вились в море. А сейчас посмотрим, чем нас порадует шеф-повар. У нас не так много свежих продуктов, но в морозильнике еще кое-что осталось. На ужин шеф-повар предлагает яйца по-русски, радужную форель а-ля Монтана, квашеную капусту по-венски, белую фасоль по-персидски, неаполитанские сладости с датскими пирожными, сыр Германдайз и баварский кофе мокка. Конечно, это не так много, но в настоящий момент у нас небогатый выбор. Такое меню вас устроит?
– Да, – ответил я, только сейчас осознав, что, с того момента как я покинул Турцию, мне ни разу не удалось как следует поесть.
– А что касается вина…
– Никакого вина! – заявил я. – Я убежденныйчае-пиетист!
– А, – проговорил главный стюард. – Ваша религия не позволяет.
– Есть и другие причины, – твердо произнес я.
– Относится ли это к вашей племяннице и ее жениху?
– Пусть они зальются вином, если хотят, – ответил я.
– Хорошо, сэр. А вот и тренер. Я удаляюсь, чтобы не мешать вам приятно проводить время.
– Я разработал для вас программу занятий, – заявил тренер, неотступно следуя за мной, пока я прогуливался по палубе.
– Порвите ее, – произнес я. – Я признаю спорт только как зрелище.
– Ну-ну, – сказал он. – Не впадайте в крайности. Глядя на ваши раны, я бы скорее решил, что вы горите желанием набрать форму и померяться силами с этим парнем из ЦРУ.
Я представил себе встречу с Хеллером лицом к лицу, и меня охватил ужас.
– Я мирный человек, – произнес я. – Живи сам и не мешай жить другим.
– Ну, если бы у меня из-под носа увели женщину, я бы так не думал. Он выиграл деньги, которые на самом деле принадлежат вам. На вашем месте я бы подумал о реванше.
– Оставьте меня в покое! – потребовал я. – Вы не представляете, насколько я мирный человек. Смиренный голубок. Всегда ношу с собой оливковые ветви. Кроме того, я христианин. Подставляю другую щеку.
– А я думал, вы мусульманин, – заметил он. – Вы только что сказали главному стюарду, что не пьете вино по религиозным убеждениям. Нет, мистер Бей, вы должны понять, что я отвечаю за физическое состояние хозяина яхты, когда он находится на борту. А когда я вижу наросший жирок…
– Где жирок?
– На талии.
– Где?
– Вот.
– Ой!
– Видите? Вы слишком изнеженны, – заговорил тренер. – Но вы еще слишком молоды для подобного образа жизни. Я предлагаю для начала десять кругов по палубе, прямо сейчас, а завтра с утра мы начнем занятия в спортивном зале. Часиков в девять подойдет?
Он, не отставая, трусил за мной, пока я носился по палубе. Через пять кругов я задохнулся, вцепился в мачту, чтобы не упасть, и сделал вид, что любуюсь морским пейзажем.
– Отчего судно так ровно идет? – выдохнул я.
– Стабилизаторы боковой и килевой качки. Палуба, как бильярдный стол. Поэтому, если мы сделаем оставшиеся пять кругов…
Я все еще не мог отдышаться.
Мы закончили, причем он все время подталкивал меня кулаками в спину. Я привалился к поручням, глядя на воду в двадцати футах внизу.
– По-моему, я этого не выдержу, – прохрипел я.
– Мы не можем допустить, чтобы владелец яхты скончался от сердечного приступа в результате неправильного образа жизни на берегу, – проговорил тренер.
– Сердечный приступ? – переспросил я.
– Конечно. В том состоянии, до которого вы себя довели, он неизбежен.
– Это точно, – согласился я, прислушиваясь к толчкам пульса где-то в голове и шуму в ушах.
– Но ничего страшного, – продолжал тренер. – Баня, хорошее питание, витамины и хорошая спортивная программа на каждый день, и нам не придется хоронить вас прямо в море. Начнем завтра утром, и все будет как надо. А сейчас я бы посоветовал вам присоединиться к вашей племяннице и ее жениху и немного поплавать перед обедом.
– А где они?
– Наверное, все еще внизу, на гоночном треке. Никогда не видел, чтобы кто-то катался на скейтборде так искусно, как ваша племянница. А ее жених, кажется, помешался на гоночных машинах.
– Да, это его обычное состояние, – заметил я.
– Увидев, как он гоняется за ней на гоночной машине, я велел одному матросу дежурить там на тот случай, если произойдет катастрофа.
– Ради Бога! – воскликнул я. – Делайте что хотите, только не допустите, чтобы она погибла! Это будет непоправимая трагедия.
– Я сообщу ей, что вы беспокоитесь о ней, – ответил тренер. – А теперь прошу вас в бассейн, немного размяться. А я спущусь на гоночный трек, чтобы поторопить их.
Я с трудом вскарабкался по лестнице на верхнюю палубу с бассейном. Но мои труды были вознаграждены. В окружении мозаичного бордюра плескалась бирюзовая вода. Вокруг, в тени, были расставлены шезлонги. Я плюхнулся в один из них. Мягкая музыка приятно действовала на нервы. Вокруг раскинулось море, залитое солнцем.
За много месяцев я впервые расслабился. Я наслаждался. Вот это жизнь! На расстоянии многих миль от сумасшедшего мира. Вдалеке от драматичных событий. Меня обволакивал мир и покой. Даже шум двигателей казался приятным.
Визг!
Вверх по лестнице взлетела Крошка и понеслась вокруг бассейна, как юркая крыса.
