– Да.
– Что, ты будешь дрейфовать вот так, бесцельно, сквозь штормы и бог знает что еще, пока, возможно, тебя случайно не обнаружит какое-нибудь судно?
– Я подниму парус, – сказала я, показывая на мачту.
– Ты не умеешь ходить под парусом.
– Я брала уроки, когда заканчивала школу. Так что все вспомню.
– Не делай этого, Шарлотта. Это безумие. Ты никогда не справишься с лодкой.
Мои глаза наполнились слезами.
– Ты хочешь сказать, что не поплывешь со мной?
Он подошел ко мне:
– Теперь это наш дом, Шар. Твой и мой. Мы больше не принадлежим к тому миру.
– Нет, принадлежим, – возразила я. – И мы можем жить в доме. В красивом доме. Мы начнем все сначала… вместе.
Глаза Грэя потемнели, в них мелькнула злость.
– Я никогда не вернусь туда, – сказал он.
– Почему? – взмолилась я. – Я тебя не понимаю.
– Поверь мне, – сказал он, – я тебе говорю, что не могу туда вернуться.
Холодок пробежал по моей спине, когда я подумала про секреты, которые хранил Грэй. Неужели они настолько мрачные? Я отошла от него на шаг.
– Что ты утаиваешь от меня? – спросила я, вспомнив сны, которые я видела, страшные сны.
– Какое это имеет значение? – небрежно бросил он.
– Какое значение? – Я вытаращила на него глаза. У меня бешено заколотилось сердце. – Это как-то связано с твоей женой? Ты виноват в ее смерти?
Его лицо стало таким, как в тот вечер, когда я увидела его на лайнере. Мрачным и раздраженным.
– Вот что ты думаешь?
Я всплеснула руками.
– А что я должна думать, Грэй?
Он бросил на берег ящик с инструментами и несколько спичечных упаковок из ящика.
– В океане они тебе не понадобятся, остальное останется у тебя.
– Постой, что ты делаешь?
– Я отпускаю тебя, потому что ты этого хочешь.
– Пожалуйста, Грэй, – взмолилась я. – Не надо так.
– Это твой шанс. Ты всегда хотела покинуть остров.
– Я хочу, чтобы ты отправился со мной, – проговорила я сквозь слезы.
– Нет, ты не хочешь, – сказал он. – Не очень хочешь.
– Хочу, – возразила я. – Очень хочу.
– Но ведь ты сказала, что не знаешь меня.
– Не знаю?
– Очевидно, что не знаешь. – Он выпрыгнул из лодки. – Я упакую твои вещи. Тут на лодке есть вода, но тебе понадобится больше, а еще манго, орехи. Я дам тебе вяленую рыбу, которую сделал вчера.
Я откинулась на спинку сиденья в лодке и разрыдалась.
– Вот, – сказал он, возвращаясь с припасами. – Я положил туда письма с корабля и тот дневник.
– Спасибо, – сказала я.
– Будь осторожнее, – напутствовал меня Грэй, и его голос слегка дрогнул.
– Грэй, – прорыдала я.
– Плыви, – сказал он.
– Не отпускай меня.
– Ты сама знаешь, что я вынужден это сделать. – Он столкнул лодку в прибой. – Запусти мотор. Он нужен тебе, чтобы выйти за линию прибоя.
Я повозилась с мотором, он завелся, сначала с перебоями, но потом выпустил облачко дыма. Я уплывала. Я на самом деле уплывала. Этого мне хотелось?
Я повернулась к Грэю. Он стоял и смотрел, как я уплывала от острова, который стал нашим домом.
Он помахал мне рукой.
– Я люблю тебя, – сказала я сквозь слезы. Они ручьем текли по моим щекам. – Я всегда буду тебя любить.
Я видела, что шепчут его губы. Это были его последние слова.
– Я люблю тебя.
Мы долго смотрели друг на друга, пока он не превратился в точку на горизонте, и я тоже.
Я заглушила мотор и поставила парус. Был полный штиль, и я просто плыла куда-то среди океана. Я почувствовала новый приступ тошноты и глубочайшее одиночество, глубочайшую печаль, какую я еще никогда в своей жизни не испытывала.
Господи, что я наделала?
Глава 24
Дни тянулись мучительно долго, это медленное течение времени причиняло мне физическую боль. Прошлой ночью мне снилось, что я убегала от кого-то на острове. От мужчины. Рядом не было Грэя, чтобы спасти меня, а еще у меня ужасно болел живот. Когда я проснулась, боль не исчезла. Я прижала руки к животу и орала под звездным небом. Я кричала, звала Грэя и Эрика. Я звала на помощь мое прошлое и настоящее, а еще будущее, до которого все-таки надеялась дожить.
С тех пор я больше не спала, просто смотрела, как луна опускалась в океан, уступая место солнцу. Это была ночная битва между светом и тьмой, где не было настоящих победителей.
Я открыла последнюю банку тушеных бобов и погрузила в нее вилку. Бобы напомнили мне о летних днях в доме моей бабушки. О клеенке, постеленной на столе в дворике возле кухни, где бабушка готовила барбекю для семьи. О счастливых временах.
Я находилась между двумя мирами – островом и тем миром, который я когда-то называла своим домом. Все было расплывчатым словно расфокусированная линза. Наш с Эриком домик в колониальном стиле на холме Королевы Анны с белым сайдингом, черными ставнями и красной дверью. Георгины и розы в саду, обувница, которую Эрик купил мне для нашего шкафа. Дом, милый дом, вот только… ждут ли меня там? Вернется ли хоть что-то из моего прошлого?
