Кашмир хмыкнул:
– И вы на самом деле думали, что он так легко вас отпустит? – Очистив апельсин, он разделил плод пополам. – Умеете вы зацепить человека, ничего не скажешь. Должен признаться, я испытал облегчение, когда, прочитав письмо, понял, что вы не собираетесь встречаться с ним. Но я заметил и то, что вы с ним не попрощались.
– Это подразумевает сам текст письма. Я же ясно дала понять, что у меня нет времени.
– Если капитан решит свои проблемы, дальше вы сможете идти своей дорогой, и у вас впереди будет вся жизнь. – Кашмир протянул мне половину апельсина. Я отрицательно покачала головой, и он съел ее сам. – Я же знаю, вы обдумывали такой вариант.
– Кашмир… – Я помолчала немного, подбирая подходящие слова. Но что я могла сказать человеку, который так хорошо меня знал? Разумеется, только одно – правду. Впрочем, он скорее всего и так уже обо всем догадался. – Кашмир, то, о чем ты говоришь, очень соблазнительно. Теперь я гораздо лучше понимаю стремление отца попасть в определенное место в определенное время. Тем более что это место, где мне предстоит вырасти и стать взрослой. Это жизнь, прожить которую мне предопределено судьбой. Это мои друзья и… моя семья. И, может, я полюбила бы эту жизнь, если бы не узнала другой. Но случилось иначе. Я не хочу оставаться здесь. Мой дом – «Искушение». По крайней мере, на данный момент.
Я накрыла ладонью руку Кашмира. Какое-то время мы оба молчали. Солнце село, оставив на горизонте лишь узкую оранжевую полоску.
– И до каких пор? – наконец спросил он.
– Ты помнишь тот вечер в Нью-Йорке, когда ты подарил мне ожерелье? Помнишь, о чем мы говорили?
– Помню.
– Так вот. Теперь, когда я владею искусством Навигации… Если бы я покинула корабль… Я не говорю, что собираюсь сделать это… Но если бы я его покинула, ты бы последовал за мной?
Кашмир ответил сразу, не раздумывая:
– Вы же знаете, что да.
Я с вздохнула с облегчением и улыбнулась:
– Думаю, мы могли бы обзавестись собственным кораблем.
– Раньше мне никогда не приходилось воровать корабли.
– Ты наворовал достаточно, чтобы мы могли купить корабль, – заметила я, имея в виду целую шкатулку драгоценностей, которые Кашмир подарил мне в последние годы. Прежде я об этих украшениях почти не вспоминала, а теперь подумала, что, возможно, у меня даже не возникнет необходимости использовать карту Карфагена.
– И кто же будет капитаном? – поинтересовался Кашмир.
– Как кто? Я.
– Нет, нет, вы не угадали. Даю вам еще одну попытку.
– Ты слишком рано пытаешься поднять мятеж – у нас пока нет судна.
– Стараюсь заботиться обо всем заранее.
Я радостно улыбнулась Кашмиру, почувствовав прилив сил при мысли о том, что скоро стану свободной.
– Куда бы ты хотел отправиться?
– А мы можем раздобыть карту какого-нибудь идеального места?
– Как этот рай на земле?
– Нет. – Глаза Кашмира загорелись. – Нам нужно местечко получше, такое, где все всегда хорошо и не происходит никаких неприятностей. На сей счет должны быть какие-нибудь мифы.
Я разочарованно ссутулилась.
– Навигация предполагает, Навигатор и изготовитель карты верят в одно и то же. А я не думаю, что в этом мире можно найти человека, который верил бы в существование места, где нет страданий.
– Ясно.
– Знаешь, Слэйт был прав. Это место умирает. Если я буду расти здесь, то увижу это своими глазами, как Блэйк. А мне не хочется.
– А самое главное – тогда вы не встретитесь со мной.
– Разумеется. – Я рассмеялась и выпустила руку Кашмира, хотя в следующий момент пожалела об этом. – Хотя должна признать, это было приятно.
– Что именно? Побывать на Гавайях?
– Пофлиртовать с незнакомым человеком, – пояснила я и смутилась от собственных слов. – Теперь я понимаю, почему тебе это нравится.
– Вы вполне могли бы просто поверить мне на слово, не проверяя мою теорию на практике.
– Это не было пустой тратой времени.
Я увидела, как Кашмир нервно сглотнул, и лицо его слегка исказилось, словно от сдерживаемой боли.
– Не суди меня строго, – сказала я. – Ты, Би, Слэйт, Ротгут – у вас была какая-то жизнь, свои воспоминания. У вас есть свой опыт. – Я подтянула колени к подбородку и обхватила их руками. – Я же не видела ничего, кроме корабля и того, что происходило на нем.
Кашмир достал из сумки еще один апельсин и принялся вертеть его в пальцах.
– Но почему это должен быть кто-то не из экипажа? – неожиданно спросил он.
Я напряглась, понимая, что разговор принимает опасный оборот.
– Видишь ли… когда знаешь, что все рано или поздно закончится, легче начать, – осторожно произнесла я. – Я не хочу всю жизнь тосковать по кому-то или чему-то.
– Понимаю.
– Правда? – Я посмотрела на Кашмира, боясь, что он пытается иронизировать, но его лицо показалось мне совершенно серьезным.
