В тот же день, когда погода наладилась, я стал готовиться. Впереди решающий день, тот самый, когда в оба населенных пункта, к рыбакам и к нам, охотникам, придет беда: сквад бандитов походя нанесет урон молодняку. Вот и стоит подготавливаться к этому. Весь день я готовился: собрал котомку, копил провизию, откладывая хлеб. Старую флягу отца незаметно стянул. Одежда на мне была, даже обувь – сапожник, что на другом конце села жил, на вырост сшил. Я в сапогах редко ходил, берег, а тут они требовались. Обувка, к счастью, уже ношенная была. Так что утром следующего дня дождался, когда отец уйдет на площадь к точке сбора охотников, и, привычно намотав портянки, проверил, как сидит обувка. После, вытащив из штабеля дров припрятанную котомку, побежал к выходу из села, в сторону рыбацкой деревушки. Тут же возникла проблема: Лидия выследила меня и бежала следом. Пришлось вернуть ее домой и строго-настрого велеть не ходить за мной. В каждом селении были байки, чтобы пугать детей. Мол, не ходите туда, там ведьма живет, или не ходи туда, там болото топкое и русалки защекочут. Было и у нашего села такое место – Черный Бор. Место это действительно пугало своим видом и тишиной, и малыши боялись туда ходить. Такой же трусихой была и Лидия.
– Мне с тобой не страшно, – тут же ответила она, когда я «признался», куда иду.
– Мне одному надо. Смотри, никому не говори, что я ушел.
– Хорошо, – надула та губы.
Проверил, причем трижды – Лидия известная мастерица прятаться, но в этот раз, видимо, послушалась и за старшим братом не пошла. Вообще дети охотников, как только начинают ходить, осваивают науку ходить по лесу, жить в нем и охотиться. Ворх и Лидия тоже эту науку проходили – ну я-то в прошлое свое попадание в это тело все заново учил, после якобы потерянной памяти. Но главное, что знания сохранились, поэтому я уверенно бежал по лесу, поглядывая по сторонам. Бежал как опытный боец – полкилометра бега, полкилометра пешком. Веса при мне было немного, кроме килограммовой фляги, так что он особо не стеснял. Однако все же, видимо, последствия падения сказывались: я начал задыхаться, так что дальше двигался быстрым шагом. До деревни оставалось чуть больше километра, когда я услышал шум мотора на дороге. Метрах в пятидесяти левее. Хм, и молодая поросль, что считает себя охотниками, как раз сейчас из нашего села должна выйти. А бандиты, видимо, к деревне едут: шум сзади нагоняет.
Дальше я бежал, но все же грузовик, а это был армейский ховер со складов длительного хранения гражданской обороны Зории, двигался быстрее. Когда я выбежал к реке и увидел двух женщин и девчат от шести до двенадцати лет, что на мостках занимались стиркой – со стороны деревни их скрывал густой кустарник, то набрал в легкие воздуха и пронзительно заорал:
– Бандиты!!! Прыгайте в воду!
