Никогда в жизни я не чувствовала себя… такой беспомощной. Хотя это не совсем правда. Когда мне было пятнадцать, к нам в дом постучались двое мужчин в чистой отутюженной форме. Я замерла на лестнице и смотрела, как при виде их побледнела мама, и вот тогда почувствовала такую же беспомощность.
Я ненавидела это чувство, презирала воспоминания, которые оно вытащило на поверхность, те секунды, когда наша жизнь изменилась и больше уже никогда не стала прежней. Изо рта вырвался протяжный вздох. Остановившись перед телевизором, я поняла, что могу оказаться перед такими же неожиданными и фундаментальными переменами.
Или все окажется намного проще.
Прошло уже больше сорока минут с тех пор, как я положила тест на раковину. Пора было взглянуть на него. Я понимала, что должна покончить с этим. Я не трусиха и знала, что смогу пережить это, каким бы ни был результат. Поэтому, закусив нижнюю губу, отправилась в ванную. Отражение в зеркале лишь подчеркнуло, что я выглядела такой же растерянной, какой и чувствовала себя. Волосы торчали в разные стороны, глаза блестели, зрачки расширились. Я выглядела так, словно меня преследовал какой-нибудь псих в хоккейной маске.
Сгорбившись, я медленно перевела взгляд со своего отражения на бело-фиолетовую палочку теста на беременность.
И увидела результат.
Я не могла его не увидеть.
Он очень ярко выделялся в специальном окошечке и мог означать лишь одно. Лишь. Одно.
Может, я продержала его слишком долго? Может, мне не стоило надевать на палочку колпачок? Нужно сделать еще один. Хорошо, что у меня в запасе было еще два.
Поспешив на кухню, я подхватила другую коробку. Это оказался более технологичный тест. Он не только показывал, беременны вы или нет, но и определял примерный срок. Вот только мне не хотелось в туалет. Бросившись к шкафчику, я схватила стакан, наполнила его водой, залпом выпила ее и повторила это еще раз и еще. Потом принялась ждать.
Все это время я думала лишь о том, как жидкость накапливается в моем организме. Менее чем через час я взяла второй тест, провела его, а затем положила рядом с первым. Но на этот раз не стала выходить из ванной.
Чувствуя, как сердце стучит в горле, я сверлила взглядом палочку, то стискивая, то отпуская края раковины, пока не увидела результат.
Сначала появилась надпись «2–3».
А выше высветилось только одно слово.
«Беременна».
Глава 12
Решив «весело» начать понедельник, я с самого утра сделала третий тест, и он тоже оказался положительным. Я забеременела. Даже после трех одинаковых результатов в глубине души все еще жила надежда, что это просто какая-то ошибка, и она отказывалась умирать до похода к врачу. Однако я не была глупой или наивной и прекрасно понимала, что врач на следующей неделе лишь подтвердит то, что показали тесты и на что намекал мой организм на прошлой неделе.
К тому же, согласно продвинутому тесту, с последней овуляции прошло две-три недели. Это означало, что я примерно на четвертой-пятой неделе беременности. Время подходило идеально.
Я на самом деле забеременела. В моей духовке пеклась булочка. Я залетела.
Понедельник и вторник на работе прошли в полном оцепенении. Мне все еще не верится, что я не сорвалась, выполняя свою работу и терпя бесчисленные подкаты Рика.
Во вторник вечером, когда я собиралась домой, наступил предел. Стоило мне выключить компьютер, как голова наполнилась мыслями о том, что же мне делать. Сообщить ли Нику? Я ничего не слышала о нем с прошлой среды. Рассказать кому-то, что со мной происходит? Или не стоит?
Оставить ли ребенка? Если да, то как сказать новому боссу о том, что через восемь месяцев мне понадобится декрет? О, а еще как прокормить ребенка на зарплату, которая пропадет, как только я выйду в декрет?
Я так погрузилась в мысли, что, только добравшись до лифта в холле и вызвав его, поняла, что не одна. Я бросила взгляд налево и увидела Рика, одного из стероидных близнецов. Вздох разочарования едва не сорвался с моих губ. Его голову прикрывала черная шапочка, а щеки раскраснелись больше обычного. Как всегда, он смотрел не в лицо, а на грудь. Это несказанно удивляло, потому что из-за плаща и шарфа он вряд ли мог там что-то рассмотреть.
Боже, почему черная полоса наступает во всем?
– Уже домой? – спросил он.
Учитывая, что рабочий день закончился и все расходились, мне показалось, что ответ чересчур очевиден.
– Я вернусь утром.
– Ха-ха, – пробормотал он, и его взгляд упал на область моего таза.
Мои губы неприязненно скривились.
– Мы с другом собираемся выпить. Не хочешь присоединиться к нам?
Я натянула улыбку.
– Спасибо, но я немного устала.
– Ты определенно красивая. – В его взгляде читалось вожделение, и я отвернулась, сопротивляясь желанию закатить глаза. – И всегда устаешь. Ты уверена, что с тобой все в порядке?
Я нахмурилась. О, он даже понятия не имел, как верно все подметил.
– Я в порядке.
