Но вертолеты Каргин увидел сразу: один приземлился на верхней террасе, за павильоном-обсерваторией, второй, подтверждая наблюдения Криса, стоял посреди аллеи, ближе к дворцовой лестнице. Деревьев тут не было, зато с южной стороны пышным цветом цвел розарий, великолепное место для скрытных дислокаций и засад. К тому же охраны у помела не замечалось – факт невероятный, если вспомнить, что Кренна был человеком предусмотрительным.
Каргин лег и пристроил винтовку на обводе козырька. Позиция – как в недавнем сне, только не древесная кора под ним, а теплый шершавый бетон, и вместо дупла – тоннель… И час подходящий – самое время явиться призраку Халлорана, подумал он и усмехнулся. Затем подрегулировал прицел, и тут же стало ясно, где прячется часовой – сидит в помеле, в десантном отсеке у сдвинутой дверцы и, похоже, дремлет. Во всяком случае, откинулся на спину, как это бывает, когда сидящего сморит сон; головы его не было видно, только торчал под мышкой автомат, а ниже – обтянутые комбинезоном колени. Каргин мог прострелить любое на выбор.
Он повел стволом, рассматривая кабину пилота с пушкой внизу, подвешенный на консоли ракетный блок, шасси, выступ топливного бака и узкий стрекозиный хвост. В кабине и десантном отсеке было темно, но на корпусе он мог пересчитать каждую вмятину и заклепку. Света хватало, хотя заря еще как следует не разгорелась.
А разгорится, так будет сложней, подумал Каргин, присматриваясь к зарослям роз. Сейчас было б самое время… Полумрак, предрассветный час, даже птички не щебечут и мухи не летают… И олух-охранник спит, как невинный младенец… С чего бы? У Кренны, конечно, не та дисциплина, что в Легионе, но все же не «дикая дивизия»… За сон на посту – расстрел на месте! Ну, не расстрел, так штраф в размере месячного содержания…
Кусты в розарии дрогнули, зашевелились, гибкая фигурка выскользнула из них, и Каргин одобрительно хмыкнул. Тома пустили вперед – верное решение! Кого же еще, если не храброго самурая? Ловкий, быстрый, как атакующая змея! Сейчас приколет часового, махнет остальным, и сядут они в вертушку, раскочегарят мотор, поднимутся… Дай бог, долетят! Или радируют на континент… А что до погони, так с ней короткая беседа… Отчего не побеседовать, с этакой пушкой в руках?..
Он нежно погладил приклад, наблюдая, как из кустов появляются крохотные фигурки нападавших, все – с автоматами. Том одолел дистанцию до помела тремя прыжками, а может, и не прыгал вовсе, а катился по земле или летел; моргнуть не успеешь, а он уже тут, и нож перерезает горло… Но разглядеть, что именно он перерезал, Каргину не удалось; увидел только быстрый блеск клинка, а через миг – как валится из вертолета безвольное тело. Безвольное, мягкое и почему-то безголовое… Башку он, что ли, ему отчекрыжил?.. – мелькнула мысль.
Том обернулся, вскинул руку и что-то закричал подбегавшим. Слова, разумеется, до Каргина не долетели, но он разглядел, как шевелятся губы японца, как расширяются глаза и стремительно бледнеет лицо.
Кукла, понял Каргин, холодея. Кукла, набитый тряпьем манекен! Купили, гады! Поймали на куклу! Он скрипнул зубами, и тут раздался треск автоматных очередей.
Тома застрелили в упор, в затылок, и умер мгновенно. Тейт споткнулся на бегу и рухнул; его спина и шея будто взорвались, расчерченные красными воронками – били из двух тарахтелок, и помощней, чем «ингремы». Слейтера, кажется, ранили в ноги – он свалился под консолью, но был еще жив, когда из вертушки полезли солдаты в черном. Двое – из кабины пилота, четверо – из десантного отсека…
Паркер, бежавший последним, успел повернуть, и пули, выпущенные солдатами, разворотили ему плечо и левый бок. Его отшвырнуло к кустам, в мертвую зону, недоступную для наблюдения, однако Каргин за ним уже не следил. Мертвая зона, и мертвый принц-наследник… Кончились скаутские игры…
Поймав в перекрестье прицела точку между ухом и глазом, он плавно, на выдохе, нажал на спуск.
Грохот выстрела. Отдача. Сильная… Будто носорог лягнул…
– Это что же выходит? – бормотал Каргин, слегка разворачивая винтовку. – Это выходит натуральная засада… А почему? Откуда знали? Птичка принесла? Так птички разговаривать не умеют… – Выдох. Грохот. Удар в плечо. – Значит, не птичка… – Он закусил губу. – Кренна у нас, конечно, не дурак… Хитрый кукольник! А все равно непонятно… Хотел бы поймать, так посадил бы рядом два помела… Чтобы приманка была повкуснее…
Выдох. Грохот. Отдача.
Он успел уложить троих, но остальные действовали на удивление слаженно и ловко – сообразили, что бьет снайпер, которого из тарахтелок не достать, и, пригибаясь, юркнули в кусты. Криса утащили с собой, и Каргин сперва не понял, зачем он им, а когда догадался, в розарии уже ни единая ветвь не колыхалась.
Верно говорят: гнев – плохой советчик… Мог бы Слейтера избавить от мучений…
Приподняв голову, он посмотрел на замерший в аллее «Гриф» с поникшими винтами, на трупы в черном и тела Тэрумото и Тейта. Отсюда, с высоты, они выглядели пятеркой раздавленных мурашей около странного насекомого – стрекоза не стрекоза, а чем-то похоже. Без крыльев, зато с длинным и тонким хвостом, а впереди – огромное око, расчерченное на сегменты. Так и сияет в первых солнечных лучах!
