Анна решила, что снова вернется к короткой стрижке, когда приедет из Лондона. А пока она опять щелкнула пальцами и сделала свою прическу такой, какой она была до того, как ведьма отправилась в ванную. Вернувшись в комнату, Анна села на кровать напротив Ники, который, взглянув на девушку, выключил и убрал ноутбук.
– Послушай, ты уверен, что мне не стоит переселиться в комнату для гостей? – осторожно спросила ведьма.
– Конечно. Что за вопрос?
– Я боюсь, что буду тебе мешать вовремя сна.
– Анна, пожалуйста, не надо обращаться со мной, как с тяжелобольным.
– Хорошо, – улыбнулась ведьма. Она взяла Ники за руку и, когда он потянул девушку к себе, придвинулась к нему и поцеловала молодого человека в губы. Музыкант обхватил ее за талию и собирался повернуться на бок, но это движение заставило его застонать от боли и упасть на кровать без надежды скоро разогнуться.
– Ники, – обеспокоенно произнесла Анна и хотела прикоснуться к нему.
– Уйди, пожалуйста, – с трудом проговорил молодой человек.
– Позволь мне помочь тебе.
– Нет!
Слова застыли у Анны на губах. Ей было больно видеть Ники в таком состоянии, и она не знала, что ей делать.
– Ники…
– Уйди! Я не хочу тебя сейчас видеть! – со злостью прокричал музыкант, но потом, пытаясь сдержаться, добавил: – Я прошу тебя.
Ведьма тяжело вздохнула и вышла из спальни. Она проснулась в три часа ночи, не зажигая света, осторожно подошла к комнате Ники и прислушалась. Было тихо. Бесшумно открыв дверь, Анна убедилась, что молодой человек спит. Ведьма шепотом произнесла заклинание, и вокруг ее рук сформировалось полупрозрачное, легкое облако целительного Эфира, которое она, как в больнице, перенесла в тело Ники.
Затем Анна оторвалась от пола и горизонтально зависла в воздухе над музыкантом. Стараясь не разбудить молодого человека, ведьма мягко прикоснулась рукой к его груди. Второе заклинание, сотворенное девушкой, должно было защитить Ники от несчастных случаев, которые нельзя взять под контроль. Проделав все это, Анна опустилась на пол перед дверью и, почувствовав, что ее магия по-прежнему с ней и невероятно сильна, покинула комнату музыканта.
На следующее утро Анну разбудили голоса, доносившиеся из холла. Прислушавшись, девушка поняла, что Ники разговаривает с Эриком Шеером, массажистом. Ведьма решила им не мешать и отправилась в душ. Надев платье-рубашку светло-серого цвета, Анна пришла на кухню. В холодильнике она нашла необходимые для завтрака продукты. Покосившись на дверь в комнату Ники, ведьма щелкнула пальцами, и на столе перед ней появились омлет, румяный тост и кофе.
За завтраком Анна просмотрела новости и изучила документы для совета директоров «Би-Эм Холдингс», который должен был состояться послезавтра.
Когда сеанс был закончен, Ники проводил массажиста до двери и вернулся на кухню.
– Как все прошло? – светским тоном спросила Анна.
– Лучше, чем я ожидал.
– Это больно? – в ее голосе по-прежнему не было эмоций.
Музыкант сел за стол рядом с девушкой и, немного помедлив, сказал:
– Анна, прости, что вчера обидел тебя.
– Нет, не обидел, – сдержанно ответила ведьма. – Все в порядке.
Молодой человек внимательно посмотрел на нее.
– Я в этом не уверен.
Анна улыбнулась ему и произнесла:
– Ники, я понимаю, ты разозлился из-за сильной боли в спине.
– Нет, черт возьми! – воскликнул музыкант, но, уловив промелькнувший во взоре девушки холод, сделал паузу, глубоко вдохнул и уже спокойно продолжил: – То есть… вчера ты… так близко… нежная и волнующая… волшебная… – Ники улыбнулся, заметив, что холод отступил, а глаза Анны стали темнеть. – Мне нравится видеть, как смягчается твой взгляд, когда ты смотришь на меня, но, Боже мой, Анна, у меня дух захватывает, когда твои глаза меняют цвет, и в них появляются коварство, опасность и жажда удовольствия.
Говоря это, Ники не приближался и не прикасался к девушке. Ведьма тоже оставалась неподвижной и по привычке не проявляла эмоций. Но ее выдавали блеск в глазах и неравномерное дыхание, которое Анна не могла в этот момент контролировать. Ники несколько секунд наслаждался ее реакцией, а затем сказал:
– Я злюсь, потому что не могу делать то, чего очень хочу. Особенно меня выводит из себя причина. Это бред! Я не могу заниматься с тобой сексом, потому что у меня болит спина? – музыкант призывал Анну оценить абсурдность ситуации.
– Это не самая плохая причина, – ведьма мягко улыбнулась молодому человеку. – И потом, скоро все пройдет. А я пока займу комнату для гостей, если так будет лучше.
– Мне – да, но я хочу знать о тебе.
– Не волнуйся, Ники, – успокоила его Анна. Девушке понравилось, что он думает о ней, однако она решила, что сейчас музыканта не должны отвлекать ее переживания, и поэтому ведьма постаралась как можно убедительнее произнести слова, которые на самом деле правдой не были: – Поверь, мое желание, чтобы ты скорее выздоровел, сильнее, чем другое мое желание.
