Лишь бы они не прикончили меня, прежде чем снесут двери.
– Вы заключили союз с Мераи, – обратился я к калларино, пытаясь выиграть время. – Вы заключили союз против собственного народа.
– Против Регулаи.
Я вспомнил, как обиды калларино вызывали у отца лишь улыбку. Много лет назад мне хотелось спрятаться под стол, когда разъяренный калларино врывался к нам. Хотелось позвать на помощь, убежать, но отец легко манипулировал им. Считал его псом на поводке. Все так считали. Отец. Мерио. Каззетта. Никто не воспринимал его всерьез. Однако у меня были причины бояться.
– Так вот как тебе удалось войти в город с армией, – сказал я парлу. – Тебя впустил калларино.
– Он даже одолжил для этого люпари. Хотя… – Парл задумался. – Сивицца был рад. Он не любит приключения в чужих странах. Ему по душе наволанские мальчики и наволанские вина. Как он говорит, война – дело молодых.
– И ты… Твои люди смешались с нашими? Перерезали наших, а потом открыли ворота остальным?
– Чи, Давико. – Калларино неодобрительно посмотрел на меня. – Подумай! Однажды я попытался внедриться в ваш палаццо, и у меня почти получилось. – Он поморщился, тронув шрам на щеке. – Но вы оказались слишком ловкими, и пришлось принять рану, чтобы отвести подозрения. Я знал, что твой отец чересчур умен, чтобы дважды попасться на один крючок. Вот и пришлось найти иной способ разыграть карту убийцы.
– Кто?
Он фыркнул:
– Не догадываешься?
Я непонимающе уставился на него.
Слуга? Кто-то недовольный? Тот, кто смог убить Каззетту, а значит, очень опасный человек. Однако мне не приходила в голову догадка.
Делламон вздохнул:
– Удивительно, что Девоначи верил, будто этот парень сможет ему наследовать. Мальчишка глуп, как безумный попрошайка на куадраццо.
По лестнице с лязгом поднялись новые солдаты. Лучники, которых обещал парл. Руле посмотрел на них, затем на меня.
– Давико, твое время вышло. Спасай свою сестру. Сдавайся. Давай положим конец этому конфликту. Клянусь, что с тобой обойдутся достойно.
– Я тебе не верю.
– Чи. Твоя семья уничтожена. Нет причин продолжать кровопролитие.
Калларино нетерпеливо нахмурился:
– Убейте его, и покончим с этим.
Парл вскинул руку, останавливая его.
– Давико? Конец действительно будет таким?
Калларино махнул людям с топорами и ломами. Они приблизились ко мне и Челии. Мы медленно отошли от дверей, и круг противников сдвинулся вместе с нами. Люди калларино принялись рубить дверь. Мы смотрели. Я старался не выказать своей последней надежды. Призрачной надежды. За дверью драконий глаз пульсировал жизнью. Разбуженная кровью колоссальная ревущая сила только и ждет, когда ее выпустят. Разбуженная кровью.
Мне нужно всего лишь тянуть время.
Я не знал, как поступлю, когда двери откроются, но внезапно понял – понял с уверенностью – что если положу руку на драконий глаз, то одержу победу. При каждом ударе топора, вгрызавшегося в резное дерево, я чувствовал, как вспыхивает драконья мощь. Удивительно, что больше никто ее не ощущал. Наша кровь общая, моя и дракона. Если мы сможем соединиться…
– Что предлагаешь? – спросил я. – Какие условия сдачи?
Парл пожал плечами:
– Сложите оружие.
– И каковы гарантии?
Он посмотрел на калларино, на Делламона.
– Думаю… – Парл рассмеялся. – Никаких. – И махнул лучникам. – Убейте их.
– Нет!
Я метнулся вперед с обнаженным мечом. Все произошло слишком быстро. Я увидел изумление на лице парла. Он едва успел вскинуть меч, чтобы отбить удар. Отскочил назад, а его люди ринулись вперед. Я был быстр. Клинок задел мою руку, но мерайцы были так удивлены, что удар пришелся плашмя. Рукоять меча врезалась мне в ребра, но я не остановился. Парл пятился, и теперь к нему присоединился калларино. Толпа была слишком плотной для стрельбы из луков, а я был быстр.
Фаты свидетельницы, я был быстр.
Казалось, сам Аган Хан направлял мой меч. Словно его дух вселился в меня. Я знал, откуда последует атака. Угадывал движения, прежде чем они были сделаны. Мой клинок встречал чужие клинки, парировал удары, наносил ответные. Проворный, как змея, я ударил. Пролилась кровь. Человек упал. Потом еще один, но враги были повсюду. Они задавили меня своей массой. Я рухнул на колени, а затем кто-то врезался в меня и повалил. От этого человека сильно пахло луком. Я нащупал кинжал. Чьи-то руки стиснули мои запястья. К горлу прижалась холодная сталь. Я замер.
Парл, Делламон и калларино оправились от испуга. Краем глаза я заметил Челию, бившуюся в хватке других солдат. Она тоже поразила противника, и его внутренности вывалились на мрамор; враги скользили и оступались, волоча ее.
– Брось оружие, – тихо сказал люпари, державший лезвие у моего горла.
– Убей меня, – прохрипел я. – Убей, и я принесу Скуро вести о твоем предательстве. – Я посмотрел на калларино. – Вы осквернили себя. Вы отравили Наволу. Будьте вы прокляты.
На лице калларино была написана скука:
– Это твое последнее проклятие? Я надеялся на что-нибудь посерьезнее.
