– Это все целебный источник. Помните, вы мне про него рассказывали?
– Источник? Он что, в самом деле целебный?
– Да. По крайней мере, на вашей карте.
– На… моей карте?
– Верно. На той, которую вы нарисовали. – Я вдруг задумалась о том, обладала ли вода в источнике исцеляющими свойствами до того, как его изобразил на карте Блэйк? А что, если это его воображение сделало Ночных Воителей реальными? Были ли те Гавайи, где мы в данный момент находились, настоящими Гавайскими островами – или же созданной Блэйком сказкой?
Чувствуя, что у меня в буквальном смысле ум заходит за разум, я тряхнула головой и произнесла:
– Вам надо как следует отдохнуть, Блэйк.
Он едва заметно кивнул и сказал:
– Мне холодно.
– Вот, держите. – Я подняла с палубы его пиджак, встряхнула и укрыла им Блэйка до самого подбородка. Вдруг я увидела в кармане, где он всегда носил свой блокнот для зарисовок, в несколько раз сложенный листок бумаги, угол которого был запачкан в крови.
– Я вытащил его из камина, – объяснил Блэйк, проследив за моим взглядом. – Он лежал на кучке растопки.
Вынув листок, я осторожно развернула его. Он был сильно засален, но цел. «ХАПАИ-ХАЛЕ, БЛЭЙК ХАРТ, 1868», – прочитала я надпись на верхнем краю листа. Это была карта, на которой мы с матерью существовали в одном и том же времени. Листок задрожал у меня руках. Ведь я могла, не разобравшись, уничтожить его. Кашмир вопросительно заглянул мне в лицо. Осторожно сложив карту, я молча сунула ее в карман.
– Куда вы меня везете? – поинтересовался Блэйк.
– Мы позаботимся о том, чтобы вы оказались дома, – ответила я после некоторого колебания.
– Дома? – переспросил Блэйк. – А где мой дом?
Глава 37
МНЕ ПОКАЗАЛОСЬ, ЧТО ПРОШЛО НЕСКОЛЬКО ЧАСОВ, прежде чем мы наконец вошли в залив Ханаума и пришвартовались рядом с «Искушением». Би приняла брошенный на пристань конец, закрепила его на кнехте и прыгнула на борт джонки. Схватив меня за плечи, она осмотрела и ощупала меня, а когда поняла, что я цела и невредима, крепко обняла. Затем Би хлопнула меня по спине и пошла помогать Слэйту перетащить на борт «Искушения» Блэйка. Кашмир отправился следом за ними. Мы с Ротгутом остались на палубе джонки рядом с глиняным генералом. Я с сожалением оглядела выстроившихся неподалеку солдат.
– Жаль, что мы не можем забрать их с собой, – сказала я.
– Может, оно и к лучшему, – отозвался Ротгут.
– Почему?
– Ну, если бы не ты, им пришлось бы простоять до конца времен в гробнице. Перспектива не из приятных.
– Может, ты и прав.
Вскоре два корабля, «Искушение» и боевая китайская джонка, пересекли бирюзовые воды залива и вышли в открытый океан. Как только шельф из вулканической лавы остался позади, вода сразу потемнела – глубина резко увеличилась до мили или более. Когда мы очутились вблизи зоны переноса, я в раздумье остановилась рядом с терракотовым генералом.
Раньше, когда я лишь размышляла о том, как все будет происходить, глиняные воины являлись для меня некой абстрактной силой, которая в случае необходимости должна была защитить меня от возможной опасности. Но, как это часто случается, реальность оказалась не такой, какой я ее представляла. Выполняя свой долг, терракотовые солдаты вызвали у меня чувство признательности и ощущение того, что я им многим обязана. Хотелось поблагодарить их. Но разве моя благодарность могла что-нибудь значить для них? Ведь они были из глины.
– Большое спасибо, – сказала я, приняв наконец решение и обращаясь к генералу. Тот отдал мне честь, приложив кулак к груди. Я сделала то же самое и добавила: – Теперь вы можете отдыхать.
Генерал наклонил голову, и его лоб оказался на уровне моих глаз. Я стерла большим пальцем выписанную сажей пятерку. В ту же секунду взгляд генерала померк. Остальные воины и члены экипажа джонки сделали то же самое самостоятельно, и их глаза также погасли – на сей раз навсегда.
Затем мы со Слэйтом принялись превращать глиняные фигуры в черепки. Кашмир тем временем с помощью топора прорубил в корпусе джонки дыру. Перебравшись на борт «Искушения», мы смотрели, как судно с необычными обводами и цифрой «54» на борту в носовой части уходит под воду.
– Ай-ай-ай, какая жалость! – засмеялся Ротгут.
– Это было здорово, – произнесла я.
– Что? Ощущение силы?
– Ощущение того, что рядом находится кто-то, кто предан тебе и готов тебя защищать, – пояснила я. – Мне нужно поговорить с отцом.
Слэйт находился у себя в каюте – сидел на полу у койки рядом с Билли. На койке спал Блэйк, укрытый пиджаком и единственной оставшейся у нас занавеской. Я с опозданием вспомнила, что хотела снять с джонки пиратский флаг, но так этого и не сделала. Слэйт посмотрел на меня. Только теперь я увидела, что он выдвинул из-под кровати свою шкатулку. Я уже собиралась выйти из каюты, но отец остановил меня вопросом:
– Ты хотела что-то сказать?
Я достала из кармана карту, держа ее с такой осторожностью, словно это было яйцо, из которого вот-вот должен был вылупиться цыпленок, и протянула отцу:
– Вот, держи. Это твоя следующая карта.