– Жаль, если это так, – сказал молодой человек.
Анна улыбнулась и, помедлив несколько мгновений, призналась:
– Это не так.
Она забралась на стул с ногами и, опираясь рукой на стол, поцеловала Ники в губы. Слегка приподнявшись на коленях, ведьма позволила ему поднять низ ее платья и провести рукой по ее бедру и спине. Через мгновение глаза девушки вспыхнули озорным огнем, она отстранилась от музыканта и рассмеялась:
– Думаю, тебе будет нелегко, пока я здесь.
– Да, – поддерживая ее игру, согласился Ники. – Но что поделаешь?
– Ты уверен, что справишься? – без малейшего сочувствия произнесла Анна. – Потому что я обещаю, что будет нелегко.
– Я в нетерпении, – с улыбкой ответил молодой человек.
Ники
Анна уехала в Лондон через два дня, после того как они вернулись в Дюссельдорф. И хотя Ники был рад, что находится дома, а не в больнице, поначалу ему казалось, что он просто сменил одно место заточения на другое.
Молодой человек не мог пойти или поехать туда, куда хотел, потому что ему было тяжело долгое время ходить или сидеть. Эти ограничения в передвижении он чувствовал особенно остро в первый день, когда остался в квартире один. Но проведя пятнадцать минут в домашней студии, Ники вспомнил, чего ему так не хватало в госпитале.
Он с радостью вновь коснулся клавиш на своем синтезаторе, исполнил несколько любимых песен и в конце попытался наиграть мелодию, которая пришла ему в голову еще в больнице. Это помогло музыканту развеять тоскливые мысли и прекратить злиться на себя из-за невозможности вести полноценную жизнь.
В течение следующих пяти дней Ники ежедневно навещали друзья и родные, а однажды даже пришли фанаты, члены официального фан-клуба «Мистерии», которых Ники давно знал. Все, конечно же, спрашивали его о здоровье, и молодой человек, ничуть не преувеличивая, отвечал, что чувствует себя с каждым днем все лучше и лучше.
Действительно, уже через неделю после возвращения домой музыкант стал двигаться гораздо свободнее. Массаж и упражнения на тренажере, из-за которых Ники вначале приходилось сдерживаться, чтобы не закричать от боли, теперь давались ему легко. Доктор Хильдебранд, наблюдавший Ники, также как и его коллеги из госпиталя св. Генриха, удивлялся поразительным результатам и всерьез сомневался, что данные в истории болезни о состоянии молодого человека после аварии верны.
Музыкант привык к такой реакции врачей и советовал доктору Хильдебранду принимать во внимание объективные показатели состояния его здоровья, а не то, сколько времени длится реабилитация. К счастью, доктор согласился с Ники и назначил в качестве дополнения к терапии плавание в бассейне под контролем Эрика Шеера.
Бассейн располагался на первом этаже дома, в котором находилась квартира молодого человека, и был в распоряжении всех жильцов и их гостей. Для первого сеанса Ники выбрал время, когда в бассейне почти никого не было, и, раздевшись, с удовольствием погрузился в воду.
Сделав несколько осторожных гребков, музыкант прислушался к себе и не почувствовал неприятных ощущений, которые обычно сопровождали физические нагрузки. Плавать было легко и приятно, однако через десять минут усталость все же дала себя знать, и Эрик посоветовал Ники не рисковать и закончить на сегодня водные процедуры.
Когда молодой человек вернулся в квартиру, оказалось, что Анна уже приехала, дверь в комнату для гостей была открыта. Музыкант оставил в холле вещи для бассейна и вошел в комнату девушки.
Она стояла возле дивана и, опираясь на него, меняла босоножки на высоком каблуке на удобные туфли. Анна была одета в легкое сиреневое платье с мелким цветочным принтом, которое открывало плечи и позволяло оценить и насладиться изменением, произошедшим в ее внешнем облике.
Длинные локоны исчезли, и теперь у девушки была смелая короткая стрижка, подчеркивающая изящество линий головы и шеи. Ники помнил Анну с такой прической и сейчас, как и при их первой встрече, подумал, что обычно девушки с подобной мужской стрижкой выглядят угловато и как-то по-мальчишески, но только не Анна. Она вообще всегда умела совмещать в своем облике элегантность и грубость таким образом, что окружающие ни секунды не сомневались в ее женственности и прекрасном вкусе.
Ее изумрудный колдовской взгляд, который, как Ники казалось раньше, являлся таковым благодаря длинной челке, ничуть не изменился. Молодой человек поймал себя на мысли, что, пожалуй, ему больше по душе открытое лицо Анны. Девушка не спешила заговаривать с ним, лишь молча улыбалась и вопросительно подняла бровь, рассчитывая услышать его мнение о ее преображении.
– Неожиданно, – сказал Ники, подойдя к Анне. Поцеловав девушку, музыкант сделал вид, что внимательно изучает ее, а потом искренне произнес: – Мне очень нравится.
Он встал у Анны за спиной и с удовольствием прикоснулся губами к ее шее. Затем Ники развернул девушку к себе, и она, положив ему руки на плечи, с улыбкой произнесла: