– Давай, пора идти! – рявкнул он. – Если повезет, мы вернемся до темноты.
* * *
По дороге к кораблю мы практически не разговаривали. Грэй, казалось, глубоко задумался, я тоже. Внезапно я перестала вообще что-то понимать. Я была растеряна больше прежнего, меня терзала паника за мое будущее, я уже сомневалась, выживу ли я здесь. Услышав мяуканье Мака, я наклонилась и погладила его, радуясь его компании. Мы остановились, перекусили жареными моллюсками и сушеными манго и продолжили путь.
Бабочка глубокого синего цвета пошевелила крылышками, усевшись на ветку возле меня, потом полетела впереди нас, словно показывая дорогу. Через несколько мгновений показался старый корабль.
– Это действительно нечто, – сказал Грэй, остановившись, чтобы посмотреть на него. Он сделал глоток и передал воду мне. Я поежилась, вспомнив, как недавно ему пришлось зашивать рану на моем лбу, и порадовалась, что мне уже лучше и что все заживало быстрее, чем я думала.
– Вот как он очутился здесь, так далеко от берега? – продолжал Грэй. – Вероятно, волна была огромной, невиданной силы.
Я кивнула, обходя вокруг кормы корабля, но замерла на месте, когда услышала поблизости явственный звук шагов.
– Грэй! – окликнула я его полушепотом.
Он прибежал ко мне.
– Все в порядке?
– Я что-то слышала, – сообщила я. – Как будто шаги.
– Вероятно, это Мак, – сказал он, показывая на нашего кошачьего друга, который мурлыкал рядом со мной.
– Нет, – возразила я. – Это был не Мак. Кот все время был рядом со мной.
– Тогда, может, еще какое-нибудь животное. Тут наверняка водятся животные, с которыми мы пока еще не встречались. Даже дикие кабаны.
Я кивнула, опасливо огляделась вокруг и подошла поближе к нему.
– Как ты думаешь, тут живут другие люди, кроме нас?
Грэй пожал плечами:
– Сомневаюсь. Мы уже обошли несколько раз этот остров и заметили бы следы других людей.
Я кивнула и внимательно посмотрела на корабль, стараясь найти на нем какие-нибудь отметины для его идентификации. Ржавый металл, облезающая полосами краска, чудовищно поврежденный корпус. Но потом я отвела ветку пальмы от бока корабля и сразу увидела черные буквы, во всяком случае то, что могло быть буквами когда-то давно.
– Смотри, – сказала я, – по-моему, это название корабля.
– U.S.S., – прочел он, прищурясь и пытаясь разобрать остатки названия. – Ци…
– Цикло… сложила я и помолчала, обдумывая результат. – Циклон?
Грэй покачал головой:
– О господи.
– Что?
– Шарлотта, я думаю, что это тот самый «Циклоп».
Я покачала головой, не понимая, что он имел в виду.
– Я когда-то читал об этом, – сказал он. – «Циклоп» пропал, кажется, в 1920 году, ну, примерно в то время. На борту находились сотни моряков. Последний радиосигнал пришел из Бермудского треугольника. Это одна из крупнейших нерешенных загадок в истории ВМФ США и по сей день.
Я пожала плечами:
– Но это невозможно.
– Возможно, – сказал Грэй, погладив ладонью остатки букв, потом удивленно покачал головой.
– За все это время никто его не нашел, – сказала я.
– Поверь мне, – сказал Грэй, – не потому, что его не искали. В конце семидесятых правительство возобновило поиски «Циклопа». На выяснение того, что с ним случилось, ушли миллионы.
Я нахмурилась:
– Ты понимаешь, что это значит, не так ли?
Он мрачно кивнул.
Мои глаза наполнились слезами.
– Если весь морской флот не смог отыскать этот корабль, нас вообще никогда не найдут.
Он слегка дотронулся до моего плеча.
– Не плачь, Шарлотта.
– Почему не плакать? – сказала я дрожащим голосом. – На что нам надеяться? Зачем жить?
Его рука спустилась по моей руке к пальцам. Он переплел свои пальцы с моими.
– У нас есть этот день, – сказал он. – И другие дни, если нам повезет. У нас есть эта жизнь. И хотя она проходит не дома, хотя она проходит на этом богом забытом острове среди неизвестно чего, у нас есть этот остров.
Я с сомнением подняла на него глаза.
– Хотелось бы мне обладать твоим оптимизмом.
– Это не оптимизм, а правда. Мы можем позволить ей нас уничтожить, или мы можем принять ее. – Он взял другую мою руку. – Мы здесь и пока что никуда не собираемся. Так что давай распорядимся ею как можно разумнее и конструктивнее.
Я кивнула, но потом отвела глаза в сторону. Он взял меня за подбородок и заставил посмотреть на него.
– Обещай мне, что ты тоже будешь стараться.
– Я… обещаю, – ответила я.
– Хорошо. Теперь давай посмотрим, что можно взять с этого корабля.
* * *
Мы провели несколько часов, вытаскивая из корабля испортившиеся припасы. Ящики, наполненные банками бог знает чего. Длинные деревяшки. Крепко свернутые рулоны парусины, перевязанные веревками. Сундук с ржавым замком, который Грэй легко открыл, а когда он это сделал, я уселась рядом с ним на корточки.
Я вытаращила глаза, когда мы увидели его содержимое: письма, перевязанные шпагатом, кажется, многомесячная (многолетняя?) переписка между миссис Идой Фриленд и мистером Максом Морганом. Кто он был, капитан корабля или просто член команды? Фотография красивой девушки-испанки, вся в пятнах сырости, и несколько других официальных документов в конвертах с машинописной надписью.
– Тут для нас нет ничего ценного, – сказал Грэй, закрывая крышку сундука.
– Подожди, – сказала я. – Давай хотя бы возьмем письма.
Он странно мне улыбнулся:
– Зачем?
– Кто знает. – Я пожала плечами. – Может, их интересно будет почитать.
Я протянула руку за письмами, но тут мои пальцы наткнулись на что-то твердое, лежавшее под ними: на книгу в кожаном переплете. Но это был точно не роман. Страницы были исписаны красивым, стремительным почерком, таким затейливым и выцветшим, что я с трудом разбирала слова.
– Грэй, – крикнула я. – Кажется, я нашла чей-то дневник.
Он заглянул мне через плечо, и я открыла первую станицу, датированную 7 марта 1918 года.
«Пожалуй, сегодня самый подходящий день, чтобы начать дневник. Шторм, шторм. Мой предыдущий дневник пропал в Рио. Скорее всего, он был украден. Жалко, честное слово, потому что пропали все мои наблюдения за флорой и фауной за последние пять лет, вероятно, их выбросили в море. Возможно, это сделал тот хитрый лейтенант с «Квинс» или, может, чин повыше – капитан-лейтенант Эймс, который никогда меня не жаловал. Этот морской поход, кажется, не задался, а то и был проклят, с того самого дня, когда я взошел на борт. Сначала короткое замыкание в столовой, и мы ели при свечах, потом крысы в грузовом трюме, и вот… открытие, о котором мне даже страшно писать. Прошлой ночью, когда я вышел на нижнюю палубу подышать воздухом, я услышал женский крик. Поначалу я решил, что мне это почудилось. В конце концов, в последний раз я видел женщин много месяцев назад, в Рио. Но крик этот не выходил у меня из головы, и когда мой сосед по койке уснул, я поднялся на верхнюю палубу. Дверь в капитанскую каюту была приоткрыта достаточно, чтобы я мог увидеть, что там внутри. В свете лампы я увидел девушку, ну, молодую женщину, вероятно, испанку. Ей было не больше 17 лет. Одежда на ней была разорвана. Женщина была привязана к стулу, а во рту у нее был кляп».
Я остановилась и посмотрела на Грэя:
– Ты можешь поверить этому?
– Жуть, – сказал он.
Я попробовала читать дальше, но чернила расплылись от воды, а почти вся нижняя треть страницы была покрыта плесенью. Наконец я нашла более понятное место и продолжала читать вслух.
«Я не знал ни слова по-испански, но как-то завоевал ее доверие. Ее звали Эстелла. Когда мне удается, я приношу ей из столовой еду. Теперь надо понять, почему ее держат пленницей на нашем корабле… и почему оставили в живых.
* * *
Вероятно, капитан теряет рассудок. Прошлым вечером кто-то из команды видел, как он разгуливал без штанов, но в головном уборе и с тростью. Это крайне огорчительно для всех нас. Когда прошлым вечером я ходил проведать Эстеллу, я слышал, как он говорил с Эймсом о «сокровище». Он часами стоял над картами. «Оно должно быть где-то здесь, – сказал он. – Мы можем быстро забрать его, никто и опомниться не успеет. Девчонка знает, где оно, но не хочет говорить». Эймс кивнул и предложил немедленно избавиться от нее. К счастью, капитан не согласился. «Она может еще быть полезной».
Я подняла глаза от дневника и нахмурилась.
– Почему ты перестала читать? – спросил Грэй, наклоняясь ко мне ближе.
Я перелистала остальные страницы и закрыла дневник.
– Это все, что было. Дальше чистые страницы.
Грэй поднял брови:
– Как ты думаешь, что с ним случилось?
Я покачала головой:
– Может, капитан обнаружил, что за ним шпионят, и убил его?
– Возможно.
Я взяла фотографию женщины. Меня поразили ее глаза – такие печальные и затравленные.
– Как ты думаешь, это она? – Я протянула фотографию Грэю. – Эстелла?
– Возможно, – согласился он. – Боже, как все ужасно.
– Вот видишь, – сказала я многозначительно.
– Что вижу?
– У всех, кто попадал на этот остров, было какое-то свое прошлое.
Грэй покачал головой:
– Не верю.
– А я верю. – Я тяжело вздохнула. – И вот почему.
Он посмотрел на меня.
– Я должна тебе что-то рассказать. Про мою тайну.
Грэй насторожился и нахмурил брови.
– Я утаила от своего мужа важную вещь.
– Что ты имеешь в виду?
Я на миг закрыла глаза и увидела лицо Эрика, такое красивое, радостное. Он протянул ко мне руки. Я крепче зажмурила глаза, чтобы подольше сохранить это дорогое воспоминание, словно рамку от реалити-шоу моей жизни. Но тут я почувствовала на своем плече руку Грэя.
– Я не могу иметь детей, – сказала я.
Он покачал головой, словно ничего не понял.
– Ты уже знаешь про мою гистерэктомию. Гинеколог обнаружил у меня полипы и кисты, вся матка и яичники покрыты ими. Поэтому другого выхода не было. – Я вытерла слезу, побежавшую по щеке. – Я не могу иметь детей.