лнце и шесть снопов света — выдержать это было просто невозможно, да еще смотреть влюбленным взглядом на Печорина. Глаза у меня закрылись, и слезы хлынули при первой попытке их открыть. Что делать?! Провозились целый день, ничего не сняли и решили перенести съемку на следующий день. А назавтра — все то же самое. По счастью, нашлась добрая душа из группы, принесла мне мокрую холодную тряпочку и перед съемкой смачивала мне веки. Вскоре пошли разговоры: «Ну что же, надо менять актрису, раз она не может держать свет». Как только я это услышала, собрала все свои силы, освежила водой веки, слезы наполняли глаза, но я все-таки смотрела влюбленными глазами на Печорина. В этот день мы все благополучно сняли, и вопрос о замене был закрыт. Теперь-то я знаю все секреты кинематографа, а тогда все мне было внове. Внове было посещение домика Лермонтова, внове отдых на той самой скамейке под огромным раскидистым деревом, на которой столько было написано стихов, внове съемка в Храме воздуха, свидание с Печориным в гроте. Нужно было привыкнуть к платьям, корсетам, шляпам как репродуктор, с громадными полями, куда в ней ни повернешься, обязательно на что-нибудь наткнешься, даже поцелуй с Печориным был очень затруднителен в этом головном уборе. Но все это было преодолено. Вот так и состоялась моя первая большая роль в кино.
О кино
Это очень больная для меня тема! Даже по прошествии стольких лет.
Я пришла на студию «Ленфильм» в 1946 году, когда еще училась в школе. Трудное было время — карточки, мы с мамой жили очень скромно, и возможность немного заработать, снимаясь в массовках, была хорошим подспорьем. Деньги, которые я получала за участие в съемках, были очень маленькие — 4 руб. 50 коп. за съемочный день, ну а если три съемочных дня, уже больше — 10 руб., а это что-то. Но самое главное, судьба послала мне счастье — шаг за шагом я познавала профессию киноактрисы.
Путь этот очень тяжелый, тернистый, связанный с огорчениями и радостями, счастьем встреч с интереснейшими людьми, режиссерами и актерами. Сколько прекрасных ролей было сыграно, но сколько было и переживаний из-за того, что та или иная роль прошла мимо. Все это было мною пережито, и я, несмотря на разные периоды в моей творческой жизни, благодарна судьбе за то, что она подарила мне эти мгновения. Я дорожу каждой встречей, каждой ролью, большой или малой, это актерская школа, даже можно сказать, школа жизни.
Сегодня в основном в кино все легковесно, сериал надо снять быстро, где уж там во внутреннем мире копаться. Конечно, нельзя говорить о том, что это касается поголовно всех режиссеров и актеров, но, к сожалению, это явление встречается довольно часто. И только благодаря таланту некоторых мастеров целый ряд фильмов достоин зрительского внимания. Но даже при этих поверхностно-ускоренных темпах я соглашаюсь на редкие предложения в кино — зачем, почему? Да потому, что я люблю кино, которому отдала 15 лет.
Моей первой картиной был фильм «Солистка балета» режиссера А. В. Ивановского. Ну конечно, массовка, но, правда, был и крупный план, мое лицо во весь экран, что мне очень не понравилось. Наверное, я одна из немногих актрис, которые помнят режиссеров, операторов и художников тех лет, и мне хотелось бы назвать фамилии некоторых из них, так как сегодня многим они неизвестны, но картины этих мастеров продолжают жить. Как не вспомнить фильмы «Антон Иванович сердится» или «Музыкальную историю» с выдающимся певцом С. Лемешевым режиссера А. В. Ивановского? Появляясь в гостях у Водкиных, Александр Викторович, видя меня, маленькую девочку, как-то всегда басом говорил: «Тата, Тата, как поживаешь?» И так случилось, что после войны моей первой съемкой был фильм «Солистка балета» именно у него.
