– Теперь, чтобы спасти Одинокий остров, понадобится нечто поистине выдающееся, – тихо проговорил дядя Эван.
Спасти Одинокий остров, всемогущие кроты и полёвки! Эти слова заставили Милтона вскочить на ноги. Именно это он пытался сделать с тех самых пор, как нашёл путеводитель. Единственное, что изменилось, – теперь он знал, что это за опасность.
Сокровище всё ещё ждало его где-то там.
И мальчик, ранее известный под именем Милтон П. Грин, его найдёт. Он будет дерзким. Он будет храбрым. Он будет крутым.
Он не сдастся и спасёт Одинокий остров.
– Если тебе нужно нечто поистине выдающееся, – провозгласил Милтон, подняв палец к небу, – значит, я найду нечто поистине выдающееся.
Дядя Эван смотрел на племянника с таким растерянным видом, что Милтон даже не мог понять, о чём он думает.
– Надеюсь, что найдёшь, – произнёс дядя Эван. – А сейчас, кажется, пора в постель, Милтон.
– Сударь, теперь я называюсь Морским Ястребом, – напомнил ему Милтон.
– О, верно, – сказал дядя Эван. – Кажется, пора в постель, Морской Ястреб.
Глава 28Подсказки
Вот так охота за сокровищем превратилась в дело первой важности. Остров официально был в опасности (в серьёзной опасности!). И Морской Ястреб и Инжир, Исключительные Натуралисты и Исследователи, были единственными, кто мог его спасти.
Как только на следующее утро встало солнце, Милтон бросился к солнечной двери Инжир.
Дверь открыла доктор Моррис в халате, толком не разлепившая глаза.
– Доброе утро, Морской Ястреб, – поприветствовала она Милтона. – Чему мы обязаны честью столь раннего визита?
– Доброе утро, – задыхаясь, произнёс Милтон. – Инжир дома? Это чрезвычайная ситуация!
– Прямо настоящая чрезвычайная ситуация? – спросила доктор Моррис, взметнув брови, в точности как Инжир.
– Самая что ни на есть чрезвычайная ситуация для Морского Ястреба и Инжир, Исключительных Натуралистов и Исследователей! Одинокому острову грозит нечто ужасное!
Доктор Моррис грустно улыбнулась.
– Должно быть, ты услышал о том, что скоро должно прийти решение суда.
– Мама вчера мне рассказала, – сообщила Инжир, выходя на крыльцо с двумя бананами. – Давай приступать к работе.
– Инжир говорит, у вас есть план по спасению острова, – сказала доктор Моррис, одаривая свою дочь и её друга в шляпе с павлиньим пером ласковой улыбкой. – Если кому-то это и под силу, то только вам двоим.
После того как доктор Моррис вернулась в дом, Инжир вручила Милтону банан и зашагала за домик. Там на границе джунглей росло райское дерево (латинское название – Simarouba glauca[10]) с жёлтыми цветами. Это было любимое место Инжир, и Милтон знал, что, как только она на него заберётся, будет очень трудно уговорить её спуститься.
– Мы должны как можно быстрее разгадать эти подсказки, – сказала она.
– Согласен, – отозвался Милтон. – Давай вернёмся к Дереву сладких солений и проверим ту движущуюся лозу, – он свернул немного по диагонали в надежде, что сможет, словно пастух, увести Инжир от дерева. Но Инжир оказалась очень непокорной овечкой. Она не скорректировала свой курс, и в итоге Милтон врезался в неё.
Инжир искоса глянула на него и отстранилась.
– Морской Ястреб, прекращай так странно ходить, – сказала она. – Нам нужно стать серьёзнее. Вчера мы сделали большой прорыв, но если мы хотим разобраться с этой лозой, то не можем игнорировать другие подсказки.
– Понятия не имею, о чём ты, – произнёс Милтон, когда Инжир подошла к дереву и подтянулась наверх. – Я всё это время был очень серьёзен.
– Слова с ошибками, Морской Ястреб, – сказала Инжир. Она вынула из сумочки путеводитель и протянула его Милтону, раскрыв на страничке с лозой. – Смотри, путеводитель практически прямым текстом говорит нам, что это подсказка. «Чтобы найти сокровище, тебе придётся вернуться назад и разгадать правду о лозе Тайноявия», – она потянулась, чтобы настойчиво постучать пальцем по строчке, которую зачитала. – «Вернуться назад и разгадать», Морской Ястреб. Это значит, что до этого раздела есть подсказка. А что находится до этого раздела? Письмо!
Инжир поднимала вопрос о словах с ошибками, когда они нашли путеводитель и пару раз после этого, но она ещё ни разу не настаивала на том, чтобы они сосредоточились именно на них. Милтон чувствовал, что ей не меньше, чем ему, нравилось гулять по острову. Но сейчас, усевшись на жёрдочку, Инжир открыла блокнот, готовясь приступить к работе.
– Ты не рассматривала такой вариант, что, может, доктор Парадис просто неграмотно писала? – спросил Милтон. – Многие гении не дружили с правописанием, например, Александр Грейам Белл[11] и Томас Алва Эдисон[12].
– Вчера вечером я составила список, – сказала Инжир, не обращая внимания на его слова. – Думаю, здесь всё.
Она протянула блокнот, чтобы Милтону было видно страничку. На ней было написано:
1) самечательный;
2) полюбило;
3) оперегала;
4) ноходится;
5) ужасмой;
6) бояцца;
7) йа;
8) Одимокий;
9) эта;
10) подсказкан;
11) путефодителя;
12) кочешь;
13) остраву;
14) тостоин.
– Очень милый список, – сказал Милтон. – Может, ты сможешь его обдумать, пока мы будем идти к Дереву сладких солений?
– А вот и не смогу, – ответила Инжир. – Я думаю, что это важно, поэтому я собираюсь сегодня заняться именно этим. Правда, ты не обязан мне помогать. Нам необязательно проводить вместе каждую секунду каждого дня.
Милтон почувствовал, как эти слова пронзают его в самое сердце, бьющееся под жилетом.
– Но мы же друзья, – произнёс он.
– Это так, – согласилась Инжир, не отрываясь от списка. – Однако иногда мы можем делать что-то по отдельности.
Милтон уже чувствовал себя так. В последний раз это было тогда, когда Рафи закидал его великолепную шляпу баньяновыми плодами.
Но сейчас было хуже. Намного-намного хуже. Потому что это была Инжир.
И Инжир говорила ему «счастливо».
– Ладно, – сказал Милтон, запихивая путеводитель в один из своих карманов на молнии. – Ну и ладно. Но я ухожу, чтобы понять, как пройти сквозь лозу. Я ухожу, чтобы спасти остров. Я иду вперёд и только вперёд. Один!
Инжир уставилась на него, но Милтон не стал дожидаться её ответа. Он побежал к реке, одинокий Натуралист и Исследователь.
Глава 29Одинокий день на Одиноком острове
Для Милтона это был долгий одинокий день. Он бродил вдоль берега реки, но Дерево сладких солений уже снова исчезло за лозой. Он копал вокруг, чтобы найти ещё цикад, но только испачкал жилет (всё равно на самом деле он не хотел бы найти этих отвратительных-преотвратительных насекомых). На обед ему пришлось есть холодные спагетти с тефтелями. Ничего хорошего.
Хуже всего было то, что сказала Инжир: «Нам необязательно проводить вместе каждую секунду каждого дня».
Милтон слышал такое не впервые.
С третьего по пятый класс Милтон и Дев каждый день сидели за обедом вместе. В начале шестого класса они всё ещё сидели вместе, но Дев начал шипеть на Милтона, когда тот разговаривал слишком громко, или просить поговорить о чём-то ещё, кроме Острова Дебрей, а потом не слушал то, что говорит Милтон. Затем однажды, когда они стояли в очереди за обедом, Дев вдруг ляпнул:
– Я сегодня буду сидеть с другими своими друзьями, Милт.
– О, – сказал Милтон. – Ясно. С другими друзьями. С какими ещё другими друзьями?
– С ребятами, с которыми я познакомился летом, – ответил Дев. – В лагере «Юный программист». Ты их не знаешь.
– Не знаю, – произнёс Милтон. – Но ведь это мы друзья. Ты должен сидеть со мной.
Дев немного разозлился, чего раньше почти никогда не случалось, и огрызнулся:
– Это всего лишь один обед, Милтон. Мы не обязаны проводить вместе каждую секунду каждого дня.
И в итоге всё пришло к тому, что практически не осталось секунд в днях, которые они проводили бы вместе.
А потом, после Инцидента под названием «Птичьи Мозги», их и вовсе не осталось.
Если так произошло тогда, откуда было Милтону знать, что не произойдёт и сейчас?
И конечно же, Дев стал не единственным, кто бросил его в тот год.
Да, это был тяжёлый день. День, когда гигантская невидимая рука дала ему подзатыльник. День Совершенно Ужасно Кошмарно Гнусно Гадких мыслей. Впервые с того момента, как он нашёл путеводитель доктора Парадис, Милтон почувствовал, что ему не хватает Острова Дебрей. Он неожиданно и очень сильно ощутил это нутром своего чувствительного желудка. Ему не хватало сильных словечек Морского Ястреба. Ему не хватало мяуканья Милой Леди ДиДи. Ему не хватало возможности отключиться от некоторых своих мыслей и погрузиться в историю.
Он понимал, что теперь должен быть Морским Ястребом в реальной жизни, и в этом смысле всё шло на удивление хорошо. Но сегодня он не чувствовал себя Морским Ястребом. Он даже не чувствовал себя Милтоном П. Грином. Он чувствовал себя Птичьими Мозгами.
Это было ужасное ощущение.
Милтон сидел на берегу реки, наблюдая за тем, как рыбки Ути-Пути (если это были они) кружатся в воде, и перечитывая разделы путеводителя, когда кто-то протянул руку у него над плечом и постучал пальцем по изображению Подземного слона.
– Это ещё что? – спросил Рафи, стоявший за спиной Милтона со своим фотоаппаратом-коробочкой на шее.
– А‑а-а-а! – заорал Милтон. Он захлопнул путеводитель и вскочил на ноги.
Рафи испугался и отшатнулся.
– Эй, успокойся, – сказал он. – Я просто спросил, что это за штука. Можно мне посмотреть?
– Что? Хм-м. Я не уверен, – запинаясь, проговорил Милтон. – То есть, наверное, нет.
Затем он вспомнил, как Инжир заступилась за него, поправил свои очки, разгладил павлинье перо и, набравшись, насколько это было возможно, храбрости Морского Ястреба, сказал: