Это если семьи нормальные. А если нет? Если жена работает за две тысячи верст и возможности приехать в Москву не имеет никакой? Да и какой здесь праздник? Серый город, грязь вперемешку с сырым снегом, слабое подобие иллюминации. Не то, что в Цюрихе – Василий видел фотографии – это действительно сказка. Алка рассказывала, как именно в этот день гуляет всегда деловитый и чопорный народ, словно сбрасывающий с себя на эту ночь строгую маску угрюмых гномов. И надевающий маски карнавальные! Иногда веселые, иногда страшные, но никогда – унылые, как этот город, что раскинулся за окном служебного кабинета.
Да, третий Новый год подряд, с самого отъезда жены, Щербатов брал суточное дежурство. Ему – все равно, а сослуживцы проведут этот праздник с женами. Или с невестами. Или просто с подругами, мечтающими стать невестами. Наивными, не понимающими еще, что это значит – быть женой вечно замотанного мента.
Пусть хотя бы сегодня они будут счастливы.
Щербатов взглянул на часы – четверть четвертого. Подчиненные, как и положено, нашли для себя кучу срочных и неотложных дел, которые просто необходимо переделать именно сегодня и именно в конце рабочего дня. Естественно, не в здании управления.
Все нормально, все правильно. Подчиненных нет, у начальников тоже есть семьи, так что их тоже нет. В конторе пусто. Лишь такие же бедолаги, которых за какие-то провинности наградили новогодним дежурством, снуют по коридорам – готовят новогодний стол. Инструкциями категорически запрещенный, но совершенно обязательный в силу незыблемых ментовских традиций.
А значит у господина майора милиции есть редкая возможность развалиться на стуле, взять в руки глупую книжку и, наплевав на все, погрузиться в похождения суперагента с псевдонимом «Слепой». Очень наивные, но захватывающие.
Звонит телефон. Ну кому еще неймется в такой-то вечер?
– Вася, привет! Узнал?
– Нет.
Действительно, он что, супершпион, всех по голосам узнавать?
– Это Лисицын! Я в Москве, подарки тебе привез! Найдется пара минут для встречи?
Леша? Здесь, на Новый год?
– Конечно. Только в центре. Ты сам сейчас где?
– Дома, в Ясенево. Но не боись, Москва пустая, долечу моментом. Говори – куда!
Они встретились в уютной кафешке на Таганке. В украшенном новогодней мишурой зале их встретила улыбчивая молоденькая симпатичная брюнетка. Очень вежливо, очень приветливо. Лишь когда девушка отводила взгляд, можно было заметить, как поджимались губы и сходились брови, от чего между густых и тщательно ухоженных бровей образовывалась складка. Все ясно, сегодня вечером ее тоже ждут.
– Присаживайтесь, господа. Вот меню, что будете заказывать?
Два американо и вон те пирожные. – Лисицын указал на витрину. – Мы сегодня ненадолго.
– Торопишься? – с легкой обидой спросил Щербатов. – В Москве все делаешь на бегу?
Но Лисицын лишь улыбнулся и подмигнул:
– Я все делаю на бегу в Новый год. А так у нас теперь будет полно времени на поболтать – я отозван.
Фигасе!
– Почему? Что-то случилось? – В голосе Василия прозвучала тревога.
Но собеседник явно находился в прекрасном настроении.
– Все нормально. Пять лет на одном месте – для нашего брата вполне достаточный срок. Так что не переживай, все в порядке. А торопил я со встречей, потому что привез тебе два подарка. Первый – от мисс Кэмпбелл.
И он передал пухлый незапечатанный почтовый конверт. В котором лежали фотографии. Джудит, Джудит вместе с Линдой. Джудит вместе с Линдой и Клодом. И Клод, делающий первые в своей жизни шаги.
И еще одна фотография – Поль Кассиди в военной форме. Парень откровенно горд и счастлив.
– Где это он?
– Кадетское училище во Флориде, считается очень крутым. У Фрэнка остались сбережения, да и коллеги помогли. Знаешь, это действительно отличное место. Считается, что у оказавшихся там парней впереди широкая и ровная дорога.
– Ты его видел?
– Шутишь? Знакомство со мной загубит военную карьеру на корню. Кончак его видел, он же и фотографию передал. И еще вот это. – С видом факира Лисицын достал из внутреннего кармана пиджака один конверт. На этот раз запечатанный. – Гордон сказал, что рождественский подарок. Но их рождество я пропустил, а нашего решил не ждать. Короче – владей и пользуйся! Только осторожно.
Щербатов аккуратно оторвал край и достал… диплом! Официально удостоверяющий, что в тысяча девятьсот восемьдесят втором году гражданин Бразилии Клаудэмарионееидэ Луис Густаво Бонкриштиану ди Гранин закончил магистратуру Университета Сан-Паулу по специальности «Филология».
В прилагаемых документах была указана тема дипломной работы: «Особенности англоязычного детективного жанра (на материале английских и американских детективов XIX века)». Та самая тема, по которой в тот же год студент филфака Вася Щербатов защищался в МГУ.
– Что это значит?
