С тем, что со мной произошло, разобрались, теперь по планам на будущее. Свои знания не демонстрировать, вообще лучше ничего насчет этого не показывать. Это на первое время. А вот напроситься в ученики старику Крафу обязательно нужно, чтобы хоть как-то легализовать свои знания. Склад ГО однозначно вскрыть, но о нем никому не сообщать. Не нужно этого, новую беду на село накликаю, и сквады со всех сторон налетят. Что дальше? Нужно заиметь летательный аппарат, лучше челнок, и, поднявшись на орбиту, оживить старсейвер. Это планы на ближайшие пять лет. Часть из них по малолетству выполнить я не могу, и их придется отложить. К сожалению.
Кстати, помнится, бабушка рассказывала, что в селе примерно в то же время, когда я упал с крыши, случилась еще одна беда, но с трагическим концом.
– Вспоминай, голова, шляпу куплю! – едва слышно шепнул я и потер виски, пытаясь вспомнить бабушкин рассказ.
Так, через неделю после моего падения начался ливень, бушевала непогода почти три дня, все по домам отсиживались, друг к другу в гости ходили, чтобы хоть как-то скрасить вечера. Когда погода наладилась и природа забушевала буйным цветом, взрослые охотники пошли за добычей, тогда и отец ушел. Шестеро парней лет тринадцати и четырнадцати, молодые охотники, обучение которых еще продолжалось, решили также испытать судьбу и пошли к речке, в сторону деревни рыбаков, она тут недалеко. Как раз бабушка там гостила, какие-то рецепты перенимала у знакомой. Так вот, они вышли на дорогу, где с трудом двигалась тяжело нагруженная машина, думали, торговец едет. Когда вдруг машина остановилась, из кузова посыпались вооруженные огнестрельным оружием бандиты и открыли огонь. Двое юных охотников успели убежать, один был ранен. Да и какое у них оружие – ножи да луки со стрелами… Три тела потом нашли там же у дороги, а один пропал. Скорее всего, бандиты взяли его и продали в рабство. Потом выяснилось, что с речки у деревни рыбаков, где были постирушки, пропали две молодые женщины и три девочки. Думаю, они также стали добычей бандитов. Больше о них никто ничего не слышал, как, в принципе, и о скваде. Так и не узнали, кто это был, хоть шанс выкупить своих был бы.
Обдумав все, что вспомнил, решил, что говорить о своих знаниях из будущего не то что не стоит, натурально опасно. Да и просто глупо. Мальчишек отговорить идти в лес я не смогу, я для них никто, мелочь, что постоянно под ногами путается. Значит, придется увязаться с ними и предупредить уже на месте. Шанс есть. Значит, у меня неделя, чтобы прийти в себя и хоть немного потренироваться, набраться сил. Черт, тут еще женщины с девчонками из рыбацкой деревни… С ними как быть? Думай, голова, думай. Хм, сознание ясное, а вот с думалкой проблемы. Неужели из-за того, что я еще развиваюсь, мой мозг пятилетнего малыша просто не способен переваривать такие объемы информации, поэтому и тормозит? Похоже, что так. Ничего, с возрастом это пройдет, да и я развиваться буду, да еще как! Выхода другого все равно нет.
Повозившись немного, лег на бок и продолжил размышлять. С момента, как я избавился от симбионта, натурально как будто пелена с глаз спала. Наверное, такое ощущение счастья чувствует раб, когда у него снимают ошейник и говорят, что тот теперь свободен. Именно это чувство меня и переполняло. Последние годы я работал под каким-то едва уловимым давлением-контролем, смотрел на все сквозь призму, как будто не я проживал эту жизнь чиновника империи Антран, а кто-то другой. Иногда у меня были всплески неконтролируемой активности – видимо, я тогда чувствовал это давление и пытался вырваться, да куда там… Да и активность я проявлял как-то слабенько, быстро теряя азарт и задор, чего раньше никогда не было. То оргию устрою, а на следующий день уже разгоню всех, то затею гонки с полицией. В общем, мелочь, встряхнуться пытался, однако как-то не встряхивался. Чем больше я находился в ипостасях, учась их использовать, тем меньше я чувствовал себя живым. Как-то вот так.
Одно хорошо: все артефакты Древних, те самые, что я отобрал у корпорации, да и вещички из спецхранилища ИСБ я все же припрятал. Забрал со станции, прикупил древнее шахтерское судно и спрятал внутри астероида. Там была пустая порода, и никого он не заинтересует, поэтому в схроне я был уверен. Главное, добраться до него. Ведь там нейросеть Древних для диверсантов. Тогда я купил две штуки. Одну установил, совместив с симбионтом, а вторая осталась в запасе, и она должна быть в порядке. Древние нейросети Содружества ставить не стоит, фигня. Спущусь на склад, и когда буду заниматься трупами в лифтах, а вернее, сетями в их головах, то пущу на продажу. Штука одна из самых ценных сейчас. Кстати, нейросети Древних можно ставить уже сейчас, ребенку, а запускаются они в пятнадцать лет. Ждать не хочется, а придется. Запустить сеть Зтов как нейросети Содружества не получится. Там совсем другие принципы. Ну, ладно, буду пользоваться планшетом или коммуникатором для управления оборудованием Содружества, пока хватит. Жаль, так не смогу управлять оборудованием Зтов, только через нейросеть. У Зтов вручную только медкапсулами можно управлять да платформами, это прописано в установочных программах. Специально сделали, чтобы ими могли раненые или покалеченные пользоваться. Да и ручное управление было вполне на уровне.
