– Ты что делаешь? – появляется он рядом уже с полотенцем на бёдрах. Пусть забирает себе. Пускай подавится им!
– Прощай, Слава.
– Ясь, ты совсем сдурела? Серьёзно устраиваешь скандал, как какая-нибудь истеричка?
– Пошёл вон! – ору я. – Нам больше не о чем с тобой разговаривать, ясно?
– Ладно! – выплёвывает он, буквально вылитая за порог. – Только помни, что это ты всё испортила! Ты, а не я!
– Запомню, не переживай, – бросаю я и захлопываю дверь перед его лицом.
Следом раздаётся удар. И ещё, и ещё. Слава никогда не умел держать себя в руках. Никогда не умел быть хладнокровным и рассудительным. Такой всегда была я. Но и моему терпению когда-нибудь бы пришёл конец.
Как сейчас.
Господи, как же больно!
– Милая…
Я резко поднимаю глаза на маму, стоящую на пороге зала с распахнутыми объятиями и через секунду бросаюсь в них, отпуская рыдания на волю.
Глава 13
Наши дни…
Я аккуратно касаюсь губами лба Митюши и выпрямляюсь. Счастье – видеть его сладкий сон, его беззаботность и невинность. Моё маленькое чудо. Помню, как была напугана, узнав о беременности, но буквально сразу поняла, что судьба преподнесла мне подарок. А у неё на каждого свои планы, мой – именно такой. Если бы был шанс всё изменить – отказалась.
Я всей душой люблю этого маленького человека, который заменил всё то, что я потеряла.
Без него я бы просто не выжила.
– Ясь…
Едва слышный шепот от двери заставляет меня вздрогнуть, как от грома.
Он не сдастся, верно?
Это же Слава. Самый упрямый из мужчин в моей жизни, если ему вздумалось чего-то добиться. Мне не переубедить его, не уберечь от очередных разочарований. Впрочем, я намереваюсь очень стараться, чтобы это сделать.
Разворачиваюсь к нему лицом и вижу в его глазах всю ту же боль. Сердце запинается, а он отталкивается от косяка, на который опирался плечом, и идёт ко мне. В горле пересыхает, грудь сдавливает собственная боль. Как же я устала быть сильной. Устала быть хладнокровной. Безумно хочется спрятаться на его груди и побыть слабой и напуганной девочкой.
Я закрываю глаза, когда его тёплая ладонь ложится на мою щёку. Слова? Сейчас я не способна говорить. Я даже мыслю с трудом. Я даю слабину и просто чувствую. Я же не железная, в конце концов.
Открываю глаза – Слава ощупывает моё лицо напряжённым взглядом, на губах неровная улыбка, скованная, словно он боится меня спугнуть.
А что, если он тоже страдал все эти годы? Что, если каждую минуту жалел о своём поведении, тосковал по мне, хотел вернуться? Что, если он не сразу понял свои настоящие чувства, а потом стало поздно?
Поднимаю, казалось, безвольные руки и оплетаю ими его талию, щекой касаясь его груди. Слава тяжело выдыхает и обнимает меня в ответ, губами касаясь моей макушки.
Мы стоим так бесконечно долго.
Мой Слава. Мой такой дурацкий Слава.
Господи, как же я по нему скучала. По своему другу. По мужчине, которого любила всю свою жизнь. Он – моё сердце и душа. Всегда ими был. Навсегда останется.
– Прости меня, Ясь, – горячо шепчет он в какой-то момент. – Прости за недавние слова, и за давние тоже. Прости меня за всё. Я невозможный дурак. Прости и скажи, что ещё не всё потеряно.
На последних словах я вздрагиваю. Невыносимо. Нечестно. Невовремя.
Мне нужно взять себя в руки и вновь стать сильной. Я должна.
– Умоляю… Скажи…
Нет-нет-нет.
Я сама не замечаю, как жмусь к нему ещё сильней, при этом отрицательно качая головой. Не хочу его отпускать, не хочу возвращаться в реальность, не хочу быть той, кто его погубит. Не хочу.
Безумно тепло в его объятиях.
– Ясь, одно слово, и мы всё исправим. Я знаю – мы сможем. Вместе мы сможем всё. Только не молчи, моя родная, скажи, что ещё не поздно.
Мой голос дрожит, когда я выталкиваю из себя то самое одно слово:
– Поздно.
Слава мгновенно перехватывает меня за плечи, чуть отстраняет от себя, чтобы заглянуть в глаза:
– Зачем ты это делаешь, Ясь? Кому, что доказываешь? Я вижу, что нужен тебе.
– Дело не во мне, Слава.
– А в ком? В моём отце, да? В нём?
– В тебе… – выдыхаю я, а горло душат слёзы. – Всегда дело было только в тебе. Ты не готов. Ты остаёшься всё тем же нетерпеливым мальчишкой, который эгоистично готов отказываться от прочих чувств, кроме ненависти к собственному отцу.
– Нет. Всё не так, Ясь. Я изменился. Я многое успел понять.
– И… готов любить? А не пользоваться, как уже было? Помнишь, ты хотел меня, и ты меня взял? Уверен, что на днях было не тоже самое? У конюшни? Скажи мне, почему я должна тебе верить, если за ужином ты вёл себя, как самый настоящий Казанова и мерзавец?
– Всё не так. Я увлёкся, я не хотел обидеть тебя.
– Вот об этом я и говорю.
– Нет, постарайся понять… Ты вышла замуж за моего отца, у тебя ребёнок от него. Я не был подготовлен, это было настоящим ударом. Я не понимал почему ты так поступила, сразу после нашей близости… Но я помню в каком вы тогда были положении. Возможно, тебе пришлось? У тебя не было другого выхода, потому что я тебя бросил, верно? В самый сложный период твой жизни меня не оказалось рядом… Я виноват, Ясь. Я чертовски перед тобой виноват. И я готов…
Тут он опускается на колени, обхватывая мою талию руками.
