н, изменены законы, введены и детально расписаны точные механизмы кадрового назначения и предоставления благ — для блокирования применения подонками подлых интриг против честных людей с целью собственной наживы. Теперь все те интриги подонков, которые ранее только морально осуждались, можно было расценивать как подлог в документах строгой отчетности, учитывающих личные качества, заслуги и потребляемые блага. Подлог — со всеми вытекающими отсюда последствиями… Были разработаны новые обучающие системы — с целью формирования способностей к системному взаимодействию с людьми и обществом у всех без исключения, а не у десяти процентов, как раньше. Так же, как и соответствующих психологических качеств. Но подчеркиваю — не для того, чтобы этим пользоваться в своих интересах, а для того, чтобы уже никто не мог этим воспользоваться в ущерб другим. Если все обладают одинаковой силой, то становится невыгодно и опасно идти против всех — надо искать другие пути самореализации — общественно полезные. Новые структуры и алгоритмы политического и экономического управления — а также механизмы формирования у всех людей этих специфических способностей — и явились средством решения задачи достижения всеобщей справедливости. Жестокие наказания за нарушения были лишь вторичным инструментом.
Воспитание — формирование соответствующих моральных и психологических качеств — вообще исключительно важная вещь. В капиталистической школе первого типа этому уделялось особое внимание. А в доперестроечной системе образования, как правило, этому фактически не уделялось внимания вовсе. Только идиотский формализм и общие заученные фразы. Была огромная масса усугублявшихся с каждым годом проблем. Критерием успеха зачастую было лишь усвоение материала и бездумная дисциплина — да и то в пределах школы. Учителя в значительной своей части не умели либо не хотели воспитывать — а если и хотели, то сам режим работы был серьезным препятствием. Например, не было нормальной материальной базы и специально отведенного времени для этого. Математика, литература, английский, физика, химия — и до свидания в подворотню или на домашний семинар по социальному паразитизму. А на воспитание наплевать. Процветал формальный и обезличенный подход к воспитанию, вместо серьезной работы зачастую осуществлялась мелочная опека… Конечно, внеклассная работа была, но это по желанию, да и то не всегда интересная — лень было работникам, не хотели «надрываться». Не все же были такими, как Сухомлинский или Щетинин… Реальная социально значимая работа часто подменялась собраниями, где «толкли воду в ступе».
И еще очень характерный момент — у многих дрянных учителей были так называемые «любимчики». Но, разумеется, в эту категорию попадали отнюдь не самые честные и добрые — дело в том, что так называемые «сильные личности» чувствовали родственные души и «ловили кайф» от того, что к ним подлизываются. Таким «подающим надежды» ушлым особям была открыта широкая дорога в пионерские и комсомольские активисты. Потом, разумеется, эти «активисты», повзрослев, забыли о том, что они «несли» с пеной у рта, как они упрекали товарищей за недостаток «коммунистичности», и стали благополучно «забивать неплохие бабки» при оккупации, стали абсолютно лояльными к антинародному режиму — «все нормально», «жизнь удалась»… «Вертеться» они умели с детства… А самое главное — те, кого тогда держали на вторых ролях, задвигали в тень, не замечали и не воспринимали всерьез, как раз и стали сторонниками Зюганова и революционерами. А уже после Революции те самые — «сильные» и «активные», — конечно же, опять захотели напялить маски и оттеснить настоящих коммунистов-борцов, но мы, к великому счастью, были уже предупреждены и пресекли это в зародыше, хотя их активность была просто дикой и яростной. А то бы они снова успели быстренько пробраться туда, где мы бы их уже не достали, и опять объявился бы новый Горбачев…
И еще можно выделить один недостаток доперестроечной системы воспитания — если подросток был подонком, но еще не совершил конкретного правонарушения, то с ним ничего не могли поделать — государство не предоставляло соответствующих полномочий. Вместо честности и бескорыстия прививали тупую дисциплину. Вы, конечно, смотрели очень знаковый фильм «Доживем до понедельника». Такие, как главный герой — учитель истории Мельников, — были, в сущности, «белыми воронами» — это очень профессионально там показано. На воспитание довольно многим было наплевать.