Бандитов я видел, четверо перебежками приближались к прачкам, однако мой крик помог, и те, не раздумывая, стали прыгать в холодную воду, а я упал на живот, закрывая голову руками. Один из бандитов, сообразив, что добыча ушла, со злости выпустил по мне с десяток пуль из потрепанного АК-автомата. Еще у одного бандита был такой же автомат, у двух других дробовики. На меня посыпался мусор, но как только выстрелы стихли, я по-пластунски ушел в сторону и побежал вглубь леса. Чуть в стороне послышался запуск мотора, однако от деревни уже бежали мужчины, у рыбаков точно было с десяток дробовиков и вроде даже АК-автомат, так что затеялась перестрелка. Длилась она недолго, и ховер стал удаляться. А я осторожно вернулся на опушку. Там деревенские осматривали двух убитых бандитов. Молодцы, шустро среагировали! Они деловито снимали с тех оружие и все ценное. Трое помогали вылезти из воды прачкам. Двое несли раненого в деревню, у кустарника еще один местный лежал – похоже, убитый. Вот так: спас пять дур, что по сторонам не смотрят, а в результате погиб местный житель. Все должно быть сбалансированно. М-да…
Вздохнув, я побежал за ховером. Лес густой, шалопаи из моего села вряд ли слышали выстрелы – далеко, так что могут нарваться. Как я ни бежал, напрягая свои и так не большие силы, ховер все равно двигался куда быстрее меня. Один раз я расслышал, что звук перестал удаляться, и шум мотора стал ровнее, как будто машина стоит, но потом опять двинулась. Грузовик я не догнал, но добежав до места, где тот стоял, осмотрелся и, пройдя по следам, обнаружил на обочине за деревьями одного из бандитов. Или сам от ран умер, или добили, все ценное снято. А вот ботинки почему-то оставили. Хорошие, отличные, можно сказать, с ребристой подошвой и шнуровкой. Помучившись со шнуровкой, я снял их и, связав между собой, закинул на плечо. Тут за спиной раздался шорох, и я подпрыгнул, оборачиваясь и выставляя вперед свое единственное оружие – нож. Это оказались ребята, часть из которых должна была погибнуть в этих местах. Все шестеро остались целы.
– Эй, малой, ты что тут делаешь? – удивился старший, которого звали Чириком – из тех, кто должен был погибнуть.
Он жил через два дома от нас и отлично меня знал. Да, в принципе, и остальные тоже.
– Бегал к рыбацкой деревне, хотел силки поставить. Видел, как бандиты к женщинам на мостках подбираются, скрасть хотели. Я заорал, бандиты по мне стрелять начали. А тут деревенские прибежали. Стреляют, я спрятался. Потом за машиной бандитов побежал. Они тут останавливались. Я посмотрел и бандита убитого нашел. Вот, ботинки снял, отцу отдам.
– А зачем за машиной-то бежал? – удивленно спросил Чирок.
Труп лежал за дорогой, в небольшой низине, и они его не видели, а тут подошли и осмотрели.
– Так а вдруг они к нам в село поехали?
Парни переглянулись и сломя голову побежали обратно в село. Посмотрев им вслед, я перевел дыхание и направился в сторону от дороги. Теперь можно не спешить, худшее позади. Силки у меня действительно были с собой, почему бы их не поставить? Тем более наша ребятня в основном силки вокруг села ставит, так что тут больше шансов что-либо поймать. Покрутившись вокруг, я нашел следы лесных кролей и поставил два силка у входа в густой кустарник: зверьки обычно там отсиживаются. После этого я отошел подальше и присел. То, что парни бросили меня одного так далеко от села – километров шесть будет, особо не волновало ни меня, ни их. Любой малец из детей охотников чувствует себя в лесу как дома. Даже старики не припомнят, чтобы кто-то из ребятни заблудился – правда, и науку охотничью вбивали крепко.
Вернулся домой я под вечер, с двумя кролями на плече. Причем с живыми, со спутанными лапами и мордами. Горазды же они кусаться! Такая дичь может храниться несколько дней, знай подкармливай, а когда нужно – забил, разделал, и готово блюдо из свежего мяса. Жаль только, что в неволе они не размножаются. Живая дичь на самом деле редкость, так что на окраине меня сельчане встречали одобрительными возгласами и похлопываниями по плечу, некоторые просили показать добычу. Один кроль был крупным, под три килограмма, а другой меньше, полтора. Честно говоря, это только у села я их на плечо закинул, а по лесу волоком тащил. Не для моих сил тащить на себе такую тяжесть. Всю воду выхлебал, пока их пер.
