ю процветания.
Такое изобилие информации, компактно предлагаемой нам на ладошке, должно подкреплять реальность того, что все мы едины, живем в одном доме – на нашей планете посреди космоса, что глобальное локально, а локальное глобально: все на свете локально. Тем не менее независимо от всех наших связей мы по-прежнему склонны думать о том, кто мы такие, отдельно от понимания существующих проблем.
С учетом всей доступной нам информацией и возможностями подключения, я верю, что, повышая осведомленность об очень позитивных событиях, происходящих на МКС, пока она облетает нашу планету каждые полтора часа, и о том, что происходит тут, на земле, мы сможем преодолеть разрыв между связью и взаимосвязью. Готовность признать нашу взаимосвязь позволяет нам испытать настоящий момент откровения, подобный зрелищу восхода Земли – постичь уникальность нашей среды обитания здесь, уникальную настройку наших тел на жизнь на Земле и настоятельную потребность для всех нас трудиться как одна команда, чтобы выжить на космическом корабле «Земля». Потому что все происходит рядом. И все, что мы делаем, влияет на всех повсеместно. С точки зрения политики, технологии, общества, экологии, куда ни глянь, все взаимосвязано. Все на свете. Все – все.
2Уважайте тонкую синюю линию
На МКС у меня сложился вечерний ритуал: перед тем как лечь спать, я парила перед иллюминатором в одиночестве, наслаждаясь видом. Однажды вечером, когда на Земле тоже была ночь, я глядела на мерцающие огни и облака внизу, высматривая, не блеснет ли где потрясающе эффектная молния, которую иногда можно было заметить, или не растянется ли красочный полог северного сияния. Затем возникло изумление: внизу подо мной, между космической станцией и Землей в направлении тонкой синей линии атмосферы, окружающей планету, быстро пронеслась полоска света.
Это еще что такое, – подумала я.
Я перелетела в другой отсек станции, чтобы отыскать одного из товарищей по экипажу, Майка Барратта, который еще не лег спать. Я спросила его, что это было, и он очень небрежно ответил: «Это падающая звезда».
Возвращаясь к иллюминатору, я сказала: «Ну, неплохо было бы знать заранее, что я могу увидеть что-то подобное».
Падающая звезда подо мной. Я была потрясена, потому что не сразу поняла, что это означает. Пришлось свыкнуться с мыслью о том, что я видела ее именно под собой. Всю свою жизнь я знала, что шанс увидеть звездопад выпадет, если долго смотреть с Земли в небо, да и то, если повезет. Падающая звезда была прекрасна и удивительна. Я немного задержалась, паря перед иллюминатором в надежде увидеть еще одну, но не тут-то было. Затем сообразила, что мне снова повезло, и подумала: «Ух ты, надо радоваться, что я ее видела, ведь это означает, что она не ударилась в тонкий металлический корпус моего космического корабля».
Если смотреть с поверхности земли, небо кажется бесконечным. В любой день, когда вы выходите на улицу, светит ли солнце, или пасмурно и дождливо, или ночью, когда видны только темнота или звезды, сияющие над головой, если на мгновение закрыть глаза и посмотреть в небо, оно может показаться безграничным, словно окружающий нас воздух бесконечен. Правда в том, что толщина нашей атмосферы всего около 100 км. Чтобы понять, насколько все сложно, представьте, что отправились с семьей во Флориду: там от Космического центра имени Кеннеди до Диснейленда как раз приблизительно 100 км. Так вот, если бы вы проехали это расстояние не по горизонтали, а по вертикали, вы достигли бы верхней границы нашей атмосферы раньше, чем добрались бы до волшебного королевства Диснея. Такая аналогия может быть полезна, однако для меня самой лучшей возможностью понять, до чего тонок слой атмосферы, стал вид на Землю из космоса.
Мы воспринимаем как должное наличие атмосферы, которая выполняет ради нас свою задачу – блокирует опасную солнечную радиацию, поддерживает температуру в комфортном диапазоне и содержит пригодный для дыхания воздух, представляющий собой смесь азота, кислорода, углекислого газа и других элементов, необходимых для жизни нам и другим живым существам. Земля – единственная планета нашей Солнечной системы, имеющая атмосферу, способную поддерживать жизнь в том виде, в каком мы ее знаем.
Толщина, или, скорее, тонкость, атмосферы – результат равновесия между гравитацией Земли, удерживающей ее на планете, и энергией молекул, которые стремятся подняться и движутся в сторону космоса. Если бы планета была размером с баскетбольный мяч, толщина атмосферы была бы эквивалентна небольшому слою обернутой вокруг него пищевой пленки. Этот чрезвычайно тонкий, защищающий жизнь покров состоит из слоев, которые накладываются друг на друга от земной поверхности вверх и становятся все менее и менее плотными, пока совсем не растворяется в космосе.