Вот и доплевались — при оккупации, чтобы их бывшие ученики выплатили им грошовые зарплаты, приходилось устраивать голодовки. Помогало мало, да и физические страдания приходилось терпеть, и здоровье губить. А любые забастовки власть всегда объявляла «незаконными». На самом деле вместо голодовок и забастовок в период задержки зарплат было бы лучше всего в знак протеста демонстративно сжигать соросовские учебники, организованно учить детей по советским гуманитарным программам и вести откровенную коммунистическую пропаганду. Даже если и не коммунисты сами — просто чтобы выплатили все, с учетом того, что уголовная власть дико боялась распространения коммунистических идей, особенно в молодежной среде. И выплатили бы все моментально, да и повысили бы в несколько раз — лишь бы прекратили! Но почему-то не хотели таким образом протестовать — наверно, «мужественная походка» Путина женщинам нравилась. Лучше уж поголодать, чем пойти на конфронтацию и вызвать недовольство Его Величества… После смерти Сталина программа эффективного массового коммунистического воспитания фактически саботировалась. Это было результатом действия многих факторов прежде всего, конечно, имело место отсутствие соответствующей политической воли, ревизионизм в руководстве партии и подрывные действия высших идеологов; а «на местах» — наплевательское отношение к делу многих чиновников наряду с некомпетентностью и беспомощностью исполнителей, а также несовершенство законов, инструкций и недостаток соответствующих прав и полномочий… При оккупации же многие из тех, кто был призван осуществлять воспитание, вообще с потрохами продались капиталу — они по указке Сороса увлеченно транслировали антикоммунистическую ложь, отучали учащихся размышлять над социальными проблемами — а заодно преподавали разврат под видом «полового воспитания» и «валеологии».
Правильно сказано в одном из советских фильмов: ошибки учителей менее заметны, чем, скажем, врачебные, но ущерб от них гораздо больше — только при оккупации мы все поняли, что это значит… В этой страшной оккупации, помимо всего прочего, виновата несовершенная система народного просвещения и идеологическая система — хотя, повторяю, все шло «сверху».
После Революции коммунистам стало ясно, что всю систему надо менять, и радикально. По итогам всеобщей аттестации учителя в значительной своей части навсегда покинули систему образования или были переведены на работу, не связанную с непосредственным контактом с учащимися. Подавляющее большинство соответствующих чиновников также было уволено, а многие вообще понесли уголовное наказание по обвинению в сотрудничестве с оккупантами и геноциде. Были набраны новые учителя из числа специалистов народного хозяйства, а также введена должность воспитателя — их также, как правило, набирали не из числа профессиональных педагогов. Конечно, они учились, причем и во время работы над ними постоянно осуществлялся методический контроль. Были разработаны точные и детальные инструкции-программы, и отныне все самостоятельные действия воспитателей разрешались только в том случае, если они этим инструкциям не противоречили, если они не заменяли обязательные технологические операции, а дополняли их. Отныне воспитание доверялось только тем, кто сам верил в то, что говорил — а то до «перестройки» сплошь и рядом просвечивала фальшь и наплевательское отношение к делу. А ведь дети это очень сильно чувствовали и даже — из духа противоречия — делали противоположное тому, что им «вдалбливали» те, кто сам этих моральных и политических принципов не придерживался…
Самое главное — в отличие от доперестроечной системы, в новой системе был введен принцип полного всестороннего контроля над моральным обликом. Этот постоянный контроль над морально-психологическими параметрами учащихся осуществлялся не только силами самой школы, но и независимыми органами при территориальных Советах — чтобы не возникало искушения приукрасить отчетность. В случае эгоистических эксцессов ни в коем случае не пускалось дело на самотек — не то что раньше. Если не помогало, то следовало отправление туда, где помогало; если и там было безрезультатно — то в более специализированное учреждение, и так далее. Был введен принцип — идти до конца, но не допускать антиобщественного, антиобщинного сознания. Были даже те, кого называли «дети с волчьим сердцем», — они не поддавались никакой коррекции. Склонность к хищничеству и паразитизму, направленная против других людей, порой может быть следствием врожденной психоаномалии. Такие заканчивали свои дни в закрытых спецпсихбольницах, пока им не научились делать операцию на мозге. В коммунистическом обществе право на жизнь имеют только люди с коммунистическим мировоззрением, и поэтому воспитание является делом первостепенной важности…
…Все это было очень хорошо знакомо Денису — да и всем слушателям, которые еще несколько месяцев назад учились в школе. Обычные уроки теоретические и практические занятия — были не только по традиционным дисциплинам, но и по таким, как основы системного подхода, психологии, организации и управления… Помимо этого, каждому предстояло выбрать для себя кружки по интересам и спортивные секции и потратить на это определенное количество часов в неделю. В процесс обучения и воспитания были внедрены новейшие эффективные методики, позволяющие рационально управлять собственным интеллектуальным и физическим потенциалом путем активизации ранее не доступных внутренних возможностей организма. Для них также были разработаны специальные средства и методики для тренировки психологических и моральных качеств — смелости, решительности, силы воли, желания помочь другим. Для этого использовались компьютерные игры с «виртуальной реальностью», аттракционы с «острыми ощущениями»; и, опять же, различные психотренинги, которые раньше использовались лишь для подготовки элитного спецназа, а теперь были адаптированы д