вовала боль, его бы смогли спасти.
Мысли носились в голове, вызывая у меня тошноту. Я чувствовала себя так… будто заслужила это. Словно это стало моим наказанием. Я облажалась, но даже сама не понимала, в чем именно.
Рокси пододвинулась ко мне поближе и обняла за плечи.
– В этом нет твоей вины.
Я открыла уставшие глаза.
– Такое бывает, – еле слышным шепотом продолжила она. – Знаю, сейчас это ни капли тебе не помогает и кажется чушью. Но такие вещи случаются, Стеф. В этом никто не виноват.
Мне на глаза попалась рождественская елка, и в голове тут же всплыли воспоминания о том дне, когда мы с Ником выбирали ее. Как мы бродили по детскому отделу и рассматривали вещи…
Я оборвала эти мысли и резко вздохнула, но так и не смогла отвести взгляд от дерева. Боже, неужели это происходило всего две недели назад? Ребенок тогда еще был жив?
Рокси сжала мое плечо.
– Что я могу для тебя сделать?
– Ничего, – прошептала я.
– Может, ты хочешь поесть? – спросила она, и я покачала головой. – А пить? Или, может, какое-то обезболивающее?
Когда я ничего не ответила, она убрала свою руку.
– Я не уйду, так что можешь по полной использовать мое присутствие здесь.
Я поджала губы.
– Мне ничего не надо.
На мгновение повисла тишина.
– Думаю, ты врешь. Тебе нужно, чтобы Ник был здесь.
Я напряглась и резко втянула воздух.
– И ты необходима ему сейчас, – добавила она.
Я снова покачала головой.
– Он… я не нужна ему.
– Знаешь, по его голосу казалось, что он еле сдерживал себя. – Мы встретились с ней взглядами. – Может, тебе и не стоит сейчас это слышать, но я никогда не видела Ника потерянным. Никогда. А он был невероятно потерянным.
– Я не хотела этого. – Мой голос звучал хрипло. – Меньше всего мне хотелось, чтобы он вновь испытывал боль. Он столько потерял… – Я замолчала, потому что не хотела делиться его личными проблемами.
А еще потому, что в голове всплыли слова Кэти.
Ты разобьешь ему сердце.
Губы медленно приоткрылись. Кэти и ее способности экстрасенса-стриптизерши. Мне это казалось безумием по очевидным причинам. Все это время я была уверена, что не обладала настолько сильной властью над Ником, чтобы разбить ему сердце. Но я это сделала. Вернее, ребенок, но в этом… виновата я. Как бы безумно это ни звучало, Кэти была права.
– Что у вас с Ником случилось? – тихо спросила Рокси.
У меня перехватило дыхание.
– Я… разбила ему сердце.
День незаметно перетек в ночь.
В какой-то момент я переместилась с дивана в кровать, но не спала. Просто не могла уснуть. В голове все время крутились мысли о том, что я делала или чего не делала с тех пор, как узнала, что беременна. Я неустанно выискивала, что стало причиной потери ребенка.
Рокси не ушла, но она не приставала ко мне. Она вообще лишь раз зашла в комнату, чтобы предложить поесть куриного супа. Я не знала, откуда она его достала, но он напомнил мне о Нике. Это только усилило боль.
Мне показалось, что еще я слышала голос Риса, потом и Каллы. Сначала подумала, что мне показалось, но потом поняла: она приехала в город. В Шепарде уже начались каникулы. Я молилась, чтобы она не входила в комнату, и, видимо, моя просьба была услышана.
Всю ночь я пролежала без сна, но не плакала. Мои мысли поглотила безразмерная пустота. Я не смогла отключиться от реальности, как сделала это в больнице. Мне просто хотелось, чтобы утихла боль – физическая и та, что была более глубокой, острой и пронзительной.
В тихие предрассветные часы я поняла, что хотела этого ребенка гораздо сильнее, чем осознавала. Мне вспомнилась поговорка: «Что имеем – не храним, потерявши – плачем». Кто знал, что она настолько правдива. Жжение в горле и глазах усиливалось.
Я свернулась калачиком и поджала ноги. Как же это было несправедливо. Я не чувствовала себя так ужасно с тех пор, как двое морских пехотинцев появились у дверей нашего дома, когда мне было пятнадцать.
В глубине души я понимала, что должна перестать себя жалеть. Мне следовало встать, встряхнуться и начать жить дальше. Это то, что я всегда делала, и то, что должна была сделать снова. Но я не просто потеряла ребенка.
Я потеряла будущее.
Рокси попыталась заставить меня позавтракать утром. Ее каштановые волосы растрепались, и она выглядела так же ужасно, как я себя чувствовала. Мне хотелось сказать ей, что она не обязана торчать тут со мной. У нее была своя жизнь. А со мной все будет в порядке.
Я всегда была в порядке.
Около одиннадцати утра я услышала, как открылась дверь в комнату, но в мою спальню вошла не Рокси, а Кэти и закрыла за собой дверь. Я еле узнала ее.
Без макияжа, с собранными в хвост волосами и в самой обычной одежде: синих джинсах и белом шерстяном свитере. Я никогда не видела ее такой… неприметной.
Кэти подошла к кровати и села на край. Без теней для век и темной подводки ее голубые глаза сияли.
– Рокси пришлось поехать домой.
