– Да, – ответил Ники, удивившись ее реакции. – Что-то не так?
– И что ты чувствуешь? – продолжала спрашивать девушка, не обращая внимания на то, что, должно быть, ведет себя странно.
– Что ты имеешь в виду? – музыкант не понимал ее беспокойство. – Анна, все в порядке?
Она неопределенно кивнула и устремилась вслед за потоком своих мыслей. Очевидно, что эта Урсула Шмидт – ведьма, а таблетки явно непростые. Было необходимо срочно сделать их анализ и узнать, какой еще вред они нанесли организму Ники и как его излечить. Молодой человек все еще удивленно смотрел на Анну. Девушка взглянул на него и сказала:
– Мне нужно срочно уехать, – она незаметно спрятала коробку с лекарством в Эфире.
– Анна, в чем дело? Что не так с этими таблетками? Ты можешь мне объяснить? – недоумевал музыкант.
– Ники, – мягко произнесла ведьма, – я обещаю, что расскажу тебе обо всем, когда вернусь. А пока я хочу попросить тебя, пожалуйста, не принимай больше никакие лекарства, кто бы тебе их ни давал.
– Анна, я не понимаю…
– Я знаю, – перебила его девушка, – все это выглядит странно. Но, пожалуйста, – повторила она, – сделай так, как я сказала.
– Эх, – вздохнул музыкант, – возможно, твое поведение кажется мне необычным потому, что я еще не очень хорошо тебя знаю.
– Именно так, – улыбнувшись, ответила Анна. Она смотрела на молодого человека, и беспокойство, тревожившее ее еще секунду назад, исчезло. Ее взгляд загорелся таинственным, волнующим огнем, а ресницы едва заметно задрожали. Ведьма убрала руки за спину, приблизилась к Ники и поцеловала его, прикасаясь к нему только губами. Затем она подняла глаза и, с радостью убедившись, что ей удалось отвлечь музыканта от прочих мыслей, прошептала:
– Дождись меня.
Покинув квартиру молодого человека, Анна поднялась в воздух и меньше, чем через час уже была в замке. Не сообщая никому о своем прибытии, ведьма тут же поднялась в одну из башен, где находилась лаборатория ее отца.
Эта комната так же, как многие помещения в замке, была защищена заклинанием. Если какой-нибудь человек, не владеющий магией, заходил в нее, он видел там старую, пыльную мебель и ненужные предметы интерьера, то есть, совсем не то, что там было.
На самом деле в лаборатории хранились колдовские книги, множество артиклей, приспособленных Георгом для изучения Эфира и экспериментов с ним, а также несколько магических орудий, собственноручно изготовленных бароном.
В этой же лаборатории Фредерика занималась исследованием свойств растений и возможностей их использования в колдовских целях.
В детстве Анна часто присутствовала при опытах, которые проводили ее родители, и, как всегда, с интересом познавала новое. Георг и Фредерика поощряли это стремление дочери, охотно обучая ее всему, что знали и умели сами.
И вот, оказавшись в лаборатории, Анна достала из Эфира коробку с таблетками и принялась изучать их состав. Через три часа, проведя все необходимые манипуляции с лекарством, подвергнув таблетки химической и магической обработке и сверив полученные данные с «Колдовским справочником отрав», ведьма выяснила, что в этих таблетках – начальный компонент редкого, сложного и очень сильного приворотного зелья.
Чтобы оно сработало, необходимо в течение суток принять его дважды, и тогда, кроме обычного в таких случаях эффекта от использования приворотного зелья, между жертвой и ведьмой возникнет крепкая связь, неподвластная воздействию чужой магии. Несчастный становится настолько зависим от ведьмы, что чувствует все то же, что и она.
Узнав об этом, Анна тут же вылетела из замка. Она невидимкой мчалась обратно в Дюссельдорф с единственной мыслью в голове: только бы не опоздать. Преодолев половину пути за пятнадцать минут, девушка во второй раз за сегодняшний день почувствовала нарушение границ защитного купола и направила весь свой Эфир, чтобы лететь как можно быстрее. Она надеялась, что у Ники хватит благоразумия и осторожности продержаться оставшиеся до ее прибытия минуты. Анна понимала, что молодой человек не догадывается об опасности, которая ему угрожает, но мысленно умоляла его в этот миг помнить об обещании и дождаться ее.
Оставив позади Кельн, ведьма отсчитывала секунды, безуспешно пытаясь подчинить их ритму биение своего сердца. Еще мгновение – и вот Анна уже проносится над Рейном и резко сбавляет скорость перед открытым окном в квартире музыканта.
Приземлившись в пустой комнате и не заботясь о том, как ей объяснить свое появление, девушка бросается на кухню и замирает при виде того, что там уже произошло.
Ники спал, сидя за столом и положив голову на руки. Перед ним стояла чашка с какой-то темной жидкостью. Рядом с ним находилась ведьма, которая одержала победу в этой гонке и торжествующе улыбалась. Однако увидев яростный взгляд королевы и пламя вокруг ее ладоней, угрожающее сию секунду обрушится на злодейку, ведьма в ужасе отступила назад, поспешив произнести:
– Он погибнет, если ты убьешь меня!