Не могу не вспомнить чудный, трогательный фильм «Золушка» режиссеров М. Шапиро и Н. Кошеверовой. Я в этой картине танцевала на всех балах, которых в фильме было довольно много. А дальше, ступенька за ступенькой, я стремилась занять свое место в кинематографе. Массовка, групповка, эпизод и вдруг — о счастье!!! Режиссер Козинцев утвердил меня на роль Дарьи Севастопольской в картине «Пирогов». И я впервые в кино заговорила, мое имя было в титрах рядом с великими актерами.
Должна сказать, что моя внешность не совсем вписывалась в параметры советских героинь, приходилось биться за каждую роль и не всегда это заканчивалось успехом. Но время шло, и в результате на «Ленфильме» я снялась в 23 картинах, в ролях больших и малых. Перечислю некоторые из них: у режиссера И. Авербаха в картине «Драма из старинной жизни», у Трегубовича в фильме «Командировка в другой город», у М. Ершова в «В старых ритмах», у В. Соколова в картине «День солнца и дождя», у Г. Никулина в «Невесте». У Я. Фрида я снялась в трех фильмах: «Зеленая карета», «Прощание с Петербургом» и «Сильва». Как не вспомнить мастерство операторов А. Н. Москвина, Магида и Сокольского, Назарова, Гордона, Е. Шапиро, Э. Розовского и многих других!
Меня стали приглашать и другие студии. География такова: Украина, «Узбекфильм», «Арменфильм», «Мосфильм» и наконец ─ студия им. Горького. На этой студии я снялась в трех картинах. Начну с первой. Фильм «Княжна Мери». И. М. Анненский был спокойным, уравновешенным человеком, когда ему что-то не нравилось, неизменная сигарета начинала попыхивать и глаз делался колючим, но когда он был улыбчив и глаза светились добротой, тогда мы понимали, что хорошо сыграли ту или иную сцену. Следующими картинами на этой же студии были «Разные судьбы» и «Олеко Дундич» режиссера Л. Д. Лукова. В этих фильмах я играла главные роли — Таню в «Судьбах» и Галю, невесту Дундича. Мне бывает очень обидно, когда с годами многие замечательные мастера, с которыми я работала, предаются забвению. Так случилось и с Л. Д. Луковым — режиссером, чьи картины вошли в золотой фонд нашего кинематографа. Да, он был режиссер своего времени, но талантливый режиссер. Практически его имя забыто. Имена Алейникова, Бернеса, Андреева…
Для меня все эти встречи, о которых я упоминаю, были не только школой, но даже, я бы сказала, университетом, потому что, помимо режиссуры, со мной рядом были мастера (о многих из них далее я расскажу подробно). Только смотри и учись, и я училась. До сих пор с удовольствием готова откликнуться на предложение, в котором актриса может проявить себя, несмотря на возраст. Пока актер живет, он может и должен удивлять и радовать зрителя своими работами.
Картина
1956 год, Киев. В то лето гостиница «Украина» была, можно сказать, набита артистами. И большими, известными мастерами, и молодежью. Все снимались на студии имени Довженко, разумеется, все в разных фильмах. И, конечно, вечерами, если не было съемок, собирались у кого-нибудь в номере, спорили, шутили, смеялись и иногда засиживались далеко за полночь.
И вот однажды довольно большая компания собралась в номере у Алексея Баталова. И, как всегда, начались жаркие споры. Вдруг кто-то заметил на стене картину, довольно большую и удивительно унылую: дорога, уходящая в темный лес, — и все.
Леша Баталов в то время увлекался живописью, у него были краски, и мы дружно решили, что надо подправить этого скучного художника. Леша подрисовал старушку с котомкой за спиной, идущую по дороге. Кто-то спросил: «А куда она идет? В лес? Давайте нарисуем в темном лесу чуть брезжущий огонек — это избушка, туда она и идет».
Подрисовали — стало веселее. Но мне ведь тоже хотелось приложить руку к этому художеству, и я нарисовала стаю птиц, летящих по темному небу.
