– Предполагай.
– Оседание породы в шахте. Неконтролируемые процессы в системе водо- и воздухоснабжения. Отчасти, возможно, игра воображения.
– А тот труп, что ты встретил? Причина смерти?
– Забытые или нарочно оставленные в колонии люди. Они-то, я думаю, и разобрались с ловушками-сюрпризами. Понимали, что им там жить. Причину их гибели вижу в них самих. Разборки между уголовниками. Позднее я нашел и другие трупы.
– Нападения?
– Больше не повторялись. Убежден, что не было и первого.
– Что же тогда было?
– Вернее всего, кислородное голодание и обморок. Это случается.
– Зачем же ты рассказываешь мне о видениях в твоей башке, тупица?
– Вы просили максимум подробностей.
– Продолжай.
Задергался, бессмысленно замолотил ногами. Попытался достать противника прутом. И еще раз. Прут вроде бы входил во что-то мягкое, студнеобразное. Увы – студню не было дела до прута. Задыхаясь, человек махнул ржавым ножом, не почувствовал преграды и выронил бесполезный кухонный инструмент. А в глазах кровавые круги, и шейные позвонки вот-вот хрустнут…
Внезапно он рухнул на пол. Бросив прут, ощупывал руками шею и дышал, дышал! Поэтому увидел только финал случившейся рядом возни.
Две большие тени, всколыхнувшись, надвинулись друг на друга. Что происходило между ними, человек не понял, но прошло несколько секунд, и одна растаяла, а другая осталась.
И низким, утробным, как из глубокой бочки, голосом вопросила с расстановкой:
– Зачем… ты… здесь?
Человек только хрипел. Тень сгустилась, мягко коснулась пола и повторила более внятно:
– Зачем ты здесь?
Более дурацкого вопроса она не могла бы задать. Человек кое-как взгромоздился на четвереньки, а затем и на ноги.
– Кто ты? – сипло осведомился он.
– Лишний, – пробубнила в ответ тень. – Отброс. Ты тоже лишний?
– Не понял. – Человек через силу помотал головой.
– В чем твой дефект?
Поди ответь на такой вопрос! Человек хмыкнул бы, если бы мог. Тень еще более сгустилась и начала смахивать на карикатурное подобие гуманоида.
Напасть на нее? Вряд ли будет толк. И человек, облизнув запекшиеся губы, попросил:
– Оставь меня в покое.
– Не защищать? – деловито спросило существо. И, не дождавшись ответа, прогудело: – Не жить… тебе лучше… чем жить?
Человек помотал головой и зажмурился от боли в шее. Еще никогда ему так страстно не хотелось жить, как сейчас. Но что на уме у этого… существа? Интонация вопросительная, а удивления в ней никакого. Ляпнешь что-нибудь, не подумав, – и конец.
– Будем говорить позже, – заявило существо после долгой паузы, так и не дождавшись ответа. И, превратившись в облачко, вытекло из помещения.
Он не помнил, как вновь оказался в машинном зале. Ни сил, ни мыслей – лишь страх и смятение. Что это было?.. Пожалуй, еще ни один человек ни в Астероидной системе, ни где-либо еще не сталкивался с таким феноменом… исключая, понятно, тех бедолаг, кому открутили голову… «Но я-то жив!» – хотелось закричать ему.
Да, но надолго ли?
Настроение скакало в диапазоне от безмерного ликования до дикого страха. Человек тщательно забаррикадировал дверь в подсобку, выспался (уснул, как ни странно, мгновенно), а проснувшись, вымел из головы хаос, оставив лишь конкретные вопросы:
Кто они?
Чего им нужно?
Как выжить в соседстве с ними до прихода помощи?
Как уничтожить их, если припрет?
– Что помогло тебе не свихнуться?
– Прошу прощения… Мне кажется, это вопрос для психолога. А я простой ремонтник.
– И все же я хочу получить ответ от тебя.
– Но он не будет объективным…
– Плевать. Изложи свое мнение.
– Ну… я работал. Чинил все, что можно было починить. Следил за собой… Ну, личная гигиена, физкультура и все такое. Бродил по колонии. Играл сам с собой в крестики-нолики. И еще в шашки.
– Все три года, что ты пробыл на астероиде?
– Ну да. Чем еще там заниматься?
Их было двое – Друг и Опасный. Вообще-то на астероиде их находилось больше, несколько сотен особей этой странной формы жизни, но остальные, по словам Друга, обитали глубоко в шахте, где кормились радиацией, почти никогда не навещая бывшие жилые ярусы бывшей человеческой колонии. И еще невесть сколько их сородичей испокон веков жили в Астероидной системе, купаясь в лучах солнца очень подходящего для них спектрального класса и подъедая пылевые частицы. Им не требовалось иной пищи.
В какой-либо планете они тоже не нуждались. Твердая почва под ногами, океанские глубины, более или менее плотные атмосферы с их штилями и ураганами, дождями и радугами – все это создано природой для примитивных, младенческих форм жизни. Эти – младенцами не были.