Анна знала это, и поэтому ей не оставалось ничего другого, как смириться и уйти. Невидимкой она устремилась ввысь, как будто расстояние было способно изгнать из ее сердца это удушающее чувство поражения. И только начав замерзать и задыхаться, ведьма остановилась и посмотрела на Землю. В этот момент она казалась себе игрушкой в безжалостных руках судьбы и времени, не более могущественной, чем каждый из тех, кто населяет мир, лежащий далеко внизу. Сделав последний мучительный вдох, Анна отправилась в обратный путь.
На следующий день, очнувшись дома от тяжелого, бездонного сна, ведьма позвонила Жан-Пьеру. Коротко сообщив о том, что произошло, и решительно прервав друга, попытавшегося выразить свое сожаление, Анна сказала:
– Я хочу, чтобы ты нашел того, кто это все устроил.
– Ты считаешь, что эта ведьма не одна? – спросил француз.
– Я в этом уверена, – спокойно произнесла девушка.
– Ты права. Приворотное зелье огромной силы… – вслух размышлял Жан-Пьер. – Не каждый способен на такое колдовство. Конечно, дорогая, я сделаю все, чтобы его разыскать.
В течение следующих двух недель Анна была сосредоточена на делах дома и в Лондоне, запретив себе думать о Ники. Это оказалось непросто, но ведьма понимала, что королевский Эфир бессилен, пока музыкант находится под действием зелья.
Конечно, Анна могла бы сама найти своего противника и была готова тут же начать поиски, но, представив, что ей для этого пришлось бы часто бывать в Дюссельдорфе и наблюдать, как чужое колдовство до неузнаваемости меняет облик любимого человека, решила отказаться от этой идеи и обратилась за помощью к Д’Араго, рассчитывая на его связи.
И вот, ожидая ответа от Жан-Пьера, ведьма погрузилась в работу по организации очередного сезона в Эосберге и не позволяла своим переживаниям атаковать разум и отвлекать ее от дел.
В начале сентября, как обычно успешно приняв новых гостей, Анна отправилась в Лондон, чтобы присутствовать на предварительном показе новой коллекции Маргарет Сайм. Встречаясь с друзьями после этого мероприятия, девушка надеялась, что общение с ними также поможет отвлечься от жуткой смеси из чувств, которые она заставляла себя изо всех сил скрывать.
Не только тревога за Ники, растущая ненависть к противникам и злость на себя из-за бессилия и бездействия наполняли отчаянием и режущей болью сердце ведьмы. Анна испытывала дикую, отравляющую сознание и не подчиняющуюся никаким доводам рассудка ревность. Девушка убеждала себя, что Ники опьянен и не владеет собой, но не могла отделаться от навязчивых картин его неверности, беспрестанно врывающихся в ее воображение.
Расположившись на заднем сидении своего автомобиля, который вез ее из аэропорта Цюриха, ведьма ехала домой и не могла понять, почему ничто – ни прошедшие дни, ни работа, ни общение с друзьями, ни магия, ни самоконтроль и привычка все анализировать – не было способно вырвать ее из этого угнетенного состояния.
Когда Анна вошла в замок через парадный вход и поздоровалась с Ренате Кройц, девушкой-администратором, та сообщила хозяйке, что ее хочет видеть Хельмут Хойер, который три часа назад прибыл в Эосберг.
Удивившись неожиданному гостю, ведьма узнала, где она сможет его найти, и, поднявшись по лестнице, оказалась в длинном коридоре-галерее, посередине которого стоял директор «Мистерии» и рассматривал один из многочисленных портретов, украшавших стены замка. Анна обратила внимание на спокойный, несколько задумчивый вид Хойера, обычно не отличавшегося этими качествами. Поздоровавшись с девушкой, Хельмут указал рукой на портрет, на котором были изображены Георг и Фредерика, и сказал:
– Вы совсем не похожи на своих родителей.
– Так говорят все, кто видит этот портрет, – улыбнулась в ответ Анна.
– Знаете, я пока вас ждал, посмотрел на ваших предков. Так вот, больше всего вы похожи на него, – Хойер сделал несколько шагов и остановился возле портрета Лоренца фон Гарденау. – Должно быть, он тоже с легкостью очаровывал противоположный пол.
Ведьма усмехнулась.
– Так и было. Если верить моему отцу.
– Я смотрю на эти портреты и думаю… Они ведь все были написаны в разное время и разными художниками, – он вновь сделал паузу, – но есть в них сходство. И дело не во внешности, не в чертах лица… В ваших предках чувствуется… сила, энергия, что ли. И еще по их виду мне показалось, что они осознавали эту энергию и успешно ее использовали. В вас тоже она есть и даже больше, чем в ваших предках.
Девушка помолчала некоторое время, а затем спросила:
– Хельмут, зачем вы приехали?
– Анна, вы должны спасти его, – с мольбой в голосе выдохнул Хойер и, видя, что она качает головой, начал быстро и сбивчиво говорить. – Я не понимаю. Что между вами произошло? Ники никогда не принимал наркотики, по крайней мере, за те одиннадцать лет, что я работаю с «Мистерией». Я уверен, она нарочно его травит, этот доктор, Урсула Шмидт!
– Успокойтесь, Хельмут, – сказала Анна и со всем безразличием, на которое только была способна, добавила: – Ники – взрослый, разумный человек…