Челию швырнули на колени рядом со мной. Солдат приставил нож к ее шее. Она пыталась вдохнуть, пыталась пошевелиться, но он держал железной хваткой. Челия в отчаянии смотрела на меня.
– Брось оружие, – повторил мой пленитель.
– Убей меня, и покончим с этим, – ответил я.
И стал ждать, когда он откроет улыбку в моем горле. Когда оттуда хлынет кровь. Но солдат ничего не сделал.
– Покончим с этим, – повторил я. – Будьте вы все прокляты.
– Покончить с чем? – Калларино рассмеялся.
Они с парлом обменялись хитрыми улыбками.
– Видите? Тупее самого тупого ножа, – сказал парл.
– Иногда гадаешь, действительно ли он ди Регулаи.
– Убейте меня! – выкрикнул я. – Давайте! Я не боюсь! – Это была ложь, но я был в ярости и знал, что проиграл.
– О нет, маленький господин. Регулаи нам еще пригодится. – Калларино покосился на Челию. – Однако, быть может, мы убьем девчонку. Она нам ни к чему.
– Нет! – заорал я, когда солдат занес меч над головой Челии. – Я сделаю все, что вы захотите, но отпустите Челию.
Если Челия останется на свободе, у меня будет надежда. Лишь бы их убедить…
– Она не имеет отношения к вашим интригам. Она была пленницей моего отца. Она невинна.
– Ай. Наш маленький господин очень ее любит, – заметил парл. – Быть может, она пригодится.
Калларино с отвращением посмотрел на парла.
– Она сидела с ними за одним столом, – возразил он. – Она одна из них, а потому должна умереть. Изнасилуйте ее, если хотите. Или бросьте люпари. Но она должна умереть.
– Нет! – возразила Челия. – Пожалуйста, – обратилась она к парлу, – умоляю вас. Я была их товаром для обмена. Вот и все. Прошу, пощадите. Я была лишь картой, которую они хотели разыграть в свою пользу.
Парл посмотрел на Делламона. Тот пожал плечами.
– Либо девчонка близка к маленькому господину – и слишком близка к Регулаи, – либо она бесполезная карта, которую можно сбросить. Не вижу разницы. – Он снова пожал плечами. – Пусть решает наш друг калларино.
Парл с явным сожалением кивнул:
– Увы, Челия, вас вырастили как сестру Давико. Он писал вам с большим чувством. Думаю, вы очень близки.
– Най! – Челия яростно затрясла головой. – Меня вырастили в его доме. Но я никогда не была его сестрой. Я была пленницей, я зависела от них. Что мне оставалось, кроме как изображать покорность? Конечно же, я пыталась выжить, как могла. Но у меня не было выбора.
– Не было выбора? – недоверчиво спросил калларино. – Никакого выбора, кроме как обедать за их столом, учиться у их наставников, пить их вино и носить их одежду? Если она не принадлежит Быку, то я кукарекающий на рассвете петух.
– Я была их пленницей! – настаивала Челия. – Делала, что придется, чтобы выжить! Вы ничего не знаете о том, каково это – быть женщиной, существовать во власти мужчин. Ничего не знаете о том, что нам приходится выносить. Я была заложницей. Конечно же, я им улыбалась. Как еще я бы могла годами выживать у Регулаи?
– Так вы говорите, что ненавидели их? – спросил парл.
– Конечно, я их ненавидела! – Она сплюнула. – Они уничтожили мою семью!
Парл задумался. Я ощутил проблеск надежды. Пожав плечами, Руле сказал калларино:
– Возможно, девчонка говорит правду. Она кажется искренней.
– Она наволанка, – фыркнул Делламон. – Наволанцы всегда кажутся искренними, пока не воткнут в тебя нож.
– Что ж… – Парл достал кинжал. – Почему бы ей не показать нам?
Глава 45
– Показать? – робко спросила Челия.
– Да, – нетерпеливо ответил парл. – Покажите, как ненавидели своих тюремщиков. Покажите, как вас разгневало падение вашей семьи, юная сиа.
Молчание опустилось на толпу солдат. Странное предвкушение. Калларино ухмылялся. Делламон выглядел задумчивым. Я попытался вырваться из хватки крупного стражника, но это было все равно что сражаться с горой.
– Не понимаю, – сказала Челия.
– Я хочу увидеть вашу ненависть. – Парл подбросил кинжал, поймал и протянул ей рукоятью вперед. – Хочу в нее поверить.
Солдаты напряглись, когда Челия взяла клинок. Я внимательно наблюдал, пытаясь разгадать ее замысел. Едва ли она надеялась сбежать. Быть может, убьет его? Заберет вместе с собой к Скуро, визжа, словно фата? Челия бесстрашна и опытна. Как-то раз она даже одолела Агана Хана. Она может это сделать. Может убить парла. Пустить ему кровь, как свинье, отомстить за нас.
Пальцы Челии побелели на рукояти кинжала. Я приготовился драться, когда она кинется на парла. По крайней мере, попытаюсь сбросить человека, который меня держит.
– Давайте, – снова сказал парл. – Покажите, как вы ненавидели своих тюремщиков. Лишите чего-нибудь не столь любезного вам Давико. Причините ему утрату, которую вам никогда не простит.
– Я… думала, он нужен вам живым.
– Да-да, живым. Конечно же. – Парл фыркнул. – Однако некоторые вещи ему больше не понадобятся. И потому… оскопите его. Покажите нам, как сильно ненавидите Регулаи. Оскопите своего брата, и, быть может, я поверю в вашу ненависть.