– Я люблю твои губы. – Он поцеловал меня. – И эти щеки. – Его губы проложили путь туда. – И эти глаза. – Он поцеловал лоб и начал спускаться вниз. – Люблю твою шею.
– Шею? – Я хрипло рассмеялась.
– Ага. И твои лопатки. – Он поцеловал меня в ключицу.
– Ты такой странный.
– Я так сильно люблю тебя.
Сердце сжалось. Как всегда, когда я слышала эти слова.
Он поклонялся каждому сантиметру моего тела. А когда обхватил губами сосок и втянул его в рот, то с моих губ сорвался хриплый стон, который возбудил еще сильнее.
– И я просто обожаю их.
Я возбудилась так сильно, что было даже больно.
– Боже.
Мы долго пробыли в душе, но всего лишь несколько минут потратили на то, чтобы действительно помыться. Когда мы только зашли в него, моя спина тут же оказалась прижата к плитке, а Ник на коленях вырывал у меня тихие стоны. Мои ноги ослабли, а тело все еще дрожало от сильнейшего оргазма, когда он встал передо мной. Вода стекала по его бронзовой коже, а зеленые глаза смотрели на меня собственническим, всепоглощающим взглядом, когда он проник в меня.
Он погрузился полностью, даря мне невероятные ощущения, но при этом очень нежно держал меня, даже когда его тело напряглось. Наши глаза находились на одном уровне, бедра к бедрам, грудь к груди.
– Боже, ты ощущаешься так хорошо, что мне не хочется торопиться.
– Не торопись.
Я провела пальцами по его коже, по груди. Ник застонал и начал двигаться. Его мышцы дрожали, а мои руки скользили по его телу. Мы очень быстро потерялись друг в друге, его бедра раскачивались в безумном ритме, а мои устремлялись навстречу. Казалось чудом, что мы не упали и не переломали себе шеи.
Позже, намного позже мы лежали на кровати лицом к лицу. Наша кожа обсохла, но волосы еще нет, и Ник играл с моими влажными прядями.
– Я тут подумал, – сказал он.
Я приподняла сонную бровь.
– Поздравляю.
Он усмехнулся.
– Язва.
Улыбка стала еще шире.
– Так о чем ты подумал?
– Эта мысль возникла случайно. – Он перекинул прядь волос через мое плечо и взял другую. – Я подумываю рассказать Калле, кто мой отец.
У меня перехватило дыхание, а сонливость испарилась.
– Серьезно?
– Да. – Уголок его губ дрогнул. – Что ты об этом думаешь?
– Что я думаю? – Я подтолкнула его на спину, и уселась сверху и уперлась руками по обе стороны от его головы.
– Мне нравится ход твоих мыслей, – пробормотал он.
– Заткнись, – сказала я. – Думаю, это отличная идея.
– О том, чтобы ты побыла сверху?
Я склонила голову набок и с нежностью посмотрела на него.
– Нет. Я не об этом.
Он снова рассмеялся, а его зеленые глаза засветились. Такого я не видела последние несколько дней.
– Знаю.
Наклонившись, я мимолетно коснулась его губ.
– Я горжусь тобой.
Его руки сжали мои бедра.
– Почему?
Я пожала плечом.
– Знаю, насколько трудным будет этот разговор и как много ты думал об этом. Но если расскажешь все Калле, это станет огромным шагом на пути к тому, чтобы просто отпустить все. – Я поцеловала его еще раз и выпрямилась. – Если захочешь, чтобы я была рядом, когда соберешься это сделать, только скажи.
– Я хочу, чтобы ты была там со мной.
– Значит, так и будет.
Он поднял руку и зарылся ею в моих волосах. Ник притянул меня к себе и остановился, когда между нами оставалось не больше сантиметра.
– Знаешь что?
– Что?
Он притянул меня еще ближе, так, что, когда заговорил, его губы касались моих.
– Я люблю тебя.
Сердце затрепетало так сильно, что, казалось, сейчас поднимет нас к самому потолку. Три этих слова я никогда-никогда не устану слышать. Я снова поцеловала его, но в этот раз в нашем поцелуе не было ничего нежного или целомудренного. Сказав ему те же слова, я показала, насколько сильны мои чувства.
В середине следующей недели, когда я составляла расписание Маркуса на первый летний месяц, Ник написал, что договорился о встрече с Каллой и Джаксом в это воскресенье.
Мы встречались с ними или Рисом и Рокси дважды или трижды в неделю. Но я понимала, что в этот раз Ник позвал их не просто так, поэтому немного нервничала из-за этого. Еще я очень сильно надеялась, что мое впечатление о Калле было верным. Мне казалось, что она не накинется на него.
В воскресенье мне потребовалось больше времени, чем обычно, чтобы собраться. Что-то вроде прихорашивания с надеждой. Днем я сделала педикюр и маникюр с Рокси и Кэти, а потом попробовала одну из зеленых глиняных масок, которые купила в интернет-магазине на прошлой неделе. К счастью, от нее кожа не покрылась пятнами или чем-то еще более странным. После долгого душа я высушила волосы и искусно наложила макияж.
«Искусно наложила макияж» означало вывалить на лицо тонну косметики и при этом выглядеть так, будто ее практически нет.
