Ее мягкая ладонь словно легла на мою обнаженную грудь.
Шок человеческой плоти, человеческого прикосновения захлестнул меня.
Женщина, столь интимно прикоснувшаяся ко мне...
Ай. Это всколыхнуло чувства, которые я держал глубоко внутри после той судьбоносной ночи с Челией, чувства, которые я считал изничтоженными. Меня так потрясло предательство Челии, что я полностью закрылся от желания, от влечения, от доверчивой близости. Но сейчас, когда Аллессана коснулась меня, я невольно раскрылся перед ней.
Я был подобен сейфу, распахнувшемуся от прикосновения опытного вора. Я пытался соблазнить Аллессану и манипулировать ею, но теперь, подобно охотнику, ухватившему льва за палец, осознал свою ошибку. Я подпустил ее слишком близко.
Внезапно мы стали одним целым, сплелись так плотно, как будто лежали в постели. Най. Сильнее. Аллессана была внутри меня. Она знала меня. Все мои желания оказались на виду. Она легко могла прочесть мою изнасилованную, разъяренную, отчаявшуюся душу. Могла почувствовать внезапное влечение к ней, переплетенное с гневом на Челию, мои путаные фантазии о мести врагам, намерение использовать ее...
Она отпрянула, словно обжегшись.
Я вскрикнул, пристыженный, разгневанный и напуганный тем, что она так хорошо меня разглядела. Я был как Скуро перед Эростейей. Уродливый, ущербный, отвратительный. Она увидела меня целиком. Каждый промах, каждую страсть, каждое предательство, каждый голод, каждый страх, каждый позор, каждое жестокое желание...
И конечно же, пришла в ужас. Убежала от меня, словно за ней гнались волки.
Кинув последний испуганный взгляд назад, она распахнула дверь библиотеки и скрылась.
Глава 61
–Давико?
Меня разбудил шепот. Я с удивлением осознал, что уснул. Потянувшись к драконьему глазу, сообразил, что стоит глубокая ночь. Странно, что, проведя столько месяцев в темнице без дня и ночи, я захотел узнать, который теперь час. Заключив союз с драконом, я вновь стал зависеть от восхода и захода солнца.
— Давико?
Снова шепот. Я узнал его, но не мог понять, откуда он доносится, потому что он звучал не в библиотеке.
— Давико?
Аллессана. Она здесь, в моей тюрьме, так близко, что я могу протянуть руку между прутьями и коснуться ее. Внезапно я осознал, что грязен и воняю. Потом меня охватил ужас от того, что она заглянула в мою душу. Я отполз в дальний угол камеры и скорчился там, дрожа в темноте.
— Это вы! — воскликнула она.
Я понял, что у нее свеча. Я чувствовал дым. Конечно же, мне не спрятаться. Какой же я глупец.
— Добро пожаловать в мою обитель, — сказал я, собрав остатки достоинства. — Жаль, что не могу предложить вам вина.
— Я... — Она подавила рвотный позыв. — Я понятия не имела...
— Нас всех запачкали связи с калларино.
Я слышал, как она поднимает свечу и как разбегаются от света мои крысиные друзья.
— Фаты милосердные! — пробормотала она.
— Все так плохо?
В ответ она вновь подавила тошноту.
— Зачем вы здесь? — спросил я. — Как нашли меня?
— Я... — Она помедлила. — Я просто знала. Увидела путь к вам. Увидела дверь в коридоре для слуг. Увидела — и поняла, что знаю каждую ступеньку вниз, а потом — что мне известен путь по коридорам. Это было похоже на сон, размыто и не совсем правильно, но путь оказался верным... Это вы со мной говорили, да? Это вы были в библиотеке?
— Да.
— Я это почувствовала. Я почувствовала... Вы хотели сделать со мной ужасные вещи.
— Я превратился в чудовище. Вам не следовало приходить.
— Вы не тот человек, которого я знала.
— Освободите меня — и узнаете.
— Вы ничуть не лучше калларино. И этого священника Гарагаццо. — Она содрогнулась. — Зачем вы меня позвали?
— Вы знаете зачем. Я хочу сбежать.
— И сделаете что угодно, чтобы добиться этого.
Я не смог сдержать горькую улыбку.
— Лучше так, чем поджариваться и есть собственную плоть.
— Я не могу вам помочь.
— Можете, — сказал я. — Если соблазните существо по имени Акба, которое меня кормит. У него есть ключ от клетки. Соблазните его. Принесите мне ключ.
Она долго молчала.
— Вы чудовище.
— Я тоже могу вам помочь, — сказал я.
Она мрачно усмехнулась.
— Помочь в том, в чем не поможет калларино, — сказал я. — Ему нельзя доверять.
— А вам можно?
Я подобрался к решетке и прижался лицом к прутьям, обратив к Алессане грязное, слепое лицо.
— Вы заглянули мне в душу. Я чудовище, но я не лгу. Я использую вас как свою скрытую карту. Использую ваше тело и честь ради своей выгоды. И не стану за это извиняться. Но я сдержу слово — и это делает меня лучшим союзником, чем все, кого вы найдете в этом палаццо.
— И что вы предлагаете?
— Я знаю человека в Мераи, который поможет вам, укроет вас. Стилеттоторе. Опасный. Полезный.
— У вас еще остались союзники? Я думала, они все мертвы.
— Возможно, он мертв, — признал я. — Но он из тех, кто умеет выживать, так что есть надежда.