Я легла на койку и закрыла глаза.
* * *
Прошли еще восемь закатов и рассветов. А на девятый я почувствовала ужасную дурноту и слабость, которые меня по-настоящему напугали. У меня закончилась еда. Манго были давно съедены или сгнили. Орехи макадамия тоже. Консервы я тоже съела, не осталось и бутылок с водой. Я выставляла кастрюли и сковородки, чтобы собирать питьевую воду, но дожди случались очень редко. Я могла тут умереть. И где-то в душе уже хотела этого.
* * *
Вчера мне показалось, что я видела корабль. Конечно, это была иллюзия. Просто темное пятно на горизонте. Океан сыграл со мной одну из многих своих злых шуток. Я понимала, что времени у меня почти не осталось. Моя глотка пересохла. Я с трудом могла глотать.
Меня найдут. Когда-нибудь. К этому времени я уже давно умру. Меня расклюют морские птицы. Меня высушит солнце. Моя кожа сгниет. Я содрогнулась.
В ящике я нашла блокнот и ручку.
Тому, кто меня найдет:
Я – Шарлотта Беллуэзер. Я отправилась на Бермудах на экскурсию с моим мужем Эриком Беллуэзером. У нас был медовый месяц. Я провела почти два года на маленьком острове с человеком по имени Грэй Лоутон, который, как и я, уцелел, когда наш катер налетел на риф. Все остальные погибли, включая капитана. Я покинула остров, когда эту лодку прибило к берегу. Я старалась изо всех сил добраться до дома, но не получилось. Пожалуйста, передайте моим родителям, что я люблю их. И, пожалуйста, сообщите моему мужу…
Я вскинула голову, когда услышала корабельный гудок. Не может быть. Когда гудок раздался снова, я вгляделась в ночь. Это было судно. Огромное судно.
Адреналин пробежал по моим сосудам подобно электрическому току, вдохнув жизнь в мое тело, которое уже потеряло последние силы. Я должна была зажечь сигнальный огонь. Я знала, где лежали фальшфейеры – в шкафчике возле кухни, в аварийном отсеке. Собрав в кулак свою волю, я стала спускаться по ступенькам, но оступилась и упала, сильно разбив лоб. По щеке потекла кровь. Но мне было некогда думать об этом. Помогая себе руками, я встала на колени и поползла к шкафчику, нашарила там нужный отсек. Достала фальшфейеры, кое-как встала на ноги и отыскала спички, которые оставила возле чайника.
Я выползла на палубу и попыталась зажечь первую спичку. Руки не слушались меня, спички вываливались из пальцев. Давай, Шарлотта. Это твой шанс. Пожалуй, твой единственный шанс. Я сделала еще одну попытку и на этот раз зажгла пламя, красивое, оранжевое пламя. Я поднесла спичку к концу фальшфейера, и он загорелся. Я подняла его вверх и… но мои пальцы разжались, и он упал на моих глазах в воду.
Нет! Нет, нет, нет, нет.
Судно двигалось в ночной тьме полным ходом. Меня просто не заметят. Мне надо зажечь другую ракету.
Я расставила ноги, чтобы не упасть, и зажгла новую спичку, на этот раз с лазерной точностью сосредоточившись на фальшфейере. Получилось, я сумела зажечь его и подняла над головой. Я лихорадочно размахивала над головой сигнальным огнем, пока не обессилела. Тогда я рухнула в кресло, но все равно продолжала размахивать правой рукой.
– Пожалуйста! – кричала я. – Пожалуйста, заберите меня!
Судно продолжало движение по своему маршруту.
– Подождите! – закричала я. – Пожалуйста, остановитесь!
По моим щекам текли ручьями слезы. Я прижала к груди колени и уронила на них голову. Вот и все. Это конец. Я знала это. Я чувствовала.
И тут я услышала гудок. Я вскинула голову и посмотрела в ночь. Увидела вспышку, гораздо более яркую, чем от фальшфейера, который держала в руке. Эта вспышка была как на шоу в честь Четвертого июля.
Я снова встала. У меня кружилась голова, путалось сознание, но я из последних сил вцепилась в борт парусника и велела своим ногам стоять. Не подведите меня, – умоляла я их.
Я не знала, заметили они меня или нет. Но тут прозвучал еще один гудок и последовала еще одна вспышка. Судно, казалось, повернуло назад. Повернуло ко мне.
Я все еще размахивала фальшфейером. Я стояла до тех пор, пока судно не приблизилось ко мне настолько, что я увидела сначала отражения его огней на воде перед собой, а потом они осветили мою лодку.
Меня заметили. Меня увидели. Слава богу!
Потом я услышала голос – кто-то обратился ко мне по мегафону:
– Мы вас видим и идем к вам на помощь. Берегите силы и оставайтесь на месте. Мы высылаем к вам шлюпку.
Я опять помахала фальшфейером, как бы говоря «да» и «спасибо».
Через несколько минут я увидела шлюпку. В ней было трое, и когда они подплыли к моему паруснику, мне хотелось обнять их всех.
– Я Джон, – представился один из моряков. – Это Рэнди, а это Пит. Судно принадлежит «ЭмЭсСи Зо» [9]. Мы везем груз в Уилмингтон, Северная Каролина. Вы американка?