в день. Благодаря работе в Моут-Марин и сотрудничеству с такими организациями, как Национальное управление океанических и атмосферных исследований (NOAA) и Фонд Охраны природы Nature Conservancy, к 2019 году во Флорида-Кис и по всему Карибскому морю уже высажено более 200 тыс. кораллов. Привлекая к делу общественность и увеличивая охват восстанавливаемых площадей коралловых рифов архипелага Флорида-Кис и по всему миру, всего за 2 года можно было бы высадить миллион кораллов, причем это обошлось бы не дороже 1 млн долларов.
После того как в течение 2 лет будет высажен миллион кораллов, каждый стоимостью всего в 1 доллар, рифы наших океанов могут оказаться на верном пути к восстановлению. Мне кажется, это несложно, и мы должны поддержать этот проект прямо сейчас в ответ на сигналы тревоги, которые уже десятилетия подают нам кораллы мира.
Благодаря работе фонда «Посади миллион кораллов» Дэйв с командой могут продвигать свое открытие и применять его, организуя независимые проекты по восстановлению кораллов и за пределами Флорида-Кис, включая Виргинские острова, остров Бонайре, Белиз и Коста-Рику. Постоянно сотрудничая с другими организациями, такими, как Фонд Охраны природы Nature Conservancy и «Фрагменты надежды», фонд сможет значительно расширить свою деятельность по восстановлению кораллов по всей планете.
История Дэйва напоминает мне о взаимосвязи между всеми людьми, у которых я брала интервью для этой книги, и о вдохновении, которое я черпала у них. Все они приняли решение применить свой жизненный опыт, свои таланты и время для улучшения жизни на Земле. Хотя никто из них не встречался с Дэйвом Воэном, их судьбы связаны с его историей, и теперь они знают друг о друге. Точно так же, как работа всех этих людей связана с Дэйвом Воэном и его усилиями по восстановлению кораллов, его судьба также иллюстрирует каждую из дарованных космосом истин – уроков бытия, описанных в главах моей книги.
Сокращение площади коралловых рифов сказывается не только на прибрежных сообществах, где расположены рифы, но и на всех нас. Земля – единая планета, так что все и правда происходит совсем рядом. Все живое зависит от этих экосистем.
Коралловые рифы в сотрудничестве с океанской средой в целом имеют решающее значение для круговорота воздушных масс в атмосфере и поглощения парниковых газов – это ключ к сохранению тонкой синей линии, которая окружает нашу планету и защищает нас всех от смертоносного космического вакуума.
Кораллы, из которых образуются массивные коралловые рифы, относятся к различным видам жизни на Земле: их, по оценкам ученых, целый триллион. Как бы ни были малы эти крохотные полипы, у них своя работа, они тоже члены нашего экипажа, и никогда не стоит недооценивать их значение для поддержания разнообразия жизни на планете.
Сделанное Дэйвом открытие метода микрофрагментации и его работа по восстановлению кораллов – замечательное подтверждение правила, что надо «двигаться медленно, чтобы двигаться быстро». Как только мы поймем, в чем состоит проблема, и найдем для нее отличное решение, надо действовать быстро, пока еще есть время восстановить утраченное равновесие.
Подобно кораллу, мы как личности, как человечество, как планета так или иначе нуждаемся в восстановлении. Жизнь, которая окружает здоровый коралловый риф и зависит от него, – потрясающее зрелище, вызывающее благоговейный трепет и изумление. Быть в центре всего этого, значит поддерживать связь с Землей, что поможет обрести более глубокое понимание взаимосвязи всего живого на нашей планете.
И все, что касается работы, которой заняты и Дэйв, и все, с кем я беседовала, обусловлено неоспоримым желанием сделать жизнь лучше.
Эти неожиданные связи доказывают, что каждый из нас способен действовать ради преодоления огромных проблем, что стоят перед нами, таких как изменение климата, и действия каждого будут соединяться с действиями миллионов других. Важен вклад каждого.
В заключение я рассказала о том, как Дэйв восстанавливает кораллы, потому что уверена, его история отражает общую мотивацию моей книги – напомнить всем нам о благоговейном трепете и изумлении, с которыми надо воспринимать каждый день окружающую нас жизнь; а также о трех простых истинах: все мы – земляне, мы живем на планете, и нас всех защищает тонкая синяя линия. Еще я хотела вдохновить каждого из нас последовательно делать все, что, по нашему мнению, необходимо, чтобы сделать жизнь лучше.
В конце дня, который мы провели с Дэйвом после завершения интервью, мы с его семьей сидели на террасе, ужинали и отдыхали. Солнце садилось, и закат завораживал, как всегда бывает во Флориде, Дэйв указал через канал на лабораторию Моут-Марин, в которой он проработал все эти годы, и между делом заметил, что каждый день, отправляясь на работу, он пересекал канал на лодке, греб и старался сдерживать дыхание.
Просто для меня это еще один способ сократить мой углеродный след. С миру по нитке, знаешь ли…» – сказал он.