Как заснул, сам не заметил, вот только строю планы на будущее, ощущая натуральный душевный подъем, и уже утро, петухи за окном орут, и едва слышно шумит бабушка на кухне. Хм, и Лидии нет, видимо, отправлена за утятами следить. Перевернувшись на другой бок, я спустил ноги и спрыгнул с кровати на пол. Кровать была на уровне моей груди, поэтому приходилось спрыгивать. На самом деле это была не кровать, а сундук, сверху лежали перина, подушка и одеяло. Вот у Лидии была как раз настоящая детская кроватка, но та уже вырастала из нее, так что вскоре эту кроватку займет Лиза, через год где-то.
Поправив длинную рубаху до колен, в которой спал, я прошлепал босыми ногами мимо кухни, поздоровавшись с бабушкой. Та только мою шевелюру взлохматила и спросила, как я себя чувствую.
– Хорошо. Можно мне с мальчишками побегать?
У Ворха было несколько приятелей одного с ним года, в той жизни я от них отдалился после болезни, да еще в ученики зурга пошел, а тут легенда неплохая, можно ею пользоваться. Вот только с мальцами играть мне, естественно, никак не хотелось.
– Вот еще! – возмутилась бабушка. – Только на ноги встал, как снова на улицу быстрее! Пока во дворе погуляешь, за птицей присмотришь.
– Угу, – вздохнул я и заспешил наружу.
Мать обнаружилась на заднем дворе, где был небольшой участок, она чистила овощи к обеду, а Лидия на улице пасла утят и общалась с соседскими девчонками. Сходив в туалет и сделав свои дела, я дошел до бадейки для полива, вымыл руки и сам умылся. Вытерся рукавом, ничего похожего на полотенце рядом не было.
– Ты смотри, как удары током действуют! – улыбнулась мама, не переставая чистить клубни, похожие на картофель. – Сам встал, сам умылся и даже руки помыл. Никогда такого не видела.
– Будем жить по-новому.
Оставив мать с открытым ртом и мысленно ругая себя – на автомате ответил, вернулся в дом, где получил свежую сдобную булку и полный стакан молока. До обеда часа три, хватит червяка заморить. Булку я не доел, а вот молоко все выпил.
После этого до самого обеда я был во дворе, честно не покидая территорию нашего приусадебного участка. Да и одежду мне не выдали, а сам я ее не нашел, так что бродил в своей длинной рубахе да еще босиком. Я забирался на ограду и перелезал ее, бегал, прыгал и веселился. Мама поначалу с тревогой поглядывала, но потом успокоилась. На самом деле я просто проверял свою физическую форму и, понимая, что она недостаточная, под видом обычных мальчишеских попрыгушек тренировался. Потаскал поленья в дом, сложив приличную кучку, к летней кухне натаскал дров.
Первые два дня меня действительно не выпускали, потом сельская лекарка осмотрела меня и разрешила гулять без ограничений, повязку только перед уходом сменила, смазав ожоги каким-то вонючим снадобьем, похожим по запаху на мазь Вишневского. С бывшими приятелями я избегал общаться, однако те настырные, пришлось сделать так, чтобы обиделись на меня. Победа в бою на кулачках осталась за мной, так что все, враги на всю жизнь, что мне и нужно было, вот теперь можно гулять без лишних глаз. Отец в прошлом году мне подарил небольшой нож, с ним на поясе я и ходил. Первые четыре дня заново изучал село – все же столько лет прошло, – однако освоился в нем быстро, даже успел поговорить со стариком Крафом. Сделал предварительный заброс насчет ученичества, пусть подумает. В прошлый раз удалось быстро его уговорить, а тут он мне проверяющих вопросов не задавал, но остался сидеть с задумчивым видом.
Помня о скорой непогоде, я стал ходить к речке и, таская оттуда вязанки лозы, заготавливал материал для плетения корзин. Конечно, я пока слаб нормальные плести, но большие вполне, там силы прикладывать нужно меньше, чем в плетении небольших корзин. Вязанки я таскал долго, до самой непогоды. Когда тучи начали наползать на небо, все убрал на чердак избы. Отец ворчал на это, не понимая, для чего мне нужно столько ветвей. А для меня и работа на будущее, и тренировка. Если в первый день я падал от усталости, то… и потом падал. Тренироваться надо.
С начала непогоды мама с бабушкой начали заниматься солениями, заготавливая их на зиму. А отец пропадал в соседском ангаре все время. Там были отличные коптильни, и добытое мясо обрабатывали, после чего отправляли на ледник. Я же, не обращая внимания на темень снаружи и грохот грома со сверканиями молний, достал вязанки с чердака и, отобрав хорошие прутья, замочил и начал плести. Руки занимались привычной работой. Иногда силы действительно не хватало, да что иногда, постоянно, но мне помогала Лидия. Вот уж кто не отходил от меня ни на шаг! Сестра огромными глазами наблюдала за работой. Наконец корзина была готова. Только ручки я ей не сделал, для моих слабых пока пальцев это непосильная работа. Естественно, мама и бабушка не могли не заинтересоваться проводимыми работами, вот и поглядывали, что я делаю, а когда к окончанию непогоды корзина была готова, похвалили меня, приласкали и забрали готовый продукт. Корзины в селе были в заметном дефиците – прошлый мастер умер лет шесть назад, не оставив смену, – так что мою сразу приспособили для овощей. Получилась она большой, примерно литров на сорок. Нормально, проверка состоялась, знания действительно остались, и я многое могу. Отец изрядно удивился, когда ему показали в доказательство корзину. Осмотрел ее, еще больше удивившись тому, что та не кривобокая, и задумчиво посмотрел на меня. Правда, мнения своего вслух не озвучил, лишь потрепал по макушке. Это у него вместо спасибо было или похвалы.