– Конечно. – Кашмир принялся чистить апельсин. В воздухе тут же снова разлился характерный запах. – Когда я был моложе, я приучил себя к тому, что всегда нужно быть готовым к потерям. Всякий раз, ложась спать, человек должен понимать, что, когда он проснется, кто-то уйдет из этого мира. Может, даже кто-то из его близких. Но… Я понял и то, что каждый день человек создает свой мир заново. Поэтому нужно пользоваться моментом и не терять времени. Если есть деньги, их надо тратить. А когда фрукт созрел, его надо есть.
Кашмир вложил мне в руку очищенный апельсин и осторожно погладил меня по щеке.
– Рай – это обещание, которое Бог дает человеку и которое остается невыполненным. Нужно жить сегодняшним днем, потому что завтра все может измениться, хотим мы этого или нет.
Я впилась зубами в апельсин – сок оказался очень сладким.
– Ты в самом деле считаешь, что мир устроен именно так?
Зубы Кашмира блеснули в улыбке.
– Обещаю.
– Тогда, я думаю… сегодня…
На этот раз я не стала отворачиваться, и мне показалось, что губы Кашмира даже слаще апельсинового сока.
Глава 34
Я ПРОСНУЛАСЬ ЕЩЕ ДО РАССВЕТА И, ВСТАВ, ПРИНЯЛАСЬ НАБЛЮДАТЬ, как волны лениво накатываются на берег. Небо из черного сначала стало серым, потом на горизонте появилась светло-голубая полоса. Она понемногу расширялась, и вскоре там, где небо сливалось с морем, возникла ярко-оранжевая прожилка. Когда край солнца выглянул из-за горизонта, Кашмир тоже проснулся. Подойдя ко мне, он остановился рядом, но не вплотную, словно сознательно не хотел ограничивать мое личное пространство. Волны с мягким шипением окутывали наши ступни пеной. Мне не хотелось ничего говорить, хотя, казалось бы, после минувшей ночи нам с Кашмиром было что сказать друг другу. Но наступило утро, и завтрашний день превратился в сегодня. А значит, все изменилось.
Повернувшись лицом к берегу, я ногой швырнула комок мокрого песка на угли, оставшиеся от нашего небольшого костра. Кашмир ополоснул в волнах руки и лицо. В молчании мы собрали вещи.
– Завтракать будем? – спросила я.
– Обязательно.
В городе мы зашли в какую-то харчевню, где подавали яйца и рубленое мясо с овощами. Остальные посетители выглядели так, словно провели весь вечер в бурных возлияниях. Насытившись, мы наняли лошадей и купили в магазине в деловой части города лопаты и факелы. Потом я повела Кашмира в горы по Нууану-роуд, вдоль ручья и белого прямоугольного дома, утопавшего в зелени. Углубившись по тропинке в лес, мы пересекли небольшую поляну и привязали лошадей к деревьям, а затем направились к водопаду, который показал мне Блэйк.
– Он сообщил, что у подножия водопада есть пещеры, – сказала я.
Кашмир, подбоченившись, посмотрел на мокрые, покрытые мхом и орхидеями скалы и поинтересовался:
– А он не говорил, как туда пробраться?
– Где-то тут есть старая тропа, – ответила я и пошла по краю леса, внимательно глядя по сторонам. – Но найти ее не так просто. Аборигены хоронили в пещерах останки своих вождей. Места захоронений держались в тайне – считалось, что останки обладают большой магической силой. Ага, кажется, это здесь.
Отодвинув в сторону ветви папоротника, я увидела перед собой узенькую, едва заметную тропку.
– Давай-ка проверим, куда она ведет, – предложила я и шагнула вперед.
Мы обследовали близлежащие скалы, в которых действительно оказалось немало пещер. К счастью, никаких останков не обнаружили, хотя несколько раз нам попадались наскальные рисунки. Затем мы разбили временный лагерь на берегу ручья с глинистым руслом и молча, работая бок о бок, выкопали глубокую яму. Это заняло всего час времени, но лучше было сделать это заранее, а не в день кражи.
Когда яма была полностью готова, мы замаскировали ее ветками, спрятали неподалеку лопаты и факелы. Затем, осторожно ступая по камням, отправились в обратный путь. Перед этим я постаралась запомнить все повороты тропы, которая привела нас к тому месту, где мы оставили лошадей.
Когда мы, перепачканные в глине и земле, прибыли в отель «Ройал», портье неодобрительно поджал губы. Однако, как только Кашмир протянул ему пригоршню тяжелых монет, его отношение к нам изменилось, и свободные номера в отеле тут же нашлись. Вечером мы специально долго сидели в холле, чтобы нас наверняка заметили. И на следующее утро у стойки портье нам передали записку: «Обед состоится во дворце 1 декабря. Вы успеете? Д.».
– Первого декабря? – Я взглянула на первую полосу газеты, лежавшей на стойке. – Значит, осталось десять дней. Это… сразу после полнолуния. В понедельник вечером?
– Вы меня спрашиваете? – улыбнулся Кашмир.
– Нет, я знаю, так и есть, – сказала я, вспомнив прочитанную мной статью, и слегка поморщилась. – Это будет понедельник после празднования Дня независимости.
Каш приподнял брови.
– Не слишком оригинально, – протянул он.
– М-м-м. Это также должно быть… – Я взяла со стойки газету и стала листать ее в поисках расписания почтовых судов. – Все верно. Не очень оригинально, но умно.
– Меня такое сочетание несколько раздражает, – сказал Кашмир, заглядывая в газету через мое плечо.