– Они менее динамичны, не так мобильны, как мы, и у них нет культуры сверхдальних переносов сознания, – сказал Эль через Реджа. – Мы довольно далеко от планеты. Но это только мои предположения.
– Дай-ка изложу версию, – сказал Ави. – Вы разворошили осиное гнездо. Опыт опытом, но они наверняка хотят вломить врагу еще раз. Судя по тому, что ты рассказал, они довольно агрессивны. Сверхдальние переносы – это сколько? Они в принципе это могут?
– Эль говорит, что не знает, – печально пробубнил Редж.
– Им мешают панцири, – сказал Хейс. – Я не думаю, что они смогли бы перемещаться между звездами. Но прыгнуть внутри системы… Почему бы и нет.
– Смертельно опасно, – заметил Эль. – Панцири тяжелые.
– А вот культура успешной деятельности в условиях смертельной опасности у них есть, – сказал Хейс.
Все мы помрачнели.
– Я вижу только один вариант действий, – сказал Ави. – Мы включаем субсветовые и тихо отползаем к внешним планетам. Это расстояние для Ю не критично. Будем ждать и надеяться, что он вернется. Если я верно помню, мы можем прождать дней десять. Две недели, если в экономном режиме.
– Вот попали так уж попали, – горестно сказал Редж. – Ребята, неужели вы раньше не сталкивались с агрессивными инопланетянами?
– Тысячу раз, – сказал Хейс. – Но они никогда не были отражением нас самих.
Эль рассчитал маршрут, и «Дружба» двинулась к границе системы. Желтая «Венера» в иллюминаторах неуклонно уменьшалась. Ее обитатели тоже не имели звукового языка, кри не нуждались в звучащих названиях, а у нас не было настроения их придумывать. Похоже, Венере предстояло остаться Венерой.
– Хорошо, что здесь только одна обитаемая планета, – сказал Эль. – Если бы они практиковали внутренние прыжки… Скверно звучит, но мы еще легко отделались.
Спустя пару дней Редж успокоился. Эль снова говорил сам.
А я успокоиться не мог.
…Помню, я допытывался у Ю, почему для полета не выбрали троих таких, как Редж. Разве не удобней напрямую пользоваться телом, раз уж оно понадобилось? Ю покатился со смеху.
– Матвей! – сказал он. – У нас нет конечностей с костями и нет внутреннего гироскопа. Вы ходите на двух ногах! У вас на руках десять пальцев! Управлять всем этим невероятно сложно. Элю просто нравится это делать, поэтому у него получается. Он долго практиковался. Я один раз попробовал и понял: либо я управляю телом, либо думаю… всем собой.
– Я некоторых людей таких знаю, – пошутил я.
– Я думаю, что ваши тела – это атавизм, – отшутился Ю. – Со временем они отомрут.
– Я бы не хотел, чтобы мое тело отмирало.
– Сила привычки! Подумай, оно ведь жрет бездну энергии, и притом непонятно, зачем нужно.
– Как это непонятно?!
– С нашей точки зрения, – Ю смеялся, – ваши тела неоправданно сложные. Как если бы… Представь, что самой сложной частью ваших животных был бы хвост.
– Крылья, ноги… Главное – хвост! – рефлекторно отозвался я.
– Почему? – изумился Ю.
Он тотчас воодушевился и потребовал немедленно приобщить его к данному комплексу знаний, то есть к старому мультфильму и мемам из него.
– Это же бесполезно, – ныл я.
– Ничто не бесполезно!
– Ты только что заявил, что наши тела бесполезны!
– Я имел в виду, что никакое знание не бесполезно!
Ю Джексон, бестелесное сознание…
Как я по нему скучал.
У меня появилась дурная привычка. Время от времени я постукивал пальцами по собственному черепу, как будто Ю мог это услышать. Он был так близко, ближе некуда, черт подери, и я не мог до него докричаться.
Время шло.
Каждый час тянулся бесконечно долго, но неделя пролетела как один миг.
– Если через неделю Ю не вернется, – сказал Хейс, – мы прыгаем обратно к Земле.
– И пожертвуете им? – Я сжал голову руками.
– Другого выхода нет. Космонавты иногда гибнут. Земляне тоже это знают. И Ю знал.
– Не говори о нем в прошедшем времени.
– У нас есть обязательства, – продолжал Хейс. – Перед землянами и перед кри. Мы должны обо всем рассказать. Мы должны предупредить, что это – произошедшее – возможно. В следующий раз мы должны быть готовы и к такому тоже.
– Да, – сказал я. – Да. Обязательства. Но еще у нас есть неделя.
Я бродил по жилым отсекам как неприкаянный. Я искал способ помочь и не мог думать ни о чем больше. В конце концов, какую-то часть моего мозга Ю занимал физически. Человеческий мозг пластичен. Он может восстанавливаться после некоторых травм. Что, если… На этом моя мысль останавливалась.
– Тяжко? – сочувственно спросил Редж. Против обыкновения он не спал.
– Я схожу с ума.
– Ты же русский, – резонно заметил Редж.
– И что?
– Выпей водки.
– Где я ее возьму?!
– Ты не взял с собой водку? – изумился Редж.
Я угрюмо на него покосился. Оклахома-матушка…
И остановился.
Идея ударила меня веником по голове. Осколки сложились в целое. Есть вечно спящий Редж, которому настолько безразлично его тело, что он может без сопротивления уступить его Элю. И есть алкоголь, которым можно ужраться до беспамятства – до того, что тело тоже станет тебе безразлично.