Дома мне попало, отец выпорол. Ничего, дело привычное, потом приласкал и, убрав добычу в специальные ящики, обитые жестью, но с отверстиями для вентиляции, велел рассказывать, что было у деревни рыбаков. Тут и староста пришел с парой своих ближайших помощников. Я им все и рассказал. Старался брать слова из детского лексикона. Про ботинки тоже рассказал, но честно признался, что спрятал их в лесу. Староста внимательно выслушал и кивнул: им молодые охотники уже все рассказали, и, пока я охотился, он скатался на повозке за трупом прикопал его подальше в лесу. Не сам, добровольцев с собой взял. А бандиты на другую дорогу свернули, по следам посмотрели, в село не сунулись, это не маленькая деревня. Тем более охотники, тут ствол в каждом доме. Да не один – у отца так целых три, все охотничьи, правда, но все равно серьезное оружие. Про убитых в деревне тоже знают, уже прибегал гонец.
Староста ушел, я разложил вещи по местам и отправился на огород. Уже стемнело, но это не помешало мне раздеться донага и забраться в бадейку с водой. Та остыть не успела, так что я долго довольно отфыркивался в ней, принимая водные процедуры.
Следующие две недели я старался вести себя тише воды ниже травы, что не совсем получалось. Старик Краф устроил мне небольшую проверку, но взял все-таки учеником. Оплата – кроль в неделю, это по-божески, поверьте мне. У нас с ним был уговор: до обеда я у него, после обеда – в лесу. Я стал промышлять охотой. Кроли были достаточно ценной и редкой добычей. Практически каждый день я приносил по тушке, а то и по две. Нашей семье уже не требовалось столько нежного диетического мяса, поэтому продавали или желающим из села, или рыбакам. Этим мать занималась, так что у нас появилось много рыбы. Попросил как-то маму купить побольше свежей мелочи, и когда нам привезли две корзины, засолил, использовав почти всю соль в доме. Отец любопытствовал, но не препятствовал, выделил старый чан, так что засол получился.
Старик мной был доволен, учеба у меня шла, поэтому собой я тоже был вполне доволен. Даже время находил, чтобы корзины плести, мама очень просила, причем не только она, но и многие соседки. Слух о том, что у меня проявился подобный дар, мигом разнесся по селу, поэтому желающих заиметь тару было много. Тут отец ведение приговоров на мать перекинул, а та уже ко мне подошла. Я был не против, поэтому время от времени плел корзины. Правда, сделал всего четыре за эти две недели. Плел большие – как я уже говорил, на маленькие сил не хватало из-за возраста. Место, где был выход склада ГО, нашел. Хотя местность и немного изменилась – деревья тоньше, кустарник гуще, – однако я определил его с точностью до метра.
Со своим плотным графиком я чуть было не пропустил приезд в село торговца. Надо сказать, событие неординарное, ведь мы находились немного в стороне от основных дорог, и чтобы к нам попасть, нужно было ехать специально. Мои родители были изрядно удивлены тому, что я заметно изменил свои привычки, стал немногословным и вместо игр и забав теперь охотно учусь, занимаюсь поделками и охотой. В первое время даже соседки к нам часто заглядывали, чтобы посмотреть на меня, сравнить со своими детьми. Все понимали, что я изменился, только вот не догадывались, насколько. Прежний Ворх, игрун и шалопай, умер тогда на крыше старика Крафа, и его место занял я. Да и сам я это заметил, как ни маскируйся, а поведение от людей, которые тебя знают с рождения, не скроешь. Множество новых слов, что у меня иногда прорывались, тоже ставило родителей в тупик, однако тут удалось отбрехаться, что у старика Крафа во время учебы нахватался. Если в первое время я еще пытался маскироваться, то потом просто плюнул. Ну, поудивляются первое время, а потом привыкнут и уже внимания обращать не будут. Объяснение новым способностям у меня было универсальное: удар током и падение с крыши. Этого вполне хватало, хотя наша лекарка, что обслуживала село и две ближайшие деревни, к нам почему-то зачастила. Повязку с руки уже сняли, лишь шрам от контактов остался в форме буквы «Г», а так все в норме. Будет капсула, уберу это украшение, да и себя немного обновлю, подчищу организм. Помнится, когда впервые проходил диагностику в медкапсуле на складе ГО, то обнаружил отложения в почках и печени. Это из-за воды. Пить ее можно, вкусная, однако тяжелая, с примесями, которые и оседали в организме.