— Всего лишь надежда? Так вот какую помощь вы мне предлагаете? Человека, который то ли жив, то ли мертв?
— Я также знаю, где закопаны деньги.
— Ага, теперь драконьи сокровища? — Она фыркнула. — Вроде того ужасного глаза в библиотеке калларино? Как вам удалось говорить со мной через него?
— У меня всегда была связь с плетением Вирги. Еще с детства. Много лет назад дракон позвал меня — и я услышал, когда другие ничего не слышали. Он украл мою кровь. Обезумев, я снова отыскал его.
— Вместе с сокровищем?
— Это сокровище принадлежит не дракону, а банку. Запас денег для наших агентов в Мераи. На непредвиденный случай. Добраться до них нелегко, но, думаю, с ними ничего не случилось.
— Человек, который то ли жив, то ли мертв, и деньги, которые то ли есть, то ли нет. — Она горько усмехнулась. — Вам нужно потренироваться в соблазнении женщин.
— Аллессана! — Я на ощупь потянулся через прутья и схватил ее за руку.
Она ахнула и попыталась высвободиться, но я держал крепко. Я неуклонно притягивал ее к себе, пока мы не оказались лицом к лицу. Я чувствовал запах ее красоты и знал, что она чувствует запах моей грязи.
— Теперь я принадлежу Скуро, это правда. Я тьма, голод, грязь и ярость. Это тоже правда.
Я отпустил ее — нет, оттолкнул. И отвернулся.
Коварный, как мой отец. Скрытный, как Челия.
— Можете помочь мне, а можете не помогать, — бросил я через плечо. — Возвращайтесь и сосите член Гарагаццо, если сумеете отыскать его под брюхом. Задирайте юбки перед всеми друзьями калларино. И молите Амо, чтобы этот мерзавец сдержал слово и помог вам. Выбирайте.
— Выбирать? — сказала она. — Я бы выбрала избавиться от всех вас.
— А я бы — получить обратно мои глаза. Но никто из нас не может притворяться, будто не участвует в этой игре. У вас два варианта: сыграть в карталедже здесь, в темноте, со мной, или там, на свету, с калларино. Выбирайте, Аллессана. Выбирайте союзника.
Я умолк и стал ждать ответа, который решит мою судьбу. Очередная сделка. Очередная авантюра. Последняя карта на столе.
Я слышал дыхание Аллессаны. Чувствовал, как она думает. Моя последняя надежда, моя добыча, готовая принять решение...
— Я ваша, — сказала она. — Что мне нужно сделать?
Глава 62
Несколько дней Аллессана не появлялась. Я ждал с нарастающей тревогой. Я вновь начал есть, но теперь гадал, набираю ли силу для побега или коплю жир для пыток. А эти пытки стремительно приближались. По всему палаццо слуги обсуждали праздник, который устроит калларино. Грандиозный спектакль будет разыгран через считаные дни.
Однако Аллессана не приходила с ключом.
Наконец, поздно ночью, я услышал голоса и шаги, почуял факельный дым. Мужчина и женщина... Аллессана, но не одна, а вместе с Акбой.
— Ай!.. — воскликнула девушка, когда они приблизились под треск факелов. — Он воняет!
— Скотина и должна вонять.
— Почему-то я думала, что он внушительнее. Это просто жалкий калека.
— Сфайкуло, — выругался Акба. — Не заблуждайтесь насчет его состояния. Он опасен — однажды ранил меня.
— Ранил вас?
— Украл и заточил ложку. — Акба плюнул в меня. — Он умен и коварен. Теперь мне запрещено его трогать.
— Запрещено?
Ее вопрос задел Акбу.
— Писсиолетто калларино хочет, чтобы он жил. Но я терпелив — и завтра получу мою награду. На заходе солнца скормлю этому Регулаи его собственный язык. Вырежу и зажарю у него под носом со сладчайшим уксусом из Венци, а потом скормлю ему, кусок за куском.
— Похоже, калларино ценит вас, если дает вам такую возможность отомстить. Ай. — Она вздохнула. — Хотела бы и я испытать такое удовлетворение.
— Завтра я позволю вам смотреть.
У меня мурашки побежали по коже. Завтра? Аллессане следует поторопиться. Если сегодня она не справится, второго шанса у меня не будет.
— Идем, — сказал Акба. — Вы повидали Регулаи, как и просили. И, — тут его голос стал низким и похотливым, — вы обещали мне награду.
— Подождите минутку. Понятно, что вы кормите его, но откуда эта гора пищи в клетке?
— Иногда он жрет как свинья, а иногда голодает. Сейчас голодает. Он упрям.
Мгновение спустя что-то врезалось мне в лицо, и я вздрогнул. Черствая хлебная корка.
— Видите, он просто животное. Не знаю, зачем вам понадобилось на него смотреть.
— Однажды он оскорбил меня.
— Правда?
— Счел меня простушкой и воспользовался мной в Мераи.
— Ай. — Акба цыкнул зубом. — Все Регулаи такие. Бандиты и насильники. Будет приятно избавиться от последнего из них.
Еще один кусок хлеба отскочил от моей головы.
— Глядите! — воскликнула Аллессана, радостно захлопав в ладоши. — Я в него попала!
— Хороший бросок, — рассмеялся Акба. — У вас есть талант, сиа.
— Это слабое утешение, — грустно ответила она. — Хотела бы я сама поджарить ему язык.
— Не тревожьтесь, вы увидите, как он страдает. Я об этом позабочусь.