Лисицын аккуратно отломил ложечкой кусочек торта, тщательно прожевал и излишне бережно, словно боясь обжечься, взяв чашечку двумя пальцами, не торопясь запил. Еще немного помолчал, прежде чем ответить:
– Я не знаю, Вася. Может быть, кто-то хочет продолжить игру, а может быть, чем черт не шутит, парни сделали тебе подарок от чистого сердца. Все возможно. Но одно я знаю точно – никто не заставит тебя делать то, чего ты не хочешь. Кроме того, не унывай, у нас будет время все обсудить. А пока – с Новым годом! – И он залпом, словно рюмку водки, допил свой кофе.
А Щербатов смотрел на него и думал, что никогда не хотел геройствовать на полянах спецслужб, ни наших, ни ихних. И его действительно никто и никогда не заставлял. Просто каждый раз так складывались обстоятельства. Кто сейчас может предсказать, как они сложатся в будущем?
* * *
Вот и закончился этот год. Пятнадцать минут назад отец родной закончил пафосную речь, в которой обещал дорогим россиянам счастье и процветание, которые наступят уже завтра.
Менты, собравшиеся за столом в комнате отдыха дежурных, понимающе переглянулись, но честно отсчитали двенадцать ударов курантов и выпили шампанское из чайных кружек вполне искренне. Так как именно в этот час, пусть ненадолго, но забылись все проблемы. Прошлые, нынешние, будущие. Осталась лишь так свойственная русскому человеку надежда на лучшую долю. В любые времена и несмотря ни на что.
Они еще оставались за столом. Шутили, травили анекдоты и оперские байки. Как долго? Кто знает. Кто вообще может предсказать, в какой момент зазвонит телефон дежурного и чей-то испуганный или просто тревожный голос сообщит, что на их земле случилась беда.
А Щербатов, извинившись и сославшись на дела, ушел в свой кабинет. Потому что ровно в час ночи позвонит Алла, сообщит, что и в далекую Швейцарию пришел Новый год.
Обязательно скажет, что уволилась, получила отличные рекомендации, которые уже отправила в Тель-Авив тете Фруме, и от той уже пришло подтверждение – приличное место на земле обетованной ждет дорогую племянницу.
Только выходным пособием хвастаться не будет, чтобы не смущать любимого, но небогатого мужа суммами со многими нулями. Да и ладно, это уже не важно. Важно, что вот у нее в новом году все будет хорошо. Здоровая дочь, хорошая работа, мирная жизнь.
Как и у Клода, Линды и Джудит, которая позвонит с поздравлениями утром.
Щербатов усмехнулся и постучал по деревянному столу. Потом выключил настольную лампу, встал и подошел к окну. Из темного кабинета было отлично видно, как на улице крупными хлопьями падает снег. Укрывает белоснежным ковром грязный асфальт, расписывает до этого черные, словно из угрюмого сказочного леса перебравшиеся в Москву деревья.
И злая сказка меняется на добрую. В которой вон из того сквера еще может выйти леший. Но только для того, чтобы прогуляться по преобразившемуся городу, полюбоваться как встарь на пролетающие (а вдруг!) сани. Со звенящими бубенчиками, под крики «Грабят!» пьяненьких извозчиков.
А в окнах дома напротив видны огни. Зеленые, красные, синие. Какими всегда украшает новогоднюю елку мама. Потом очень аккуратно, чтобы не выронить из стареньких рук, вешает игрушки, которые очень давно и очень тщательно покупала, держа за ручку маленького сына.
И от этого снега и этих огней вдруг стало легко, как когда-то в детстве. Когда было столько радостных надежд и одна, но непоколебимая уверенность, что все они непременно сбудутся.
На столе зазвонил телефон.
– Да, Алочка! Здравствуй, любимая. С Новым годом тебя.
Эпилог
Утро в Пенсильвании. Сухо, не жарко, скорее прохладно. Очень приятно бежать. Десять минут. Ну, пятнадцать. После двадцати все мысли уже о другом. Во рту сушь, стук сердца молотом отдается в голове, в которой, кажется, уже никогда не появится никаких мыслей. Кроме одной – чтобы прямо сейчас черт или дьявол, или хоть кто-нибудь забрал проклятого уже тысячу раз всеми кадетами школы «Воллей Фардж» сержанта.
Вон он, бежит рядом и даже не думает уставать. Да он, кажется, даже и не вспотел!
Долговязый, мосластый, сверкающий выбритой наголо головой. Кадеты свято убеждены, что самая главная тайна школы – цвет волос сержанта Уэйна. По крайней мере разгадать ее не получилось ни у кого из тех, кто сейчас носит серые парадные кители и черные с красными лампасами брюки.
Сколько ему лет? Поль как-то подслушал разговор двух лейтенантов: через два года Уэйну стукнет пятьдесят. Старик, ему бы сидеть у камина, собачку выгуливать.
Так нет же! Этот садист предпочитает выгуливать мальчишек, выжимая из них последние силы. Господи, ну сколько же можно!
– Взвод, стой!
Ну слава богу!
– В одну шеренгу становись! Упор лежа принять!
Что?!
– Начали отжимания! Капрал взвода – считать!
– Один, два, три… – натужно прохрипел кадет, еще вчера гордившийся новенькой нашивкой на парадной форме.
– Не слышу! Громче!
– Пять, шесть… – парень заставил себя считать четче.
А сержант Уэйн решил прочитать очередное нравоучение. Он вообще любил устраивать лекции, когда кадеты изнемогали от упражнений.