Каргин снова склонился к прицелу. Топливный бак, надежная броня… С другой стороны, калибр двенадцать и семь…[36] Пробьет или не пробьет?
Выдох. Грохот. Отдача.
Не пробило, но вмятина вышла основательная. Он расстрелял обойму, всадив в одно и тоже место еще семь пуль, сменил магазин, и с девятого выстрела поднял машину в воздух. Правда, не так, как хотелось Паркеру, не целиком, а по частям, в дыму и пламени. Впрочем, мнения Роберта Генри Паркера были теперь интересны лишь для могильных червей.
Всех подставил ублюдок, гаденыш гребаный, размышлял Каргин, присматриваясь ко второму помелу. А были неплохие парни… Особенно Томо… Томо-самурай, секьюрити с гарвардским дипломом, с понятием о верности и чести… В плохой час встретила Кику-сан Халлорана… в дурной, несчастливый!.. И остальным не повезло… всем халлорановым родичам, слугам, помощникам, всем обитателям Иннисфри…
Огненный гейзер над пылающим вертолетом съежился и опал. Теперь пламя лениво плясало в обломках, приветствуя рассвет черным жирным дымом. За этой завесой трупов погибших не было видно.
Прощай, Томо, прощай…
Второй «Гриф» Каргин по-серьезному достать не мог – виднелись из-за стены обсерватории кабина да кончик винта. И позицию не переменишь, ни влево, ни вправо не уйдешь; сидел он на этой дороге точно комар на бритвенном лезвии. Пожалуй, засиделся, пора бы и назад…
Он сполз с утеса, повесил на плечо винтовку и торопливо направился к озеру. На часах – пять ноль три, время, когда Халлоран со Спайдером бегали по этой дороге, а сам он, пристроившись у телескопа, мирно обозревал окрестности. Еще пару дней назад… Как давно это было!
Каргин уже миновал озеро и путь до обзорной площадки и начал спускаться вниз, когда в подсумке пискнула рация.
Голос Кренны был холоден и сух.
– Никак не успокоишься, капитан?
– Покой – он для усопших, а я пока что жив, – откликнулся Каргин. – Вроде бы у тебя потери, майор? Три крысы, и у каждой в черепушке дырочка?
– Ты сам сказал: что из-за трупов переживать? Война, дело обычное!
– Ну, имеются у нас не только трупы. Кажется, что-то там взорвалось и сгорело?
Бельгиец с иронией хмыкнул.
– Ты о вертушке? Было бы что жалеть! Потеря не моя, заказчик платит.
– Щедрый у тебя заказчик.
– Щедрый, – согласился Кренна.
– А кроме финансов ничем не балует? Советами там, намеками, подсказками?
Кренна рассмеялся – будто отбил на барабане походный марш.
– Вот ты о чем… о нашей последней маленькой операции… Нет, то был не заказчик, а некий мсье Умберто Арада. Знаешь такого? – Пауза; затем: – Чувствую, что знаешь. Так вот, он позвонил и предложил обмен: я гарантирую жизнь и безопасность ему и одной сеньорите, а он дает информацию. Очень важную информацию про нашего неуловимого клиента. В какой момент его поймать и как… Мы поторговались и договорились.
Прикрыв ладонью рацию, Каргин произнес пару ненормативных выражений и вытер пот со лба. Ну, Хью, паскуда, ну, хитрец!.. Деловой мужик! Подзадорил бойскаута, помолился в мобильник и разом двух зайцев пришиб! От босса-наследничка избавился и сам уцелел… Для Нэнси еще и спасителем будет… Верный ход, чтобы добиться руки и сердца! Одно слово, католик: молись, трудись, и грехи твои будут отпущены, а труд не пропадет втуне!
«Ну, я тебе отпущу грехи! В Хель отправишься, гадюка, с пером в заднице!» – подумал он и буркнул в рацию:
– Значит, майор, вы с мсье Умберто договорились? Один наследник и три секьюрити за референта с сеньоритой? И ты исполнишь договор?
– Тебе-то не все равно? Ты в этот договор не вписан, ты в основном контракте значишься, – с насмешкой проинформировал Кренна. И, после секундной паузы, добавил: – Тут нам один недоумок попался, из тех, что увязались за клиентом. Говорит невнятно, но с большой охотой. Про пещеру в прибрежных скалах, про рыжую сеньориту и мсье Умберто… Тебя там нет поблизости?.. Наверное, нет. Ты ведь с моими людьми развлекался… еще три трупа на тебе… А вот об этом мы с мсье Арадой не договаривались. Так что я считаю…
Громкое гуденье заглушило его слова, и Каргин, задрав голову, увидел, что над ним проплывает вертолет. Снизу он выглядел не стрекозой, а толстым черным жуком, в которого сзади воткнули спичку; призрачные зонтики винтов были незаметны на фоне рассветного неба, и казалось, что жука поддерживают в воздухе лишь непропорционально узкие крылышки консолей. Машина летела высоко и направлялась к югу. К Хаосу!
– Чтоб мне в Хель провалиться! – рявкнул Каргин и, не разбирая дороги, ринулся вниз по склону.
Глава 14
Иннисфри, Хаос и пляж у Лоу бей; утро 24 июля
Восток начал розоветь, и вскоре над бурой зубчатой стеной появился краешек солнечного диска – будто ослепительный глаз, с любопытством заглянувший в кратер. Слева, справа и сверху от него алыми ресницами изгибались перья облаков, темный утес внизу казался выступом титанической скулы, а небо – шапкой, надвинутой по самую бровь. Как всегда, рассвет на острове был в