Беседы с Другом длились часами. В тот раз, промаявшись без толку двое суток, человек нацарапал – не на потолке, на стене машинного зала – сообщение из одного слова: «Поговорим». Чужака пришлось подождать, но все же он явился. Друга, который тогда еще не стал другом, а был просто коллоидным существом, интересовало многое, человека тоже. Мешали семантические трудности, то и дело возникало непонимание. Оба учились. У обоих было вдосталь времени.
Узнав, что расе чужака исполнилось несколько миллиардов лет, человек опешил и сперва не поверил. Чужак же не поверил тому, что одно разумное существо может не поверить другому; по его словам выходило, что обман – свойство скорее высших животных, а не мыслящих существ. И человек понял, что не надо выставлять напоказ свое недоверие.
– Значит, твоя раса покинула материнскую планету? – спрашивал он.
– Твоя тоже, – резонно отвечал чужак.
– Я не о том! Твоя раса эволю… тьфу, развилась настолько, что больше не нуждается ни в планетах, ни в кораблях?
– Да, и уже очень давно.
– Почему же она не властвует над Галактикой?
– Власть? Зачем?
– Ну как… – Человек растерялся. – Ну… так вроде полагается. А как иначе? Чем умнее, тем могущественнее. Надо же где-то применить это могущество!
– Кажется, я понимаю, какую власть ты имеешь в виду. Так и было в те времена, когда еще не существовало материнской планеты твоей расы. Довольно давно.
«Да уж, – подумал человек. – Не вчера».
– А почему кончилось?
– Неинтересно.
– Как это?
– Мы освоили тысячи планет. Это было просто. Скучная задача, лишенная перспективы. Разрастание вширь, но не движение вверх. Тогда мы направили энергию созидания на самих себя и изменились. Мы оторвались от планет и стали подлинно космической расой с новыми целями и горизонтами. Мы научились жить неопределенно долго. Мы были счастливы.
Чужак не нуждался в дыхании, но человеку почудилось, что он вздохнул.
– А потом?
– Мы стали слишком счастливы. Это плохо. Хотя для них – хорошо.
Пришлось долго переспрашивать, прежде чем удалось догадаться: «для них» – это для тех, кто, забавляясь, пинал ремонтную капсулу в открытом космосе.
– Почему для них – хорошо?
– Так им кажется.
– А для кого тогда плохо?
– Тоже для них.
– Но они так не думают?
Ответ огорошил:
– Они вообще уже не думают.
– Почему? – тупо спросил человек.
– Они счастливы.
В тот день разговор на том и кончился: коллоидный чужак растворился в воздухе, вероятно, от огорчения, а человек принялся складывать услышанное в какое-то подобие единой картины. Получалось так себе.
– Что тебе непонятно? – спросил чужак при следующей встрече.
– Черт его знает, – признался человек. – Эти твои сородичи… Родились, развились, достигли всего, чего хотели, обрели даже бессмертие – и сдулись. Вроде все логично, но как-то… странно. Что-то не так. Значит, разум для них – вроде рудимента?
– Неточность. Он и есть рудимент. Потенциально имеется, но не используется.
– Это возможно?
– Да. Твой рассудок протестует?
– Еще бы!
– Значит, ты недостаточно разумен. Другие представители твоей расы такие же?
– М‑м… пожалуй, да. – Человек решил не обижаться. – В каком-то смысле. Но мы не дураки!
– Тогда радуйтесь. У вас еще многое впереди. Вы в самом начале пути. Но не заглядывайте слишком далеко, вам не понравится.
– Во многой мудрости много печали?
– Кто это сказал?
– Да так… один человек.
– Один человек действительно не дурак, – благожелательно заметил чужак. – Может быть, даже двое. Те представители твоей расы, кого я знал до тебя, были глупыми и дикими. Они мертвы.
– Ты их убил?
– Я не стал их спасать.
– Кто убил их? – Этот вопрос хотелось выкрикнуть, но человек произнес его почти шепотом.
– Другой дефектный представитель моей расы. Я не остановил его.
– Ты позволил убить их, потому что они были глупы и дики?
– Да.
Еще бы не позволить, подумал человек. Можно себе представить, что тут творилось, когда каторжникам стало ясно, что никто и никогда не вернется за ними! Тут бы каждый позволил, кроме какого-нибудь дурака-гуманиста. Но такой дурак погиб бы первым.
– И твой сородич убил их за это…
– Нет. Мой сородич дефектен, я уже сообщил тебе об этом. Ты невнимателен. Мы все здесь дефектные, но дефекты бывают разные.
– А твой? – спросил человек, подозревая ответ.
– Возможно, какое-то подобие разума…
– Подобие разума – действительно дефект, – съязвил человек, но чужак вряд ли знал, что такое сарказм. Он заговорил, и картина начала обретать стройность.
Раса чужаков явилась в Астероидную систему за миллионы лет до того, как далекие предки человека расстались с хвостами. Рои коллоидных тел, неуязвимых для жесткого излучения и ударов микрометеоритов, пересекали систему во всех направлениях, играя с небольшими космическими глыбами точно так же, как дельфины еще уцелевших земных морей играют с какой-нибудь плавающей доской или кокосом. Чужаки были счастливы, а зачем нужен разум, если есть счастье? С этим утверждением согласился бы наркоман, принявший дозу, но коллоидным чужакам не нужны были наркотики. Влево! Вправо! Вверх! Вниз! Кувырок! И дать тыч