— Я тут работаю, понимаешь, а они… — улыбнулся я.
— Лучше б я, как ты, Андрей Григорьевич, ножками землю топтал, чем эту ересь читать, — вздохнул Горохов, с шумом шлепнув книгой о стол.
— Почему ересь? Мне показалось очень даже ничего написано, я имею в виду, с профессиональной точки зрения.
— Вот именно, — побарабанил пальцами по книге следователь. — Мне и на работе детективов хватает, а тут еще эту макулатуру перечитывать. Вот же надо было этому подражателю по мотивам романов начать убивать. Лучше бы на фильмы какие-нибудь переключился…
— Ну я бы и самого писателя со счетов пока не сбрасывал. Хотя я сегодня установил, что на момент убийства Завьяловой кинжала у него на руках не было, он его мастеру отдавал — отполировать.
— Что за мастер? — Горохов умудрился сделать стойку охотничьего пса, не вставая с кресла.
— Я тут раздобыл адресок одного кустаря-самоделкина, проверить надо. Доложу потом.
— Думаешь, это он? Мало ли мастеров таких в городе?
— Мало, — уверенно закивал я. — Работа у них штучная, нелегальная… Он, скорее всего. Кстати, а что ищете-то в книжках? Опять кого-то убили?
— Сплюнь! Хотя думаю, да. Человека нет — и тела тоже… Администратора из гостиницы ведь так и не нашли до сих пор. Уверен, что дело рук нашего подражателя, или кто он там писателю приходится, не знаю… Вот, только, что в тексте романов искать? Если неизвестно, как именно убили женщину…
— А может, ее не убили? — вмешалась Света.
— Ты в это веришь? — скептически поморщился следователь. — Дама она примерная была, аккуратная, никогда раньше не пропадала больше, чем на два часа. Чую, наш это подозреваемый на Приходько Елену Петровну покусился. Вот только знаки он нам никакие не оставил, как обычно. Скрыл преступление. Как так, не пойму? Если он с нами игру затеял, ведь должен же быть уверен, что мы его «заслуги» узнаем? Что-то не складывается у меня картинка…
— А если он ее не убил, а только похитил? — предположила Света.
— Как это? — вскинул бровь Горохов. — Он серийник, обязан, как говорится, под нож пустить. Зачем ему похищать?
— Так он не обычный серийный убийца, — предположила Света. — Он моделирует некие ситуации, беря за их основу детективы Светлицкого. Он наслаждается не самим процессом лишения жизни жертвы, ее беспомощностью, отчего обычные маньяки, как правило, испытывают удовольствие, сексуальное в том числе. Он берет выше. Это другой уровень. Тут уже не прослеживается сексуальный подтекст.
— А что тогда прослеживается? — спросил Горохов. — Зачем он убивает?
— Тут два варианта. Первый — может иметь место какая-то психическая аномалия: расстройство личности, акцентуированность, черно-белое мышление, все это может искажать или усиливать непримиримую позицию человека к определенной группе населения, социальным слоям, определенной категории людей.
— То есть, мститель какой-то? Книжный, черт его побери…
Света прищурилась, доводя в уме мысль до кристальной ясности.
— Скорее, что-то вроде санитара леса.
— Ага, ясно, — Горохов откинулся в кресле, с интересом слушая Психологиню. Мы с Катковым тоже уставились на нее, внимая каждому слову.
— А вторая какая же версия? — спросил следователь.
— Вторая имеет более высокие мотивы, если можно так выразиться в отношении преступных деяний. Он никому не мстит, возможно, даже знаком с убитыми и не испытывает к ним неприязни, но возомнил себя неким, скажем так, режиссером человеческих жизней. Вершит судьбы согласно написанному сценарию. Этакий кукловод.
— Ага… — Горохов потирал ладони. — Вся жизнь — театр, а он в ней режиссер… Главный, то есть.
— Именно. Примеряет на себя роль Бога, — одобрительно кивнула Света, казалось, сейчас она попросит у Горохова дневник и поставит пятерку. — Возможно, он пока не убил Приходько, похитил ее для следующего акта.
— Какого акта?
