– Прости, что разрушила твои мечты увидеть меня с длинными черными волосами.
– Мне вовсе не жаль, – усмехнулся молодой человек в ответ.
Анна сообщила, что пробудет в Дюссельдорфе два дня, а потом отправится в Нью-Йорк, где ее ждет деловая встреча с директором одной крупной автомобильной компании, партнера «Би-Эм Холдингс».
Ники старался не думать об отъезде Анны, а просто наслаждался ее присутствием в его квартире. И хотя девушка по-прежнему ночевала в комнате для гостей, музыканту было приятно осознавать, что она рядом, даже когда она работала на кухне или разговаривала по телефону, а у него в этот момент был сеанс массажа или упражнения на тренажере.
Впрочем, основную часть времени Анна проводила с Ники. Она ходила с ним в бассейн, и они вместе ездили в клинику на прием к доктору Хильдебранду. Но больше всего молодому человеку нравилось заниматься музыкой, когда Анна находилась с ним в его студии.
Девушка сначала беспокоилась, что будет ему мешать, но Ники убедил ее, что, напротив, ее присутствие только стимулирует творческий процесс. Тогда Анна, узнав у него, не будет ли он возражать, если она при этом немного поработает, взяла свой планшетный компьютер и, сняв туфли, устроилась в кресле в студии музыканта.
Ники играл мелодию, которую Анна еще не слышала. Конечно, ему хотелось узнать, что девушка думает о новой песне, но молодой человек понимал, что вряд ли она выскажет свое мнение. Анна вообще всегда очень сдержанно комментировала его творчество. В такие моменты музыкант больше доверял не ее словам, а взгляду, который, Ники был уверен в этом, выдавал ее истинные чувства.
Вот и сейчас Анна время от времени отводила взгляд от компьютера, как будто прислушивалась, и смотрела на молодого человека со смесью легкой мечтательности и нетерпеливого интереса. Впрочем, она делала это нечасто, должно быть, не желая отвлекать Ники от работы.
Анна сидела в кресле, опираясь спиной на один подлокотник и закинув ноги на другой. На ней была короткая джинсовая юбка и свободная шелковая блузка с широким воротом, открывающим то одно, то другое плечо.
В данный момент ткань блузки спадала с правого плеча, которое было ближе к Ники. Во время игры музыканту не нужно было следить за клавишами, и он с удовольствием скользил взглядом по изящному профилю ее лица, обнаженному плечу, по тому, как медленно, в такт дыханию поднимается ее грудь. Не отводя глаз и на миг перестав дышать, Ники наблюдал за тем, как Анна меняет положение ног.
Ее правая нога свисала с подлокотника, а левую она согнула в колене и поставила на сидение. Взору молодого человека открылась внутренняя сторона ее бедра, и у него перед глазами стремительно пронеслась череда волнующих образов-воспоминаний. Не прекращая играть, Ники слегка встряхнул головой и обнаружил, что Анна с улыбкой смотрит на него. В ответ на его усмешку девушка невинно захлопала ресницами и, пожав плечами, вернулась к своему компьютеру.
Музыкант знал, Анна блестяще владеет своим телом, и для нее не секрет, какое она производит впечатление. Но верхом несправедливости было бы заподозрить в ее позе и движениях расчет. Наблюдения за девушкой удивительным образом не отвлекли Ники от его новой мелодии, наоборот, его пальцы, словно сами собой, легко и уверенно нажимали на клавиши, как будто он уже тысячу раз играл эту песню.
Закончив исполнение, молодой человек выключил запись. Он не сомневался, что когда он ее прослушает, это будет лучший вариант новой песни. Ники был доволен и хотел спросить у Анны, удалось ли ей поработать под музыку, но в этот момент зазвонил ее телефон.
Посмотрев на экран, девушка сообщила, что это – Жан-Пьер. Затем она отложила компьютер в сторону, встала с кресла, надела туфли и, извинившись, вышла из комнаты.
Неприятное чувство на миг омрачило сознание молодого человека. Но он не стал поддаваться ему, провел еще некоторое время в студии, а потом присоединился к Анне на кухне. Девушка все еще разговаривала по телефону, но увидев Ники, улыбнулась ему и вскоре закончила беседу.
– Почему ты всегда выходишь из комнаты, когда тебе звонит Д’Араго? Я ведь все равно не понимаю французского языка.
– Я просто не хочу тебе мешать.
– Когда ты говоришь по телефону с другими людьми, обычно ты так не делаешь, – продолжал музыкант.
– Ники, ты снова ревнуешь меня к Жан-Пьеру? – в глазах Анны вспыхнул восхитительный азартный огонь.
– Вообще-то я не переставал это делать, – признался молодой человек и полусерьезно добавил, – не нравится мне этот француз.
– Почему?
– Он ведет себя так, как будто вас в прошлом связывали любовные отношения и как будто у него есть на тебя особые права.
Ники видел, что Анна наслаждается его ревностью и не торопится его успокоить.
– Он делает так специально, потому что ты ему тоже не нравишься. Не обращай внимания, – махнула рукой девушка.
– Расскажи, откуда ты его знаешь, – попросил музыкант.