Ю постоянно имеет дело с неким минимальным сопротивлением с моей стороны. Оно сохраняется, даже когда я сплю. Я испытываю к нему самые добрые чувства, но я органически не могу передать ему контроль над телом. Инстинкты мешают. Если я полностью избавлюсь от контроля над собой, если давление исчезнет, Ю может это почувствовать. Ему станет легче. Или он хотя бы просто ощутит изменения вовне, за пределами крохотной ментальной капсулы. Ю вспомнит, что он не один. Ю очнется…
Я обязан был попробовать.
Но водки у меня не было.
Выслушав мои бессвязные объяснения, Ави молча ушел в свою каюту и принес фляжку.
– Водка, – сказал он и продолжил по-русски: – Можешь ржать надо мной всю оставшуюся жизнь, и я даже не буду тебя бить. Только бы получилось.
Я нервно заржал.
– Прости, – сказал я, отдышавшись. – Во-первых, этого слишком мало, чтобы ужраться. Во-вторых, я вообще не собирался ужираться. Это просто отправная точка. Идея в другом. Мне нужно войти в транс и выйти из тела.
Ави подозрительно на меня покосился.
– Ты в это веришь?!
– Что значит «верю»? Это субъективные ощущения. Как ощущения они вполне реальны. Но… – Я потер лоб. – Чтобы добиться этих ощущений, нужна тренировка. Много тренировок. А у нас… сколько у нас времени?
– Несколько суток, не больше. У тебя не получится. Вещи, которые требуют тренировок, не берутся с налету. Даже если очень надо. – Ави подумал и предложил: – Может, тебе в ухо дать? Вырублю на раз. Серьезной травмы не будет.
– Спасибо за предложение, – буркнул я. – Нет. Должен быть другой выход. Есть другой выход. Редж ведь не медитирует. Как он это делает?
Ави кивнул.
– Придется пытать Реджа.
Редж проснулся, сел и испуганно заморгал. Наш с Ави разговор он проспал и не понимал, почему мы теперь стоим над ним с таким решительным видом. Он переводил взгляд с меня на Ави и обратно, потом зачем-то посмотрел в потолок и сказал:
– Я так и знал, Матвей, что ты агент Кей-Джи-Би. А он что, тоже?
Ави хрюкнул.
– Нет, – сказал я. – Никто не агент. Редж, нам надо поговорить.
– С Элем?
– Нет. С тобой. Не спи, пожалуйста.
– Не буду, – послушно ответил Редж. Судя по его виду, он по-прежнему подозревал в нас агентов.
Я пододвинул стул и сел.
– Редж. Это очень важно. Постарайся рассказать, что именно ты делаешь, чтобы позволить Элю управлять твоим телом.
Редж глубоко вздохнул. Мне показалось, что он опять засыпает, и я напрягся. Но он размышлял.
– Ничего не делаю, – сказал он. – Вообще ничего. Тотально. Абсолютно.
Я сосредоточился, подбирая слова.
– Редж, постарайся вспомнить. Вот, скажем, ты ничего не делаешь, но не пускаешь Эля управлять собой. Как в тот раз, когда ты разволновался. И вот ты ничего не делаешь, но Эль…
– Я понял, понял, – Редж отмахнулся. – Я ленюсь.
– В каком смысле? В чем разница?
– Как в детстве, – сказал Редж. – Когда мама пыталась меня разбудить, а я не хотел вставать. Я лежал и ленился. Под конец она начинала меня одевать. Я не сопротивлялся, просто ленился и лежал как мертвый. Она ничего не могла сделать и оставляла меня в покое. А если бы я сопротивлялся, разговаривал, хоть что-нибудь делал – она бы меня подняла!
– М‑да, – сказал я после паузы.
– Тебе нужна всеобъемлющая лень, – сказал мне Ави, – и такой же пофигизм. Что-то мне подсказывает, что если у тебя этого нет от рождения – добиться этого не проще, чем выйти в астрал.
– Я могу попытаться, – возразил я. – Лечь в постель… расслабиться… забить на все…
…Расслабиться. На борту межгалактического звездолета. В нескольких световых часах от планеты, населенной свихнувшимися агрессивными ублюдками. Зная, что внутри моей головы – раненый друг, которому нужна помощь. Расслабиться. Расслабиться.
Кажется, Ави был прав.
Свет в моих глазах внезапно померк.
– Знаешь, на что это похоже? – Ю неудержимо хихикал. – На одно твое детское воспоминание. Когда старый телевизор плохо работал, а твой дед бил по нему кулаком.
– Не смешно! – простонал я.
Голова раскалывалась. Она болела вся. От виска до виска, от темечка до нижней челюсти. Я зажмурился – стало еще больнее. Я открыл глаза – стало вообще нестерпимо.
Ави!
Ю Джексон!
Я подскочил. Меня чуть не стошнило, из глаз посыпались искры, но это уже не имело значения. Что сказал мерзавец Ави, «серьезной травмы не будет»? Да и черт с ней, пусть будет! Человеческий мозг пластичен. Он восстанавливается после травм.
– Ю!
– Я здесь.
– Ты в порядке?
– Если честно, то нет. Но твой мозговой слизень снова с тобой, Матвей.
Я выдохнул. Это тоже было больно. Где-то на «Дружбе» есть аптечка. Главное – до нее доползти… Я сидел в своей постели, одетый, но притом заботливо укрытый одеялом. Мерзавец Ави наверняка издевался.