Слэйт взял карту в руки, но разворачивать не стал.
– Прежде, чем ты начнешь… нам придется доставить его обратно в Нууану, – с трудом выдавила я.
– Нет, – возразил капитан. – Нет. Молодой человек изъявил желание остаться на корабле.
– И ты ему разрешил?
Слэйт передернул плечами:
– Он спас тебе жизнь. Как я мог ему отказать?
Отец все еще не развернул карту, поэтому я забрала ее у него и сделала это сама. Затем глубоко вздохнула, собираясь произнести слова, которые не шли у меня с языка.
– Видишь ли… – начала я после долгой паузы. – Эта карта не сработает, как и остальные. По крайней мере до тех пор, пока я нахожусь на борту. Понимаешь, все дело в том, что я там, на карте, уже есть.
Я отошла к столу – мне было легче говорить, не видя лица Слэйта:
– Человек не может попасть туда, где он уже существует. Это объяснила мне Джосс. Так устроен процесс Навигации. Скорее всего остальные карты не срабатывали именно по этой причине. Чтобы ты мог вернуться туда, куда стремишься, мы с тобой должны расстаться и пойти каждый своей дорогой. – Я положила старую карту Гавайских островов, нарисованную Блэйком Хартом-старшим, рядом с новой, той, которую изготовил Блэйк Харт-младший. – Правда, Джосс не сказала, сможешь ли ты, попав в нужное место в нужное тебе время, изменить прошлое. Так что, я полагаю, если мы разделимся, это будет рискованно для обоих.
Слэйт что-то прошептал.
– Что ты сказал?
– Не уходи.
– Слэйт! – Я провела обеими ладонями по волосам, а затем резким движением опустила руки. Этот жест я переняла у отца. – Ты меня не слушаешь.
– Слушаю, Никси. Это я раньше тебя не слушал. Я не хочу тебя терять.
– Но нам необходимо расстаться, Слэйт. Тебе нужно сделать выбор. Либо одно, либо другое.
– Я выбираю тебя.
– Я тебе не верю. Ты говоришь это сейчас, но через несколько дней…
– Нет, клянусь тебе…
– Перестань!
Слэйт замолчал. Билли, склонив голову набок, подозрительно уставился на него. Я указала Слэйту на стоявшую на полу шкатулку. Она был уже обшарпанная, с перекосившейся крышкой – одна из державших ее петель явно требовала ремонта.
– Я тебя знаю, отец. И я знаю, что есть люди, которых невозможно изменить. Ты все равно что наркоман. Ты никогда не остановишься.
– Все рано или поздно кончается, – тихо произнес капитан, повторив слова, которые сказала мне Джосс несколько недель назад.
– Да. Мы ведь чуть не погибли, Слэйт.
– Никси, я бы никогда…
– Из-за твоей идеи фикс нас всех чуть не убили. Если бы не ты…
Голос мой прервался. Слэйт избегал смотреть мне в глаза, но в выражении его лица мне почудилось нечто необычное. Мой мозг лихорадочно заработал. Все когда-нибудь кончается, это правда… Именно так сказала Джосс. Но она сказала и кое-что еще.
Всегда приходится чем-то жертвовать. Да, именно так. Примерно то же заявил мне Слэйт тогда, в экипаже. Порой приходится что-то отдать, чтобы завладеть чем-то другим. Да-да, что-то в этом роде. Признаться, я думала, что он говорил обо мне.
Я знала, в чем состояла жертва Джосс. Она была словно птица Феникс. Если бы она не погибла во время пожара в 1886 году, то она не смогла бы возродиться из пепла и вернуться в 1841 год, чтобы родить дочь – мою мать. И познакомить Лин с моим отцом.
Но для того, чтобы она могла выбраться из гробницы, мы должны были доставить ей карту, изображающую Гонолулу после пожара. Мой отец ни за что не смог бы этого сделать – в отличие от меня он не был воспитан на мифах и легендах и большей частью не верил в них. Именно поэтому провести корабль в гробницу китайского императора было под силу только мне, и я это сделала – что заранее подтвердила Джосс.
Конечно, если бы нам не были нужны терракотовые воины, чтобы ограбить королевскую казну, я бы не повела корабль в усыпальницу Цинь Ши Хуанди. Если бы я не отправилась в гробницу, Джосс не удалось бы выбраться оттуда. А если бы она оттуда не выбралась…
Я устремила взгляд на карту и обратилась к отцу:
– Если бы не твоя навязчивая идея, меня бы вообще здесь не было.
Слэйт с трудом выдавил улыбку, которая была больше похожа на гримасу боли, и прижал ладонью лежавшие на столе карты.
– Знаешь, она работает, – сказал он после долгой паузы. – В конечном итоге.
– О чем ты?
– О карте 1868 года.
– Отец…
– По крайней мере, так думает Джосс, – пробормотал Слэйт и, поскольку мое лицо, видимо, выразило удивление, добавил: – Много лет назад она предсказала мое будущее. Мою судьбу. Я не относился к этому серьезно – до поры до времени. – Глядя куда-то вдаль, он постучал пальцем по карте. – Она сказала, что я проведу свои последние месяцы здесь.
– Твои последние месяцы?
– Ну да. Ну да. Это было в прежние времена, еще до того, как я… приехал, чтобы забрать тебя на корабль. Она сказала, что я умер от передозировки – хочешь верь, хочешь не верь. – Отец делано рассмеялся.