– …молить о твоём прощении. Яська, – утыкается он лбом в мой живот, стискивая пальцами мою блузу. – Ясь… Родная моя, прости. Прости меня идиота. Пожалуйста. Ты тоже мне нужна. Всегда была нужна…
Нет… Зачем он так?
– Слава… Не говори… Ты не должен…
– Не должен сходить с ума от ревности? – поднимает он глаза на меня. – Не должен мучаться угрызениями совести? Не должен гореть изнутри от невозможности прикоснуться к тебе? Поцеловать?
– Слава… – всхлипываю я, понимая, что по моим щекам уже давно катятся слёзы. Как и по его… – Слава… Встань. Прошу тебя, встань.
И он поднимается, не отрывая своих глаз от моих. Большими пальцами стирает с моих щёк слёзы. И смотрит так… Зеркало души. Невыносимо… Я умру, если он меня не поцелует. Промо сейчас.
Ещё секунда и я спасена. В тепле его губ и рук. Там, где всегда хотела быть. Там, где быть должна.
Дом. Тепло и защита родного дома. Вот, что всегда для меня значил Слава. Я дома, рядом с ним.
Поцелуй Славы полон нежности и осторожности, словно в его руках что-то хрупкое и ценное. И это сводит с ума. Потому что до хруста костей хочется верить, что он мной дорожит. Что я для него не просто очередная девушка, а особенная. Он словно даёт мне понять, что способен не только страстно брать, но и отдавать свою… любовь?
О, это одновременно и прекрасно, и ужасно. Потому что я могу обманываться, верно?
– Ты моя… – прижимается Слава своим лбом к моему.
– Слава…
– Нет-нет, Ясь. Я докажу, что мне можно доверять, слышишь? Я больше никогда тебя не брошу. Да, знаю, что я часто бросался словами, но ты увидишь… Увидишь, что я изменился.
– Немного невовремя, не находишь? – тихо спрашиваю я.
– Ты ему не принадлежишь.
Вот в чём дело? Снова собирается что-то доказывать своему отцу, идти наперекор?
– Опять отец.
– Нет, Ясь. Сейчас он просто мужчина, который присвоил себе моё.
– Я не вещь, Слава, – поджимаю я губы.
– Да, прости. Не умею я подбирать красивых слов, – нервно усмехается он. – Потому завязываю с ними. Теперь только поступки.
Он снова хочет меня поцеловать, но от двери раздаётся деликатное покашливание, и мы оба смотрим в сторону Зои:
– Вы бы дверь прикрывали, молодые люди, а то ходят… сквозняки.
Пока Зоя направляется к своему креслу-качалке, Слава вновь смотрит на меня и шепчет:
– Свидание, Ясь. Пойдёшь на свидание со мной?
Он с ума сошёл?
– Как? – ошарашено выдыхаю я.
– На нашей стороне кое-кто есть, – бросает он лукавый взгляд на женщину. – Не беспокойся ни о чём, я всё устрою.
– Слав, я не…
– Стой. Не говори "нет", обдумай.
Слава быстро касается губами моего лба и, комично отсалютовав Зое, покидает комнату. Я всё также ошарашенно смотрю ему в спину, пока моё внимание не привлекает Зоя:
– Кажется, вы затеяли опасную игру. Не считаешь, что Слава должен знать всё правила, прежде чем входить в раж?
Я смотрю на спящего сына, затем снова на дверь, за которой исчез этот невыносимый мужчина. Молча прохожу к своей кровати и, только усевшись, интересуюсь у неё:
– Вы уже сделали одну попытку ему намекнуть о них, верно?
Зоя заметно пугается, но, отвернувшись, лишь пожимает плечами:
– Я просто захотела в туалет.
– Да-да. Понимаете, Зоя, – вздыхаю я, – я не уверена, что он готов. Не уверена в его серьёзности. Не уверена, что он справится с правдой. Я ни в чём не уверена! И потом… Святослав… Он не отпустит меня. Нет у нас со Славой будущего. Его попросту нет…
– А может ты не дооцениваешь Славу? Он больше не тот мальчик, которого ты всю жизнь знала. Теперь он молодой мужчина.
– О, вы просто не видели, как этот молодой мужчина вёл себя на вчерашнем ужине, – морщусь я.
– А теперь представь, как бы он себя вёл, если бы всё знал?
Я смущаюсь. Конечно, Зоя права. Вот только я не могу этого допустить по причинам, уже не связанным с самим Славой.
– Вы знаете, что за человек мой муж, – чувствую я закипающее раздражение и поднимаюсь с кровати, чтобы отправится в душ, но перед этим предупреждаю няню моего малыша: – Потому бросьте вашу идею. Я не допущу, чтобы у меня… Даже ценой собственного счастья. Вы меня услышали, Зоя? Слава не должен узнать всю правду.
– Но какую-то её часть…
– Прекратите! – перебиваю я её. – Зоя, я вас люблю всем сердцем, но если придётся расстаться с вами…
– Я поняла. Поняла, – смотрит она на меня с жалостью. – Я тоже тебя люблю. И Митю люблю. Я вас не оставлю. Прости меня за мою старческую упёртость.
– И вы меня – за несдержанность, – успокаиваюсь я.
Лучше бы Слава продолжал меня ненавидеть, потому что теперь, с каждой чертовой минутой, становится всё сложней. Я не могу рассказать ему правду по многим причинам, и по многим – не могу держать его на расстоянии от себя.