– Жан-Пьер был лучшим студентом Лорана Виньоля, моего опекуна, который вместе с отцом преподавал в Сорбонне. После того как Д’Араго окончил университет, он продолжал поддерживать отношения с Лораном. Мой отец, конечно, был знаком с Жан-Пьером и однажды решил пригласить его к нам в замок на Новый год. Папа сказал, что сделал это для меня, чтобы я, по его словам, не скучала в компании пожилых ученых.
– Сколько тебе было лет?
– Тринадцать.
– А Д’Араго, выходит… – Ники быстро посчитал, – двадцать восемь? Что могло быть общего у ребенка и взрослого мужчины? – удивился музыкант.
Анна на миг замерла в нерешительности, как будто пытаясь подобрать слова. Молодой человек присмотрелся к ней, и ему показалось, что девушка не хочет говорить правду, но для ответа на вопрос ищет такие слова, с помощью которых она сможет скрыть истину, не солгав.
– Тогда так же, как и сейчас, отношение к жизни и к окружающим людям, – с улыбкой произнесла Анна.
– Он тебе понравился?
– Конечно. Жан-Пьер нравится всем женщинам, независимо от возраста. Особенно тем, с кем он недолго знаком.
Лукавый блеск в глазах девушки свидетельствовал о том, что она получает истинное удовольствие, обсуждая с ним Д’Араго. Ники не собирался разочаровывать ее, и поэтому продолжал:
– Скажи, он был твоим первым мужчиной?
– Ники, я точно помню, я говорила тебе, что у нас с Жан-Пьером никогда не было секса. И мне кажется, ты тоже помнишь об этом.
– Я помню, – признался молодой человек.
– Что в таком случае это было? Ловушка? – усмехнулась Анна. – Я знаю, в это сложно поверить. Тем более что это ничем не докажешь.
Музыкант подошел к ней и обнял за талию.
– Анна, я бы не хотел, чтобы ты считала необходимым мне что-то доказывать.
Увидев во взгляде девушки мягкий блеск, Ники с радостью принялся целовать ее губы, шею и плечи.
Анна
Истинная цель поездки в Америку была вовсе не встреча с деловым партнером, а колдовской бал, который должен был состояться двадцать девятого мая в городе Калистога в Калифорнии. Разумеется, Анна не могла сказать об этом Ники, и поэтому ей пришлось придумывать повод отправиться в США и без особого желания предлагать совету директоров «Би-Эм Холдингс» назначить ее представителем концерна на деловой встрече за океаном. И вот, закончив свои дела в Нью-Йорке и прилетев в Сан-Франциско, ведьма поселилась в гостинице «Аргонавт» и стала готовиться к празднику.
Город Калистога находился в ста километрах от Сан-Франциско, и, подлетая к месту проведения бала, Анна думала о словах Жан-Пьера о том, что ведьмы и колдуны могли узнать о ненадлежащем использовании королевского Эфира.
Девушка понимала, что ее друг был прав, когда говорил, что эта новость быстро распространится и многих заинтересует, но она, в отличие от Д’Араго, постаралась без лишних эмоций оценить возможные последствия. Вряд ли кто-то из ее соплеменников станет в открытую нападать на королеву, чтобы проверить ее силу. Скорее всего, они будут ждать этого друг от друга, ведь никто не может быть полностью уверен, что Анна стала слабее.
Не желая прибегать к методам устрашения, ведьма не собиралась демонстрировать свою истинную мощь. Тем не менее, она сочла необходимым быть готовой к еще более, чем обычно, пристальному вниманию и любым неожиданностям.
Замок «Кастелло ди Амороса», построенный несколько лет назад, был выполнен в стиле замков Италии XII века. И хотя колдовское сообщество предпочитало устраивать праздники в старинных, а не современных замках и дворцах, многим пришлась по душе идея хозяина сегодняшнего бала оценить, насколько точно владельцу «Кастелло ди Амороса» удалось передать атмосферу средневекового сооружения.
Хозяин бала, сорокалетний американец Сирил Кодрингтон был колдуном-придворным и главой клана, представители которого называли себя «воинами серпенты». Изображение этого древнего чудовища, невероятных размеров полоза, живущего под землей, было на гербе их рода и на гобеленах, украшавших стены замка в эту праздничную ночь.
Большинству ведьм и колдунов было известно, что воины серпенты ревностно оберегали свой род от связи с людьми, не владеющими магией. Они открыто отстаивали идею о так называемой «чистой крови» и считали людей существами низшего уровня.
Анна знала об этой позиции некоторых своих подданных, но ей прежде никогда не приходилось общаться с теми, кто придерживался подобного мнения. И хотя девушка осуждала своих соплеменников за снобизм и несправедливое отношение к людям, она не стала отказывать господину Кодрингтону, когда он на правах хозяина бала пригласил королеву на танец. Впрочем, в разговоре с Анной колдун остерегался обсуждать свои взгляды, вел себя весьма галантно и не скрывал, что был очарован красотой ее величества.
Девушка отвечала ему словами восхищения прекрасно организованным балом. В итоге после этого танца они оба сочли друг друга опасными и не заслуживающими доверия.
Повышенное внимание, из-за которого Анна испытывала волнение вначале вечера, вскоре перестало смущать девушку, наоборот, она по своему обыкновению наслаждалась сотнями направленных в ее сторону взглядов.