А затем всё стало так, будто он и впрямь был невидимкой.
Дев, казалось, нервничал, даже просто здороваясь с ним в коридоре. Как будто боялся, что каркуши могут появиться в любую секунду. Ребята, с которыми Милтон общался, пусть они и не были настоящими друзьями, начали его избегать. Милтон всё чаще и чаще стал прибегать к помощи своего спасательного круга.
Да, среди Самых Совершенно Ужасно Кошмарно Гнусно Гадких вещей, случившихся за год, Инцидент под названием «Птичьи Мозги» выделялся как один из двух Самых Совершенно Ужасно Кошмарно Гнусно Гадких.
А теперь, к лучшему или к худшему, Инжир было всё об этом известно.
Глава 38Настоящее приключение
– Ну вот и всё, – закончил Милтон. – Именно поэтому правда, которую я раскрыл лозе, была именно такой… что ты, Инжир Моррис, моя единственная подруга во всём мире.
Инжир снова начала грести медленнее, а Милтон весь рассказ (во время которого он аккуратно избегал любого упоминания имени Морского Ястреба) смотрел вперёд, потому что не хотел видеть её реакцию. Он молча сидел и смотрел, как мимо проплывают река и облака. Сидел, задаваясь вопросом, заговорит ли с ним Инжир снова, или, может, ему стоит нырнуть в реку и позволить ей вынести его обратно к пляжу.
– Вот видишь, об этом я и говорю, – наконец произнесла Инжир, нарушая молчание. – Одна крошечная ошибка, и всё кончено! – Милтон оглянулся через плечо. Брови Инжир были опущены, и она крепко сжимала весло. – Похоже, твой Дев такой же, как некоторые из моих старых ненадёжных друзей.
– Ну, справедливости ради, я тоже вёл себя как дурак, – сказал Милтон.
Инжир пожала плечами.
– Ну и что? Все совершают ошибки, не так ли? Все иногда нервничают, грустят или злятся. Разве не в таких случаях нуждаешься в друзьях больше всего? Какой смысл иметь друзей, которые любят тебя, только когда ты счастлив и всё делаешь правильно?
– Наверное, – согласился Милтон. Солнечные лучи согревали его лицо, а ветерок нежно обдувал его. – Хотя, думаю, наверное… ну, возможно, я был несколько отвлечён.
Каноэ стало относить назад течением, поэтому Инжир снова начала грести.
– Видеоигрой, ты имеешь в виду?
– Именно ею, – подтвердил Милтон. – И другими вещами. Гадкими вещами.
– Как думаешь, почему ты так много играл? – спросила Инжир.
Для Милтона ответ был очевиден: Остров Дебрей был классным. Предстояло открыть ещё множество новых частей острова, существ, миссий. А Морской Ястреб был крутейшим человеком во всём виртуальном мире. Он был храбрым, красивым и гениальным. Он любил флору и фауну, знания и приключения, джунгли и свою подружку из кошачьих. Чего ещё было желать?
Но за всем этим, словно джунгли за лозой, пряталось что-то ещё. И вот что это было: единственные дружеские отношения в жизни Милтона начали рассыпаться. Он оказался вовлечён в инцидент, включающий в себя использование приёмов карате, из-за чего стал печально известен на всю школу. И вот уже несколько месяцев (а может, и лет) его семья походила на вазу, балансировавшую на краю полки, на которую никто не обращал внимания, которую никто не передвинул в безопасное место и которая в конечном итоге упала и разбилась.
Этот год выдался очень тяжёлым для Милтона П. Грина.
– Иногда мне хочется оказаться в другом месте, в лучшем месте, – сказал он Инжир, разворачиваясь, чтобы видеть её. – А ещё мне иногда хочется самому стать кем-то другим. Кем-то получше.
Инжир склонила голову набок.
– Думаю, и я люблю читать отчасти поэтому. Но это не может быть лучше, если это нереально, не так ли?
– Реально, пока я в это играю, – ответил Милтон. – И пока мне не приходится думать о чём-то другом.
– Но что происходит, когда ты прекращаешь? – спросила Инжир. – Что происходит, когда я закрываю книгу?
– В этом-то и заключается вся проблема, полагаю, – сказал Милтон, снова отворачиваясь.
Деревья по берегам реки стали выше и гуще. Воздух здесь тоже стал пахнуть иначе – резче, первозданнее, – и когда Инжир ответила, голос её прозвучал тихо:
– Ну, я рада, что мы решили отправиться в это настоящее приключение. Вместе.
Милтон не смел взглянуть на неё. Он не был уверен в том, как отреагирует. Внутри него возникло странное чувство: не плохое, но и не хорошее, а какое-то мягкое, нежное и смутно тошнотворное.
– Верно, – сказал он. – Верно, Инжир.
– Потому что тебе явно не хватает некоторых навыков, необходимых в реальной жизни, – произнесла Инжир с улыбкой в голосе. – Например, навыка управлять каноэ.
– Остров Дебрей — очень познавательная игра, – ответил Милтон. – Но ты, возможно, права, и некоторые мои навыки нуждаются в развитии. Позволь мне это исправить, – он опустил свою ветку в реку и со всей силы налёг на неё.
Каноэ вильнуло к берегу. Смеясь, Инжир потянулась вперёд, схватила ветку Милтона и швырнула её на середину реки.
– Я передумала! Ты больше не будешь грести, – сказала она, широко улыбаясь. Затем её улыбка погасла. – Что это впереди?