Прошло более двадцати лет. Я приехала в Киев — то ли на концерты, то ли на кинопробу, не помню, — и решила пойти пообедать в ресторан гостиницы «Украина». Проходя по коридору, увидела знакомый номер 103, двери были открыты. На двери табличка — «Парикмахерская». Вошла — и увидела на стене картину: идет по дороге старушка, вдали мерцает огонек, а по небу летит стая птиц.
Так что, если кто-нибудь из вас будет в Киеве, обязательно зайдите в парикмахерскую гостиницы «Украина» и посмотрите, висит ли на стене картина, летят ли на ней птицы и идет ли к своему «светлому будущему» старушка.
Марк Семенович Донской
Неужели это она, неужели я ее увижу, актрису, фотографии которой я с такой любовью в детстве вклеивала в альбом! С этими мыслями я шла по коридору студии имени Довженко в Киеве в группу фильма «Мать», режиссером которого был известный мастер кино Марк Семенович Донской. И я ее увидела, и не только увидела, а мне предстояло сниматься с этой замечательной актрисой — Верой Петровной Марецкой.
Придя в группу, я познакомилась с Марком Семеновичем Донским. Меня предупреждали о его сложном характере, и при встрече я немного растерялась. А он, взглянув на меня, довольно радушно поздоровался, окинул взглядом и сказал: «Да, да, Сашенька вот такая и должна быть, блондинка с серыми глазами». Меня утвердили на роль без пробы, я была счастлива, шутка сказать — сниматься у такого мастера. В это же время я была приглашена к режиссеру Анатолию Михайловичу Рыбакову на картину «Дело № 306». Приехав на «Мосфильм» из Киева, я сразу же прочитала сценарий фильма. Это был детектив, в котором я должна играть эксперта научно-технического отдела милиции. Роль интересная. Тогда этот жанр был редкостью, и я с удовольствием приняла приглашение, тем более что съемки в Киеве должны были начаться позже, а здесь — уже через неделю.
Меня утвердили, сшили два чудных милицейских кителя, синий и белый. Присвоили звание лейтенанта, только у режиссера была просьба: так как для фильма «Княжна Мери» я была покрашена в яркую блондинку, не соглашусь ли я покрасить волосы в свой цвет, то есть в русый, все-таки работник милиции, серьезная профессия, надо сделать гладкую прическу. Я, конечно, согласилась, перекрасилась, и съемки начались. Отснялась я в нескольких сценах, и меня наконец вызывают в Киев. Приезжаю, иду по коридору, навстречу Донской, я радостно здороваюсь, он окидывает меня взглядом и проходит мимо. Ничего не понимая, вбегаю в группу, Марк Семенович смотрит на меня в упор и спрашивает: «Что на голове?» Отвечаю ему молчанием. При повторном вопросе я наконец сообразила, что речь идет о цвете моих волос. Начала объяснять, но режиссер был неумолим: «Иди перекрашивайся обратно». Я была в отчаянии — все, роль от меня ушла. Но через несколько дней, видя мое расстроенное лицо, Донской сказал: «Ладно, такая тоже может быть». И начались съемки. Очень хорошо помню первый съемочный день. Должна была сниматься сцена Павла и Сашеньки. Мы стоим у окна, идет диалог. Пока не пришел Донской, мы всё прорепетировали и были готовы к съемке. Правда, декорация не совсем была готова, стенки просушивали осветительными приборами. Донской вошел — входил он всегда с палкой, — сразу это заметил, нахмурился и стал сердито ею постукивать, подошел к аппарату, посмотрел в объектив и смотрел долго-долго, я — ни жива ни мертва. Вдруг как закричит: «Костюмера ко мне!» Подбежали костюмеры, ассистенты, он вышел из-за аппарата, подошел ко мне и пальцем ткнул в мою бабочку (бантик) на блузке: «Это костюм? Это Сашенька так одета? Что это за блузка, что за бабочка?» — и все пальцем сверлит мое горло. Бах, бах палкой по столу — палка пополам, выхватил фотоаппарат у фотографа, ударил его об пол и ушел из пав