Я подумывала надеть миленькое весеннее платье, но на улице все еще было довольно прохладно, особенно по вечерам. Поэтому я остановилась на темно-синих обтягивающих джинсах, легком свитере и босоножках с множеством ремешков, которые еще ни разу не надевала в этом году. Они лежали в коробке на верхней полке. Когда я потянулась за ними, на пол упал небольшой листочек. Сунув коробку под мышку, я наклонилась и подняла его.
У меня тут же перехватило дыхание.
Мне следовало сразу догадаться, что это, когда почувствовала глянцевую текстуру бумаги, но я даже не помнила, как засунула его в шкаф. Наверное, когда пыталась убрать все, что напоминало о беременности. Я направилась к кровати, чувствуя, как слегка дрожат руки.
Присев, я положила маленький снимок рядом с собой, но не смотрела на него, пока не надела босоножки. Затем глубоко вздохнула и подняла его.
Честно говоря, я до сих пор не видела ребенка. Для меня это все еще было просто черно-белое пятно. Но это было мое пятно. И Ника. Сжав губы, я слегка покачала головой. При виде снимка я чувствовала всю ту же боль, что и раньше. И замешательство. Мне никогда не узнать, почему это случилось и возникнут ли какие-то проблемы, если я забеременею вновь, пока это не произойдет. Зато я знала, что никак не могла повлиять на это и что страдать из-за этого совершенно нормально.
Встав, я подошла к полке и поставила снимок рядом с фотографией отца. Мне показалось, что ему там самое место. Может, когда-нибудь я уберу его оттуда, а Ник превратит спальню деда во что-то другое.
Однажды.
Когда Ник пришел, он выглядел, как всегда, невероятно аппетитно. Я вышла из-за угла, и он тихо присвистнул.
Я сделала реверанс.
– Спасибо.
Он усмехнулся и положил руку мне на плечо.
– Чудачка.
– Ну конечно.
Мы встретились с Джаксом и Каллой в местном стейк-хаусе. Они уже ждали нас, потому что мы слегка опоздали, хоть и вышли рано. Просто Ник… решил пошалить немного в машине возле моего дома, потом еще раз позади ресторана.
Когда мы заняли свои места, Калла хитро на меня посмотрела. Смутившись, я подняла руку и пригладила волосы.
Джакс тихо рассмеялся.
– Радует, что вы все-таки присоединились к нам.
– Знаю. – Ник взял меню и слегка улыбнулся. – Мы решили осчастливить вас своим присутствием.
Калла хихикнула, а Джакс закатил глаза. Я заправила волосы за ухо, посмотрела на Ника и перевела взгляд на нее.
– Так что вы хотите заказать, ребята?
Калла нахмурилась и посмотрела на открытое меню, лежавшее перед ней.
– Наверное, я закажу стейк стриплойн.
– Я буду стейк «портерхаус». – Джакс похлопал себя по плоскому животу. – Огромный «портерхаус».
Ник постучал пальцем по меню.
– У них есть «рибай», – сказал он мне. – Возьми. Ты же хочешь его.
Я усмехнулась. Да, так и было. Через какое-то время официантка приняла наши заказы, и мы начали болтать. Я сначала заказала вино, но потом еще взяла содовую, и это очень повеселило Ника. Почему-то я не могла есть, если пила воду или вино. Как бы странно и бессмысленно это ни было. Я знаю это.
Калла рассказала о том, что собиралась получить диплом медсестры. Она перевелась в один из местных колледжей, но два ее зачета не приняли, и теперь ей придется ходить на летние классы, чтобы закончить обучение. Джакс рассказал, что хочет перестроить бар «У Моны». Он собирался заменить пол и избавиться от столов и стульев. Еще была одна тема, которую они бы никогда не подняли из-за того, что случилось с нами, поэтому я решила сама пересечь этот мост.
Сделав глоток газировки, я поставила стакан рядом с тарелкой.
– Вы уже видели фотографии малыша Эйвери и Кэма?
Калла посмотрела на меня и кивнула.
– Я никогда не видела ребенка с такими рыжими волосами, – через мгновение ответила она.
– Она вполне могла бы быть одной из сестер Уизли, – положив руки на колени, сказала я.
Когда Эйвери отправилась в роддом за неделю до положенного срока, никто не говорил мне об этом и не показывал фотографий ребенка. Но я видела, как Рокси демонстрировала их Кэти две недели назад. Я выпросила у нее номер Эйвери и отправила ей поздравления. После обмена несколькими сообщениями я получила фотографию крошечной девочки.
Ребенок Эйвери и Кэма был великолепен.
Джакс усмехнулся.
– Не говори Кэму, но, кажется, Эйвери даже подумала назвать ее Джинни.
Я засмеялась.
– Ава – тоже прекрасное имя.
– Думаю, отлично ей подходит, – робко улыбнувшись мне, согласилась Калла.
Судя по тому, что я слышала, у Эйвери возникли осложнения во время родов, которые прошли не очень легко. Я не знала всех подробностей, поэтому не стала об этом расспрашивать и просто порадовалась, что в конце концов они стали счастливой семьей из трех человек.
– Что собираешься делать с дедушкиным домом? – подняв кружку с пивом, спросил Джакс.
– В завещании дедушки черным по белому написано, что дом принадлежит мне, – объяснил Ник. – Я не уверен, что буду делать с ним потом, но пока решил сохранить его.