— Ничего, бывает, — дружелюбно заметил я.
— Что у тебя за книги? — как-то невпопад спросила девочка.
Я продемонстрировал ей обложки.
— Вот эту я уже прочитала, — ткнула Казанцева тонким пальчиком в «программную». — У вас она тоже в списке на лето?
— У всех после седьмого класса, наверное, — предположил я.
— Ну да… А «Машина времени» — интересная? Я Герберта Уэллса только «Войну миров» читала! Хотя нет, еще «Человека-невидимку!»
— «Машина…» — немного наивная, — улыбнулся я. — Но для своего времени…
— А откуда ты знаешь, что наивная, если только ее взял? — перебила меня новым вопросом Яна.
«А зачем тогда спрашивать?» — сварливо буркнул Младший.
— Я ее немного полистал — там, в библиотеке, — нашелся у меня ответ.
— А… Знаешь, что я тут подумала? — тряхнула тут девочка челкой, будто на что-то решившись.
— Нет, — развел я руками, не дождавшись продолжения.
— Мы же с тобой тогда не доиграли… Ну, в пионерской… Два кона осталось. Хочешь, продолжим?.. С того места, на котором остановились, — добавила она, потупившись — но тут же снова подняла молящие карие глаза на нас.
— Э… — признаться, именно такого предложения я сейчас вовсе не ожидал — и немного растерялся.
— Если хочешь, сыграем три… Или даже четыре раза! — неверно поняв мою заминку, торопливо выдала Казанцева.
«С того места, на котором остановились — это с какого?» — деловито осведомился между тем юный пионер.
«Ты снял только кеды, а она — пионерский галстук, туфли, гольфы и юбку, — запоздало ввел я его в курс былого дела. — Осталась в трусиках, рубашке, ну и, видимо, бюстгальтере…»
«И она предлагает сыграть еще четыре раза?! Из такого пропащего положения?! Соглашайся!»
«А кто вчера говорил, что воспользоваться подобным — бесчестно? — напомнил я юному пионеру его собственные слова. — По сути, она сейчас не в картишки перекинуться предлагает — пусть даже и с заманчивой ставкой! Просто готова от безысходности перед нами раздеться — а может, и не только — чтобы хоть так вернуть внимание!»
«Ну, да… — поник Младший. — Ты прав. От безысходности. Повестись на такое — это было бы подло».
— Давай как-нибудь в другой раз, хорошо? — аккуратно выговорил я вслух.
— Хорошо, давай в другой раз… — потеряно пролепетала отвергнутая девочка, отступая на шаг.
Тут из дверей библиотеки выплеснулся ручеек галдящих октябрят — и заструился между нами, отрезая друг от друга.
«Я же не виноват, что все забыл! — пробормотал Младший, оправдываясь не то передо мной, не то перед самим собой. — А сердцу не прикажешь!»
Вот только Яне нам этого было не объяснить.
5. Костер
Лес на территории «Полета», особенно на ее периферии — позади жилых корпусов, у изолятора или по ту сторону футбольного поля — рос точно такой же густой и темный, что и за забором, но устраивать внеплановое отрядное мероприятие внутри огороженного периметра — это же не круто! Поэтому, заручившись согласием вожатых, место для вечернего костра второе звено выбрало подальше от лагеря — от северной калитки до него еще минут пять нужно было идти по извилистой тропинке. Там организаторы нашли небольшую полянку и положили на ней кружком бревнышки, чтобы на тех сидеть. Притащили пять ведер воды — пить и споласкивать руки. Принесли с кухни целый таз уже нарезанного черного хлеба, пачку соли и полмешка картошки. В общем, подготовились по полной.
В половине девятого вечера три остальных звена, ведомые Мариной, в предвкушении выдвинулись в лес. Вадим и «михеевцы» уже ждали нас на полянке, но костер пока не горел.
— Внимание! — провозгласил Ант, когда мы расселись по бревнышкам. — Объявляется конкурс! Кто сумеет разжечь костер с одной спички, будет объявлен повелителем — или повелительницей — огня! И получит на весь вечер вот эту прекрасную корону!
Со своего места поднялась Оля Парфенова и продемонстрировала всем оклеенный серебряной фольгой картонный венец — на мой взгляд, немного аляповатый, но народу, судя по всему, понравилось.
Пол-отряда, и мальчишки, и девчонки, потянули вверх руки, некоторые повскакивали на ноги:
— Я хочу! Я зажгу!
— Но будьте осторожны! — остановил вызвавшихся жестом Михеев. — Те, кто потерпят неудачу, станут рабами повелителя огня и, чтобы вновь обрести свободу, должны будут исполнить выкупной номер: спеть, станцевать или еще что-нибудь этакое сбацать!
Часть желающих тут же свой энтузиазм подрастеряло, но человек десять, включая Стоцкую, Трефилову, Толика Степанова и Санька Громова, по-прежнему рьяно рвались в бой.
Мы с Младшим не дергались: это было нашим совместным выбором. Не выказывала пыла и Яна — я как раз нашел ее взглядом: девочка сидела почти точно напротив нас, наполовину скрытая от нашего взора «шалашиком» будущего костра. Судя по беспорядочным взмахам руками, куда сильнее объявленного конкурса Казанцеву сейчас занимали надоедливые лесные комары.