В горле пересохло, но я выдавила:
– Могла бы и не приходить. Я просто… отдыхаю.
– Трудно пережить потерю ребенка.
У меня перехватило дыхание. Видимо, метаморфозы на ее прямолинейность не распространялись. Я не знала, что на это ответить.
– Ты, наверное, не очень хорошо себя чувствуешь, – добавила она, закинув ногу на ногу. – Знаю, что после выкидыша женщины обычно еще пару дней чувствуют себя дерьмово. И не только морально. Рокси сказала, что ты не завтракала.
– Я не голодна, – через мгновение сказала я.
Она сложила руки на коленях.
– Тебе стоит что-нибудь поесть.
Я не ответила, а лишь поерзала под одеялом. Меня окутало какое-то давящее, удушающее чувство. Я была смущена этим вниманием. Друзья решили, что мне нужна няня, а мне просто нужен был…
Я не позволила себе закончить эту мысль.
– Я в порядке, – не поднимаясь с кровати, сказала я.
Казалось, моя щека приклеилась к подушке.
Она подняла бровь.
– Я предупреждала тебя.
Мое дыхание сбилось.
Кэти медленно покачала головой.
– Я почувствовала это, понимаешь? Поняла, что ты разобьешь ему сердце, и ты сейчас это делаешь.
Я зажмурилась. Боже, избавь меня от этого. Мне действительно не хотелось это сейчас выслушивать.
– Но я никогда не думала, что ты окажешься такой… тупой.
Мои глаза широко распахнулись.
– Что, прости?
– Ты – уверенная в себе, умная и сексуальная женщина. Если бы ты захотела, то могла бы ставить мужчин на колени. А ты такая тупая, словно у тебя не голова, а мешок с камнями. – Она посмотрела на меня. – Рокси сказала мне, что ты выгнала Ника из квартиры… После того как сказала ему, что потеряла ребенка. Ребенка, которого вы создали вместе.
Что-то неприятное и обжигающее зашевелилось в животе.
– Я знаю, как забеременела, Кэти. Спасибо. И знаю, что разбила ему сердце, потеряв ребенка. Можно было и не напоминать об этом сейчас.
Кэти проигнорировала мой тон и продолжила.
– Она также упомянула, что ты рассказала ему о случившемся, только когда вернулась из больницы. Какого черта, девочка?
Чувство вины окутало меня словно черный дым.
– Знаешь, я понимаю: ты боишься и переживаешь из-за того, что Ник чувствует к тебе. Но мне не верится, что ты такая же тупая, как ослица, чтобы не видеть этого.
– Так, – через секунду ответила я, – ты уже второй или третий раз называешь меня тупой, и мне это действительно не нравится. И у меня реально нет желания вести этот разговор прямо сейчас.
– Очень жаль, – сверля меня взглядом, ответила она. – Потому что ты совершенно ничего не понимаешь.
Сжав челюсти, я перевернулась на спину.
– А мне кажется, я все понимаю.
– Нет, не понимаешь. – Она подождала, пока я не встретилась с ней взглядом. – Но начнешь.
Громко выдохнув, я изо всех сил старалась сохранять терпение.
– Я действительно устала. И думаю, что мне нужно…
– Поговорить о том, как несправедливо, что ты потеряла ребенка? Или насколько тебе больно? – перебила она меня. – Давай поговорим об этом.
– Я не собираюсь об этом говорить.
Она подняла брови.
– Это не так. С тобой не все в порядке. Если ты поговоришь об этом, тебе станет легче. Ты выплеснешь гнев и эмоции. – Она замолчала на мгновение. – А еще… почувствуешь себя лучше, если покрутишься у шеста. Это прекрасная тренировка и отличный способ выплеснуть гнев.
В шоке от услышанного я могла лишь пялиться на нее.
– Ты экстрасенс и психолог?
– Разве это не одно и то же?
– Что если… – Я подняла руку и прижала ее ко лбу. – Я не могу справиться с этим прямо сейчас.
– Никто этого от тебя и не ожидает. То, что случилось с тобой, ужасно. Но такое постоянно происходит с людьми по всему миру. Это не означает, что оно не так плохо и что ты должна все спокойно воспринимать. Но означает, что с тобой не все в порядке.
Воздух застрял у меня в легких.
– Я в порядке.
Кэти покачала головой.
– Нет.
Мои глаза сузились.
– Это так.
– Продолжай убеждать себя в этом.
Я села и уставилась на нее.
– Я сказала, что все в порядке. Я в порядке, черт возьми.
Она сложила худые руки на талии.
– Можешь утверждать все что угодно. Но я знаю лучше. Все это знают.
– Все знают… – Я покачала головой, болезненно ощущая, как выбившиеся пряди бьют меня по щекам. В тот момент я ненавидела Кэти больше всех в мире. – Я не могу справиться с этим сейчас, – сжимая руки в кулаки, повторила я.
Кэти склонила голову в сторону.
– Разумеется, нет. Думаешь, кто-нибудь смог бы?
Я не ответила, потому что казалось, наш разговор пошел по какому-то гигантскому запутанному кругу.
Волна неистовых, переменчивых эмоций поднялась внутри, когда я наклонилась и схватила одеяло. Мои руки подрагивали, когда я пихнула ее ногами. Потом встала и яростно смахнула волосы с лица.
– Я в порядке.