Мы сидели, восхищаясь окружающей красотой, и Дэйв продолжил: «Нашу планету назвали неверно. По-настоящему надо было бы назвать ее “планета Океан”».
Он щурился на последний проблеск лучей, пока солнце опускалось к краю горизонта.
«Знаете, столько можно провести аналогий между внутренним и внешним космосом. Вам повезло, вы смогли побывать в космосе и оглянуться, а мне повезло, я смог опуститься на несколько сотен метров под воду и, всплывая, увидеть то же самое снизу. Как велик океан. Как велика Вселенная».
Все астронавты, которых я знаю, сходно оценивали влияние зрелища восхода Земли на свою жизнь: их ум и сердце распахнулись, стоило им увидеть наш общий дом в иллюминатор космического корабля. Как бы мне хотелось, чтобы каждый смог увидеть Землю так, ведь тогда это пошло бы всем на пользу. Я благодарна Дэйву за признание сходства между его восприятием планеты из подводного мира и моим восприятием Земли из космоса. Он очень ясно сознает один из самых важных уроков, которыми я хочу с вами поделиться – вовсе не обязательно смотреть на Землю из космоса, чтобы пережить момент прозрения.
Только несколько человек, с которыми я беседовала, когда-либо видели Землю из космоса, но все они испытали момент прозрения, даже если и называли это иначе. Взгляд на Землю из космоса побуждает к осознанию реальности, заставляет подумать, как важно, кто мы такие, и понять, что все мы вместе живем в нашем единственном доме – на общей планете посреди космоса, и все вместе отвечаем за него. На самом деле, каждый из моих друзей-астронавтов рассказал, что он пережил несколько подобных моментов со времени возвращения на Землю, так как теперь с благоговением и изумлением воспринимает все, что его окружает.
Люди, у которых я брала интервью для своей книги, поделились моментами, изменившими их жизнь, глубоким пониманием наших связей с Землей и друг с другом. При этом, беседуя с каждым из них, я тоже ощущала нечто вроде искры вдохновения, собственного момента прозрения.
Серена Ауньон-Чанселлор заметила, что, проводя на МКС эксперимент в области клеточной биологии, всегда твердила себе, пока возилась с клетками, что они – «самая малюсенькая форма жизни… и тоже живут с нами, словно члены экипажа». Она была поражена тем, что тепло термостата для хранения клеток «напомнило ее дом», позволив ощутить связь с Землей как с домом.
Роуэн Хенторн, исследуя самые дальние уголки Тихого океана, смотрела ночью на звезды и размышляла, «как выглядит из далекого космоса небольшое суденышко с девушками, что путешествуют вместе через океан», и в то же самое время весь мир сузился для нее «всего лишь до нашего судна и пяти метров воды, что постоянно окружала его». Это заставило ее по-новому понять, что «бежать некуда» и все мы и правда связаны друг с другом.
Ги Лалиберте провел время на МКС как «исследователь космоса-гуманитарий»: его целью было повысить осведомленность о проблемах обеспечения водой, что затрагивают столько людей на Земле. Он увидел планету, которая «сияет, как бакен во тьме», но ее системе жизнеобеспечения угрожают ее обитатели. Он просто спрашивает у своих коллег-землян: «Как насчет того, чтобы помочь ей?»
Скотт Харрисон напомнил мне, что момент прозрения не всегда прекрасен, иногда это шок от внезапного осознания масштабов человеческих страданий. Он сказал, что в ходе своей первой поездки в Африку понял, что никогда раньше не сталкивался с такой массой, вернее, с таким скопищем страдающих людей. Скотт был ошеломлен, узнав, что столько людей не имеют доступа к чистой питьевой воде, той самой, которую он так небрежно продавал по «10 долларов за бутылку» на вечеринках, которые организовывал в Нью-Йорке. Как и Ги, момент озарения побудил Скотта действовать, и делом всей его жизни стало обеспечить людям на Земле доступ к ресурсу, без которого невозможна жизнь.
Дэвид Лииттшвагер постоянно переживает моменты прозрения, благодаря своему «стремлению понять, как устроен мир». Он хотел бы написать рассказ о том, «что именно потребовалось миру, чтобы создать цветок». Он всегда с нетерпением ждет «приятного покалывания в затылке, которое я испытываю, когда вижу или слышу нечто прекрасное», например при установлении зрительного контакта с осьминогом или ощущении благоговения и изумления от «взаимного внимания».
Марк Терчек говорил о том, как во время путешествия с семьей по Коста-Рике в нем «проснулся защитник окружающей среды». «В каждом прячется защитник окружающей среды, и он ждет, пока вы откроете его в себе», – говорит он. Чтобы преодолеть такую важную проблему всей планеты, как изменение климата, считает он, «нужно, чтобы весь мир был заодно… нужно, чтобы мы нашли общую почву». «Эй, люди, – предложил он, – как и астронавты из космоса, вы тоже можете смотреть на планету по-разному».
Взгляд Дэна Гуда на жизнь в целом и возможность прожить ее с пользой изменился, когда он услышал наставление своего проповедника: «Мы все должны жить, сознавая, что быть живым – дар и привилегия».