— Товарищ Председатель Совета отряда, прошу! — несколько картинно обратился между тем Ант к Стоцкой, протягивая ей коробок спичек.
— А потему это она первая? — возмутилась Жанна Цымбаларь — из-за корректирующей «скобки» на зубах она заметно картавила, но, на удивление, это обстоятельство ее совершенно не смущало. — Я раньсе руку подняла!
— Такой вот у нас тут волюнтаризм! — осклабился на нее Михеев. — Кто все подготовил — тот и решает!
Тем временем Вика присела на корточки возле «шалашика», чиркнула спичкой, но даже не успела донести ту до торчавшего из-под полешек краешка бересты, как огонек предательски погас.
— Ах, какая досада! — показушно всплеснул руками Ант. — Пламя из искры не разгорелось — блистательная Виктория выбывает из числа претендентов на корону, и теперь ей лишь остается дожидаться, к кому в рабство она попадет! Может быть, ее госпожой — и повелительницей огня — станет наш признанный златоуст, мадмуазель Жанна? — забрав коробок из пальцев огорченной Стоцкой, Ант передал его, кажется, ничуть не обидевшейся на «златоуста» Цымбаларь.
На этот раз береста, вроде бы, занялась — но на том все и закончилось, больше никуда огонь не перекинулся и вскорости сгинул.
— Это все ветер! — буркнула девочка, возвращая коробок Михееву.
— Да уж, вихри враждебные веют над Жанной — и она тоже становится рабыней, пока никто не знает чьей! — притворно вздохнул Ант. — Тут уже не за корону пойдет борьба — куда большее на кону: две такие красавицы! — кивнул он на Стоцкую и Цымбаларь. — Ну, кто следующий попытает счастья? Сам бы попробовал — да мне нельзя, я — ведущий!
— Дай-ка я, — выступила вперед Трефилова, на мгновение опередив качнувшегося уже в том же направлении Громова.
— Держи! — щелчком пальцев Ант послал ей навесиком коробок.
Ловко поймав тот в воздухе, Инга приблизилась к «шалашику», оценивающе пригляделась к нему. Затем неспешно обошла будущее кострище по кругу, выискивая лучшую точку для поджога.
— Сразу видно профессионала! — с показным придыханием прокомментировал происходящее Михеев.
Тем временем Трефилова выбрала наиболее подходящее, по ее мнению, местечко, присела, а затем и вовсе опустилась на коленки. Поправила полешки, затем занесла руки с коробком и приготовленной спичкой чуть ли не внутрь «шалашика» и только там чиркнула. Вспыхнул огонек, тут же принявшийся разрастаться.
— Все равно погаснет! — предположила с бревна Кира Летунова.
— Не каркай! — сердито бросила ей Аля Авдеева.
Между тем пламя и впрямь почти опало. Подавшись вперед и почти дотронувшись губами до поленьев — а русыми волосами так точно их коснувшись — Инга принялась не то тихонечко дуть на угасавший огонек, не то что-то едва слышно ему шептать. И тот, не сразу, но снова начал расползаться — сперва по бересте, а затем по подложенным щепочкам. Послышалось характерное потрескивание — похоже, занялись и поленья.
Торжествующая Трефилова поднялась на ноги — у ее ног разгорался костер.
— Браво! — воскликнул Михеев. — Да здравствует повелительница огня!
Все дружно захлопали в ладоши.
— Ваша корона, повелительница! — Парфенова торжественно подала Инге картонный венец.
Трефилова величаво склонила голову — и распрямилась уже коронованной, чтобы получить новую порцию аплодисментов.
— Как вы распорядитесь своими верными рабынями, о, повелительница огня? — Ант подозвал жестом Вику с Жанной.
— А какие у меня варианты? — с улыбочкой осведомилась Инга.
— Любые, вы же у нас теперь королева!
— Э, речь, помнится, шла о песне или танце! — встрепенулась Стоцкая.
— Да, но решать повелительнице! — хмыкнул Ант.
— Могу спеть! — с усмешкой заявила Цымбаларь. — Песню! Залистную! Про коску!.. У ко-оски тетыре ноги! — затянула она тут же под дружный смех — ничуть, впрочем, не издевательский, скорее одобрительный.
Теперь захлопали уже ей.
— Мне кажется, Жанна успешно выкупилась из рабства! — отхохотавшись, заявил Михеев. — Но последнее слово, разумеется — за Ее Величеством повелительницей огня!
— Согласна, — смахивая выступившую от смеха слезинку, кивнула Трефилова.
— Тогда дело за Викторией! — бросил Ант.
— Я тоже спою, — улыбнулась Стоцкая. — Только можно Ксюша мне на гитаре подыграет? — кивнув на Оксану Гриценко, осведомилась она у Михеева.
— Не меня спрашивай — повелительницу! — заявил тот.
— Конечно, можно, — развела руками Инга.
Викина подруга уже выходила к костру со своим шестиструнным инструментом.
— Про два монастыря, — шепнула ей Стоцкая. — Подпевайте, если знаете слова! — обратилась он затем к отряду.
Зазвучали аккорды.
Легенду услыхав однажды в детстве,