Толщина тропосферы – самого важного и самого тонкого слоя атмосферы, расположенного ближе всего к земле, варьируется от 8 до 16 км, в зависимости от того, какую часть планеты вы рассматриваете. Тоньше всего тропосфера в самых холодных районах, таких как Северный и Южный полюса. Tropos означает «изменение», и в этом слое происходит непрерывное смешивание газов, которое обуславливает изменения погоды, регулирует температуру, круговорот воды и прочие факторы, важные для жизни. Собственно говоря, все погодные явления происходят именно в тропосфере, и, поскольку почти весь водяной пар и пыль в атмосфере находятся тоже в этом слое, в нем могут образовываться облака. Примечательно, что на этот слой приходятся почти три четверти плотности атмосферы, кроме того, первые 16 км атмосферы от поверхности земли выполняют также самые важные функции жизнеобеспечения и защиты. Тропосфера содержит 78 % азота, 21 % кислорода и 1 % смеси аргона, водяного пара и двуокиси углерода. А вследствие наклона своей оси, вращения вокруг Солнца и расстояния от него в разных районах на земле существуют различия климата, который варьируется от экстремального холода на полюсах до тропической жары на экваторе. Именно это разнообразие позволяет планете поддерживать чрезвычайное многообразие живых существ. Поскольку солнечное тепло легко проникает в тропосферу, этот нижний слой нашей атмосферы также поглощает тепло, которое отражается от поверхности в процессе, который называют «парниковым эффектом».
Парниковый эффект – естественный процесс нагрева поверхности земли. Когда энергия солнца достигает атмосферы нашей планеты, часть ее отражается обратно в космос, остальная поглощается, а затем повторно излучается парниковыми газами. Этот процесс необходим для поддержания жизни на земле, но он также является одним из важнейших для планеты факторов равновесия. Самые распространенные парниковые газы в атмосфере – углекислый газ, водяной пар и метан. Когда их содержание сбалансировано, они поддерживают жизнь, но стоит только равновесию нарушиться, и они становятся угрозой для жизни.
Вся эта деятельность, направленная на жизнеобеспечение, происходит в пределах тонкой голубой линии. Хотя это место, где присутствует воздух, которым мы дышим, где меняется погода, которая на нас влияет, этот слой по сути – всего лишь контейнер, в котором мы живем и благодаря которому мы вообще можем существовать.
Одно из самых ярких воспоминаний об астронавтике у меня связано, скорее, с дорогой в космос, чем с полетами в нем – это запуск. В течение десяти дней перед запуском весь экипаж находится в карантине в относительно изолированном здании под названием «Помещение для экипажей астронавтов» в Космическом центре имени Кеннеди (KSC) во Флориде. Основная задача карантина – ограничить число людей, с которыми мы контактируем, чтобы снизить риск заражения инфекционными заболеваниями; если один или несколько членов экипажа заболеют до или после запуска, это может поставить под угрозу всю миссию. Даже обыкновенная простуда может негативно повлиять на выполнение программы полета, так как иммунная система ослабевает в условиях микрогравитации. Проблема заложенности ушей вследствие простуды может усугубиться застоем в носовых пазухах, возникающим в космосе, когда жидкости организма из-за невесомости устремляются вверх, и застойные явления в пазухах особенно болезненны при изменениях давления, необходимых для выхода в открытый космос.
В карантине единственными, кто регулярно контактируют с нами, остаются команда медиков, некоторые старшие должностные лица NASA и персонал помещения для экипажей; наше общение с семьями ограничено. За всеми, с кем мы контактируем, ведется медицинское наблюдение. Однако неприятнее всего для меня оказалось правило, что астронавтам разрешается видеться со своими детьми, которые не моложе 14 лет. (По-видимому, начиная с этого возраста люди переносят меньше микробов.) Мой сын накануне обеих моих командировок был слишком мал, чтобы его пустили ко мне: перед первым стартом ему было 7 лет, а перед вторым – 9. Мне до сих пор не слишком нравится это правило.
Предполагается, что мы будем проводить большую часть карантина в помещениях для экипажей. Так оно и выходит, мы готовим и изучаем списки последних дел перед запуском, помогаем с логистикой в связи с прибытием на запуск наших семей и гостей, а также стараемся немного расслабиться, просматривая фильмы или занимаясь спортом. Мы также пользуемся возможностью выбираться на свежий воздух для ежедневной пробежки или совместного катания на велосипедах. Мы знаем, что во время космического полета доступа к свежему воздуху у нас не будет, поэтому время, которое можно провести на улице, поистине бесценно. Во время одной из таких велопрогулок я была приятно удивлена, когда одна из моих лучших подруг Дженни Лайонс проехала мимо меня на машине по дороге на работу. (мы с Дженни вместе начинали работать NASA в KSC целых 20 лет назад.) Мы соблюдали правила: я стояла на обочине дороги со своим велосипедом, а она припарковала машину на другой стороне. Мы поболтали на расстоянии и виртуально обнялись. (Это подготовило меня к «социальному дистанцированию», которое стало частью нашей жизни в 2020 году во время пандемии COVID-19.)