– Тогда почему бы тебе не пойти с нами? – настаивал он, и я крепче стиснула ремешок ручки. – Что? Считаешь, себя слишком правильной, чтобы пойти и немного повеселиться? Или ты слишком чопорная?
Я громко выдохнула, но поняла, что терпение закончилось, поэтому повернулась к Рику и сказала:
– Да, я слишком чопорная.
К счастью, в этот момент подъехал лифт, и я, не дожидаясь ответа, вошла в него, потянулась к кнопке, чтобы закрыть двери. Но мои надежды не оправдались. Рик остановил их и последовал за мной, пока я мысленно материла его.
На его лице сияла улыбка.
– Ты с кем-то встречаешься?
Я посмотрела на него, но не стала удостаивать ответом. Сейчас мне совершенно не хотелось общаться с извращенцем Риком. Слава богу, что нам предстояло проехать вместе не так много этажей, и, прежде чем наша конфронтация перешла на новый уровень, лифт остановился. Двери открылись.
Рик с улыбкой замер в дверном проеме.
Вот козел.
Стиснув руки в кулаки, я попыталась боком протиснуться мимо, не задевая его. Но в последний момент он шагнул ко мне, и я задела его животом и бедром. От этого отвратительного поступка по телу пробежала дрожь омерзения.
А Рик усмехнулся. Серьезно.
Быстрее ветра я развернулась спиной к цементным столбам и припаркованным машинам.
– Никогда больше не прикасайся ко мне. Если подобное повторится еще хоть раз, то и глазом моргнуть не успеешь, как я окажусь в кабинете мистера Браузера.
Его ухмылка исчезла.
– Я не прикасался к тебе.
– Что за бред, – сквозь стиснутые челюсти выдавила я. – Ты прекрасно знаешь, что сейчас сделал.
Рик вышел из лифта и двинулся ко мне, так что пришлось собрать все свои силы, чтобы не отступить, когда он вторгся в мое личное пространство. Его лицо раскраснелось так, что я испугалась, как бы с ним не случился инсульт.
– Ты мне угрожаешь?
– Нет. – Я не отвела взгляда, хотя живот сводило от беспокойства. – Просто предупреждаю.
Он сделал шаг назад, но его глаза все еще сверкали в тусклом свете. Подождав секунду, я развернулась и направилась к машине, чувствуя, как покалывает затылок. Он отправился за мной? Нет. Больше ничто не помешало мне добраться до машины, и оставалось лишь надеяться и молиться, что он прислушается к моему предупреждению и отстанет.
Я не раз сталкивалась с парнями вроде него, с такими, кто не понимает смысла выражения «личное пространство», кто считает, что имеют на тебя права, если ты просто посмотрела на них в спортзале. Обычно они отступали, как только понимали, что им меня не запугать. Оставалось надеяться, что Рик был таким же.
Когда я выезжала из гаража, телефон запиликал в сумочке от входящего сообщения. Я не стала его доставать, потому что улицы заполонили машины и требовалось все мое внимание, чтобы ни в кого не врезаться.
Поездка домой оказалась изнуряющей, но привычной. К тому времени, как я зашла в квартиру, небо потемнело, а солнце почти село. Стянув плащ с плеч, я положила его на спинку стула, а сумку опустила на стол. Дойдя до холодильника, вспомнила про сообщение. Вернувшись к сумочке, я достала телефон и разблокировала экран. И еле удержала сердце в груди. Сообщение пришло от Ника.
«Готова поиграть вечером?»
Я оцепенела на несколько мгновений и просто пялилась на телефон, пока экран не потух. Видимо, сегодня Рис собирает всех поиграть, и Ник снова пригласил меня, но я…
У меня не было настроения идти туда и притворяться, что все в порядке, потому что это не так. Я прижала вторую руку к низу живота, но тут же одернула себя. Как вообще эта мысль пришла мне в голову?
Если бы я сейчас увидела Ника, то тут же выпалила бы ему все, хотя еще сама не готова к этому разговору. Неважно, правильно это или нет, но это правда. Я еще не осознала, что беременна, и уж точно не стоило с кем-то говорить об этом сейчас. Тем более с Ником, потому что это будет трудный разговор.
Если он вообще состоится.
Я не ответила Нику.
И он больше не писал мне.
Оставшаяся часть недели прошла без потрясений, если не считать того, что штаны, которые раньше свободно висели на мне, сейчас обтягивали мои бедра, но это могло оказаться простой паранойей. Ну и, конечно, не считая Рика. Хотя он, казалось, внял предупреждению и больше не приближался ко мне после того отвратительного случая с лифтом.
Я все еще не смирилась с тем, что происходило внутри меня.
В пятницу вечером я написала Рокси, что не приду на воскресный завтрак, потому что уеду из города. И не обманула ее. Ранним субботним утром я вышла из квартиры и три часа ехала до дома мамы. Я предупредила ее о приезде, но не рассказала, почему решилась на это.
Мне нужно было… Нужно было поговорить с ней, но не хотелось делать это по телефону. Я даже не рассматривала этот вариант.
Мама жила в месте, где прошло мое детство, и она никогда не покинет этот двухэтажный дом в колониальном стиле в Ред-Хилл в Мартинсберге. В нем слишком много воспоминаний.