На ней были трусики от бикини и ничего больше, даже волосы распущены.
Дикий хохот!
За ней несся Мэдисон в шортах.
– Кто последний, тот тухлятина! – крикнула Крошка, бросилась к доске для прыжков в воду и… Плюх! Меня накрыла выплеснувшаяся волна. Плюх! Еще одна волна, когда в воду упал Мэдисон.
Крошка не вынырнула, а схватила Мэдисона за ноги и потащила его под воду.
Наконец они оба появились на поверхности, подняв при этом огромные волны, которые докатились до меня.
– Боже мой! – завопил я. – Вы меня намочили! Они переглянулись и неожиданно замолчали. Потом подплыли к краю бассейна и вылезли.
(…)! Они схватили меня и… бросили в воду!
Я был лишен возможности протестовать. Рот мгновенно наполнился водой. И едва я начинал говорить, Крошка снова окунала меня в воду.
Наверное, единственное, что меня спасло, – это удары гонга, который принес стюард.
– Ужин через полчаса, – объявил он. – Это предупреждение, чтобы вы успели одеться.
– Одеться? – переспросила Крошка.
– Одеться! – зло прошипел я. – Не можешь же ты носиться по кораблю совершенно (…) голой!
– Это обычное дело, – заявил Мэдисон – На море все по-другому.
– А что мне надеть? – спросила Крошка, плескаясь в воде.
– Вечернее платье! – рявкнул я.
Она поглядела на небо, которое уже затягивалось дымкой перед закатом.
– И правда, уже вечер, – произнесла она. – Значит, пора раздеваться, а не одеваться!
– Я тебе помогу, – отозвался Мэдисон.
Я возликовал! Мне опять повезло. Специалист по связям с общественностью и отличница гонконгской секс-школы прекрасно подошли друг другу, и теперь Мэдисон избавит меня от присутствия Крошки в моей постели.
Несмотря на навязчивое стремление экипажа испортить мне жизнь, все оборачивалось не так плохо.
Я считал себя в безопасности и наивно полагал, что мои враги далеко.
Совершенно не подозревая, что мне уготовано в будущем, я спустился вниз, чтобы переодеться к ужину.
Глава 2
За ужином в разукрашенном салоне эти двое хохотали без умолку.
Мэдисон помог Крошке одеться. Он нашел занавеску с морским рисунком и намотал ее на Крошку, так что наряд стал похож на своеобразное вечернее платье.
Под снисходительным взглядом главного стюарда он показывал ей, какой вилкой какое блюдо едят.
Наконец они перешли к кофе и так набили себе рты, что им пришлось перестать смеяться. Какое облегчение!
– Днем ты рассказывал о бандитах, – обратилась Крошка к Мэду. – А я вспомнила то место, где жила в Нью-Йорке, Тюдор-Сити. Когда-то это была воровская «малина». Ее еще называли "хибарой Коркорана". Там жил известный бандит Пэдди Коркоран, пока его не сцапали.
– Правда? – спросил Мэдисон.
– Точно. И теперь каждую субботу по парку проходит привидение с мешками, набитыми отрезанными головами. Я сама видела.
– Здорово, – отозвался Мэдисон. – Знаешь, я не могу бросить работу, хотя моя мать и заставила меня отправиться отдохнуть. Я продолжу исследование о бандитах. Интересно, на Бермудах они были? Нам надо будет сойти на берег и побродить по разным рынкам и другим местечкам.
– Вот здорово! – взвизгнула Крошка. – Я тоже люблю бандитов. И могу тебе помочь завязать разговор или поискать следы на берегу.
Мне приятно было их слушать. Они и правда неплохо спелись, и теперь я буду свободен. Слава Богу!
После ужина мы прошли в музыкальный салон. Крошка включила нео-панк-рок, и они стали танцевать.
Я рано лег спать. Да и немудрено: ведь у меня был довольно оживленный денек.
Еще три замечательных дня наша яхта плыла к Бермудам – белый корабль по синему морю, словно оживший символ умиротворения.
Полное отсутствие секса, марихуаны, спортивные занятия под руководством сурового тренера привели к тому, что я начал постепенно возвращаться к жизни.
Теперь я так ценил общество Мэдисона, что мне делалось дурно при одной мысли, что он может меня покинуть. Они с Крошкой веселились целыми днями. И хотя у меня не было доказательств, я мог также предположить, что они веселились и ночью, в каюте у Мэдисона или Крошки.
Будущее виделось мне в радужном свете. Я наслаждался плаванием, набирал спортивную форму и был в восторге хотя бы от того, что – Господи, как хорошо! – со мной не было ни одной женщины. Моя кровать была пуста, я принадлежал самому себе и не мог сдержать счастливой улыбки.
Пожилая стюардесса, которая наводила порядок в каюте Крошки, на третий день сообщила мне ценные сведения.
– Ваша племянница такая милая, – сказала она. – Думаю, она будет скучать, когда ее дружок сойдет с корабля.
– Сойдет с корабля? – встревожился я. – Откуда вы знаете? – Боже, это будет настоящая катастрофа. Крошка снова набросится на меня и залезет ко мне в кровать.
– Я случайно слышала, как они разговаривали в сауне, – ответила женщина. – Он был немного огорчен тем, что бросил кого-то по имени Гробе, и говорил, что угрожающая ему опасность преувеличена. Кроме того, он спрашивал у экипажа, летает ли самолет с Бермудских островов в Нью-Йорк.