Милтон снова отвернулся.
– Это что, пороги?
Инжир привстала на корме каноэ и вытянула шею, чтобы выглянуть из-за него. Внезапно она резко села обратно и схватилась за весло.
– Это не пороги! – прокричала она. – Это волны, и они направляются в нашу сторону. Приготовься, Морской Ястреб!
Глава 39Бурна реченька
Первая волна ударила в каноэ с металлическим лязгом! Каноэ встало на дыбы, а затем накренилось вбок, когда ударила следующая волна. Инжир удалось выровнять судно, но волны продолжали накатывать, становясь быстрее и больше.
Через несколько секунд вода была повсюду: лилась с небес, брызжа им в лицо и заполняя каноэ.
Милтон понятия не имел, что происходит, но начал вычерпывать воду из каноэ с помощью своей шляпы путешественника (ещё одно применение для этого сногсшибательного аксессуара!). Он успел вылить две шляпы, когда заметил, как что-то поднимается из речных глубин. Милтон вытер очки своей насквозь промокшей футболкой и, прищурившись, пригляделся.
В воздухе перед ними извивалось и болталось фиолетовое щупальце. На конце щупальца имелась присоска, фонтаном выплёвывающая речную воду. Пока Милтон наблюдал, появилось ещё одно щупальце. Затем ещё одно, и ещё одно, и ещё одно, и вскоре река бурлила и пенилась от движений кучи щупальцев.
Кажется, сотни щупальцев.
– Это Стоног Тяни-Толкай! – закричал Милтон.
– Да ты что?! – заорала в ответ Инжир. – А я и не заметила!
Она гребла так быстро, как только могла, пытаясь направить каноэ к берегу, но волны были настолько мощными, что судно оказалось в их власти. Оно качалось и кренилось, а внутри него плескалась речная вода.
Милтон решил, что его вырвет (речная болезнь наконец напала со всей силы!).
– Что велит делать путеводитель? – отчаянно спрашивала Инжир. – Что-то там с птицей… с певчей птицей. Морской Ястреб, помогай вспомнить!
– Мы утонем! – повторял Милтон, сев на корточки посреди заполненного водой каноэ и натянув шляпу путешественника себе на глаза (её даже можно использовать в качестве повязки на глаза перед лицом почти верной смерти!). – Этот Стоног нас затянет и вытолкнет!
Несмотря на страх, крики и неспособность грести, Милтон вообще-то пытался придумать план. Но всё, что пришло ему в голову, – это крик Морского Ястреба в тот миг, когда его уровень здоровья приближался к критической отметке.
– И что же, вот так и погибнет Морской Ястреб?! – прокричал он.
И тут раздалось пение.
Глава 40Ля-ля-ля-а-а-а-а-а!
– Ля! – распевал во всё горло чей-то голос. – Ля-ля! Ля-ля-ля! Ля-ля-ля-ля-а-а-а-а-а-а!
Пение раздавалось у них из-за спины, но всё приближалось. Сквозь плещущие и брызжущие фонтаны и струи воды Милтону удалось различить ярко-жёлтое пятно с двумя шариками внутри – одним большим и одним маленьким.
– Привет-привет! – прокричал один из шариков.
Милтон снова протёр очки своей насквозь промокшей футболкой, и шарики превратились… в Рафи и Гейба, которые гребли по направлению к ним (и к явно злому року) в своём собственном каноэ.
Милтон с трудом мог поверить своим глазам. А затем он с трудом смог поверить своим ушам.
– Пусть бегут неуклюже пешеходы по лужам! – запел Рафи (если эту ужасную, бьющую по ушам какофонию нескладных звуков можно было назвать пением).
Это был, по мнению Милтона, необычный выбор последних слов.
– Ну давайте же, кто-нибудь! – прокричал Рафи. – Пойте со мной. Мы должны стать Тугоухими соловьями!
Тугоухие соловьи! Теперь-то Милтон вспомнил, о чём говорилось в путеводителе. Пение этой птицы убаюкивало Стонога, и он засыпал крепким сном, прекращая тем самым процесс затягивания и выталкивания воды. Так как поблизости соловьёв не было, петь стал Рафи, и ему нужна была их помощь.
Инжир и Гейб откликнулись на его предложение.
– А вода по асфальту рекой! – пропели они.
Но Инжир и Гейб пели безукоризненно чистыми голосами. Они могли бы петь в хоре. Они могли бы даже стать солистами. И это взбесило Стонога. По крайней мере, было похоже на то: в ответ он вытолкнул в их сторону около двух тысяч литров речной воды.
– Только не вы двое! – захлёбываясь, проговорил Рафи. – Вы двое молчите. Морской Ястреб, пой ты!
Милтон знал, что не был хорошим певцом. Он обнаружил это в первом классе во время репетиции школьного спектакля, когда полная сцена ребят скривилась, а девочка, стоявшая рядом с ним, разрыдалась от его вокала. Учительница музыки тут же принесла ему деревянную коробочку и палочку.
– Найдём твоим талантам другое применение, – сказала она. – Больше никакого пения, Милтон П. Грин.
С растущим чувством бесстрашия он припомнил, как однажды Морской Ястреб вступил в схватку на кулаках и щупальцах с большеглазым головоногим с кучей конечностей. Пришлось несколько раз нажимать рестарт, пока Милтон наконец не выяснил слабость водяного чудища: повторяющийся резкий зов хищной птицы.