риглашения на свидание, которые ей часто делали.
Должно быть, почувствовав его взгляд, девушка подняла голову и улыбнулась ему. Марсель уже хотел подойти к ней, но в этот момент увидел, как к столу стремительно движется Камилла Боу.
– Что значит неуместная метафора? – яростно прорычала она, швырнув на стол свою статью, исчерканную поправками.
Анни бросила беглый взгляд на статью и спокойно ответила:
– Там есть объяснение.
– Мне наплевать на твое объяснение! Эта метафора – часть моего стиля. Ты вообще хоть знаешь, что такое стиль? Твое дело – исправлять грамматические ошибки, а не решать за меня, что уместно, а что нет. По-твоему, я пишу статьи, чтобы ты вырезала из них все лучшие моменты? – неистовствовала Камилла.
Марсель подумал, если бы она могла своим взглядом сжечь швейцарку, она бы уже давно это сделала. Между тем сотрудники редакции с интересом наблюдали за сценой, подобные которой Боу нередко устраивала с тех пор, как Анни было поручено редактировать ее статьи.
– Лучшие моменты я оставила без изменений, – невозмутимо отвечала девушка на эту гневную тираду журналистки. Ни повышенный тон, ни разъяренный взгляд, казалось, не были способны вывести ее из себя. – А что касается этого пассажа, – с легкой иронией в голосе добавила Анни, – то я считаю, что образы, которые тут использованы, являются бессмысленными. И вместо того, чтобы удивлять читателя своей оригинальностью, создают у него впечатление метафоры ради метафоры, как будто автор, выражая свою мысль, не в состоянии оформить ее в равной степени оригинально и грамотно.
Камилла с шумом набрала воздуха в легкие и уже была готова разразиться новой вспышкой негодования, но тут в разговор вмешалась Эдна Хармон.
– Успокойся, я сама посмотрю статью, и мы подумаем, что можно сделать. У нас еще есть время до ее выхода.
– Хорошо, – выдохнув, согласилась Камилла и перед тем, как уйти, сказала: – Я не понимаю, почему мои тексты всегда попадают к этой француженке, для которой английский язык даже не родной.
На этот раз Анни не стала поправлять ее и напоминать, что она – швейцарка. Сочтя разговор законченным, она вернулась к своей работе. На самом деле девушка превосходно владела английским языком, и именно по этой причине статьи Камиллы, не отличающейся бережным отношением к языку, попадали в первую очередь к ней.
Сделав еще один кофе, Марсель наконец подошел к столу Анни, протянул ей стакан и сказал по-французски:
– Как насчет небольшой паузы?
– Спасибо, – с улыбкой ответила девушка и, откинувшись на стуле, сделала глоток кофе.
– Как тебе удается так легко выдерживать натиск Камиллы?
– У меня иммунитет против неуравновешенных авторов.
Марсель усмехнулся и, помедлив немного, спросил:
– У тебя уже есть планы на воскресенье?
– Да, сноуборд.
– Не хочешь поехать вместе с нами?
– С удовольствием.
– Ты не против, если я заберу тебя в девять?
– Хорошо. Договорились.
Национальный парк Банф – одно из красивейших мест на Земле и огромный горнолыжный курорт, ежегодно принимающий более миллиона любителей зимнего отдыха, находился в трехстах пятидесяти километрах от Летбриджа.
Марселю и Анни потребовалось четыре с половиной часа, чтобы добраться туда. По пути они сделали небольшую остановку в Калгари, где к ним присоединился Нэйт Уолтер, ай-ти-специалист «Эл-Дабл Ю», который находился в данный момент в отпуске.
Оставив автомобиль на парковке, все трое направились к подъемнику, где их уже ждали друзья и коллеги по журналу Клер Оллман и Теренс Уэбб. Теренс был спортивным обозревателем и не только прекрасно разбирался в спорте и интересно писал о нем, но и сам превосходно катался на горных лыжах, играл в хоккей и профессионально занимался плаванием. Клер работала в рекламном отделе и встречалась с Теренсом уже два года, разделяя его страсть к горным лыжам.
Скатившись пару раз с одного склона, компания решила разделиться и осваивать разные спуски. Время от времени друзья пересекались, стараясь не терять друг друга из виду. Марсель катался вместе с Анни и с удовольствием наблюдал, как уверенно и изящно она держится на доске.
Девушка прекрасно владела своим телом и обладала великолепной реакцией. Марсель подумал, что она управляется со сноубордом не хуже профессионального спортсмена. На это обратили внимание и остальные. Уолтер, который также, как и Анни, катался на сноуборде, возобновляя непрекращающийся в их компании спор о том, что быстрее лыжи или сноуборд, сказал, что Анни, наверняка, смогла бы доказать всем, что доска – это не только эффектный аксессуар для привлечения внимания противоположного пола, как многие считают, и что даже сноубордист-любитель способен обогнать опытного горнолыжника.
Теренс предложил Анни устроить небольшое состязание, чтобы раз и навсегда положить конец этому спору. Девушка с улыбкой заметила, что в этом споре придерживается нейтральной позиции, и не утверждает, что сноуборд быстрее, чем лыжи. Тем не менее, от состязания она не отказалась.
Когда было решено, что проигравший угощает всю компанию кофе, соперники поднялись на склон и приступили к спуску. Через час, сидя в кафе «Олимпик» и заканчивая обед, друзья пили кофе, любезно оплаченный Уэббом, и говорили о музыке. Поводом послужила песня «Нарушая закон» британской группы «Ловцы боли», играющей в стиле хэви-метал, любителем которого был Марсель. К его удивлению оказалось, что Анни тоже предпочитает такую музыку.
– И какая твоя любимая группа? – спросил фотограф. – Нет, подожди, дай угадаю. «Эффект домино»?
Девушка усмехнулась.
– Потому что швейцарцы? Нет, не они, хотя в детстве я их очень любила.
– А кого ты любишь сейчас? – продолжал расспрашивать Марсель. Взгляд Анни на секунду вспыхнул, и молодому человеку показалось, что он увидел в нем страдание. Но уже через мгновение девушка вновь приветливо улыбалась.
– Мне нравится «Мистерия», – ответила она.
– О, я слышал о такой группе, – вставил Уолтер.
– О «Мистерии» все слышали, – сказал Теренс.
– Я не слышала, – заявила Клер.
– Да ладно? – удивился ее молодой человек. – Это самая известная рок-группа Старого Света.
– Я бы сказал, самая успешная, – заметил Марсель. – Впрочем, признаю, это – абсолютно заслуженно. Но согласись, Анни, «Мистерия» добилась такой популярности не только из-за музыки.
– А из-за чего еще? – поинтересовалась Клер.
– Ну, знаешь, молодые, привлекательные музыканты, – ответил ей фотограф. – Николас Роннет, их лидер и вокалист, можно сказать, идеальный фронтмен. Безумная энергия, азарт и неподдельная искренность! Я был пару раз на их концертах. Фанаты и особенно фанатки просто в экстазе!
– Хм, – усмехнулась Анни.
Марсель тут же перевел на нее глаза.
– Ты когда-нибудь была на концерте «Мистерии»?
– Конечно, и не раз, – сдержанно ответила девушка.
– Только не говори, что Роннет не произвел на тебя впечатление.
– Все так, не скрою, – спокойно говорила Анни. – Однако я не вижу в этом ничего плохого. Это здорово, когда получаешь эстетическое удовольствие не только от музыки, но и от визуального образа того, кто ее исполняет.
– Типично женский подход! – ухмыльнулся Уолтер. – Неважно, что они там играют, главное, чтобы мужчины были симпатичные.
– Вот только не надо про типично женский подход! – тут же возразила ему Клер. – Можно подумать, вы, мальчики, цените Барбару Селби за широкий диапазон и глубокий голос, а не за глубокое декольте и выдающиеся формы, – заметила девушка, упомянув имя известной исполнительницы популярной музыки, отличающейся эффектной внешностью.
В этот момент зазвонил телефон Клер, и, поговорив с невидимым собеседником, она сообщила, что сейчас к ним присоединится Камилла Боу, у которой в этом городе было интервью с одним известным актером.
Камилла появилась через десять минут и, сев за стол между Уолтером и Марселем, тут же принялась, как обычно, эмоционально рассказывать о том, как прошла ее встреча с молодым, но уже избалованным вниманием критиков и прессы актером. Марсель заметил, что ей было не по душе присутствие Анни в их компании, и она не упускала возможности презрительно комментировать каждую реплику швейцарки.
Когда речь зашла о путешествиях, Анни рассказала, как она однажды, приехав в Сан-Паулу на концерт «Мистерии», чуть не опоздала, потому что заблудилась, и даже знание нескольких языков не помогло ей объясниться с водителем такси.
– Он неожиданно перестал понимать английский язык, хотя вначале убедил меня, что владеет им.
– Может, тебе стоило все-таки использовать испанский? – усмехнулась Камилла. – Ты же говорила, что знаешь его.
– В конце концов я так и сделала, надеясь, что испанский язык ему ближе. Но, увы, это тоже не помогло.
– Должно быть, ты не так уж хорошо говоришь по-испански, раз носитель языка тебя не понимает, – Камилла продолжала свои попытки разоблачить Анни и выставить ее недостойной такого внимания окружающих и, похоже, даже не заметила, как в очередной раз проявила свою безграмотность. Швейцарка ничего не ответила ей, только улыбнулась. Марселю показалось, что ее глаза на мгновение торжествующе сверкнули.
Между тем за столом возникло неловкое молчание. Камилла, недоумевая, смотрела на присутствующих, и никто их них не решался указать на ее ошибку. Наконец Уолтер взял на себя смелость аккуратно поправить:
– В Бразилии говорят по-португальски.
– Вот как? – пожала плечами Камилла, давая понять, что для нее это не имеет никакого значения. Затем она сменила тему и принялась рассказывать о вечеринке, где она познакомилась с Алексом Кэвеллом, до недавнего времени игроком НХЛ, а теперь помощником главного тренера молодежного хоккейного клуба «Летбридж Харрикейнз».
– Странно, что он все-таки решил закончить карьеру игрока, – продолжая начатую тему, сказал Уолтер. – Ему ведь всего лишь где-то тридцать два – тридцать три? – он вопросительно посмотрел на Теренса.