— Ну, вот это мы и должны найти в книгах… Есть ли там такое? Когда женщина пропала –и труп не сразу нашли…
— Что же ты раньше молчала, Светлана Валерьевна? — развел руками Горохов. — Я-то убийства искал, а такие места пропускал в тексте. Это теперь все заново перечитывать.
— Не надо ничего перечитывать, — улыбнулась Света, возвращаясь взглядом к страницам. — Я, кажется, кое-что нашла, — она поставила на ребро один из томиков Светлицкого.
Глава 15
— Вот здесь, в романе «Тайна старого подвала», похищают некую Матильду. И держат в подземелье. Это, пожалуй, пока единственное произведение Светлицкого, где нет убийств. Потерпевшую потом спас сыщик. А похитителем оказался поклонник Матильды, она была певичкой. Хотя поначалу все думали, что женщину убили… Она загадочно пропала. Совсем как у нас.
— Получается, — Горохов поднялся и, заложив руки за спину, стал прохаживаться по кабинету, — что мы можем ее спасти…
— Теоретически можем, — высказался Алексей, включив свое криминалистическое мышление, — но практически — вряд ли. Нужно быть реалистами. Если наш э-э… Литератор. Давайте будем так его называть, так вот, если он держит ее в живых, то надо полагать, что он ее никогда не отпустит. Держать вечно он ее не сможет, значит, рано или поздно убьет…
— Но в книге ее спасли, — парировал Горохов. — А он придерживается плана, то есть, сюжета.
— Согласен, но она же тогда его выдаст? Думаю, чтобы не быть пойманным, он отступит немного от сюжета, — упорствовал Катков, закусив удила.
Горохов громко хмыкнул.
— Судя по его психологическому портрету, — продолжила Света, — Литератор, раз мы взяли такое имя, добивается точного воспроизведения сцен из романов. Он может ее в конце концов и убить, но — не сразу. Поэтому получается, что у нас есть пока время…
— Сколько? — спросил следователь, как будто Психологиня была провидцем.
— Не знаю… Неделя как минимум, потом он наиграется. Пойдет за следующей жертвой и…
— Мда-а… Задачка, — Никита Егорович жевал нижнюю губу. — Нужно объединять уголовные дела все-таки…
— Этого от нас и добивается Литератор, — заявила Света.
— Что? Почему? — Горохов крутанулся на месте и уставился на Психологиню.
— Тогда он поймет, что мы действительно втянулись в его игру. По сути, убийства ведь не связаны между собой ничем, кроме как общностью происхождения сценариев. Если отвлечься от книг, то следы перчаток на двух происшествиях — слабоватая улика, а если мы объединим дела, то пойдем по пути, который он нам наметил.
Это Горохову не понравилось. Он поправил галстук, побарабанил пальцами по столу, пощелкал ручкой и осведомился:
— И что же делать?
— Я предлагаю пока работать в прежнем режиме, — спокойно ответила Света. — Официально мы расследуем дело директора швейной фабрики, а об остальных якобы и не знаем.
— Согласен… Может, Литератор тогда проявит себя и ошибется.
— К сожалению, такие редко ошибаются, — покачала Света головой, — их можно только перехитрить.
— Как? — Горохов чуть наклонился и вытянул шею, будто боялся пропустить важный рецепт по ловле необычного серийника.
— Если бы я знала, мы бы его уже взяли, — Света развела руками.
— Думайте, товарищи, думайте, — Горохов вновь отправился в круговой вояж по кабинету.
— А кто вообще сказал, что пропажа администратора Приходько — дело рук нашего Литератора? — высказал предположение Катков. — Может, это вообще отдельное преступление? А мы тут, — он кивнул на книги, — пытаемся его, так сказать, за уши притянуть?
— Вряд ли, — покачал я головой. — Сосем недавно Елена Петровна тут со мной поделилась одними любопытными соображениями, по поводу совпадений убийств с описанием в книгах Светлицкого. Она его поклонница, потому и заметила такую деталь. А потом вдруг пропала. Скажу еще раз, не верю я в такие совпадения. Она, кстати говоря, даже в милицию сообщала, но полковник Лосев всерьез не воспринял ее слова. Оно и понятно, не хочется ему, чтобы в городе серийный убийца объявился. По раздельности все эти убийства — обычное дело, город немаленький, всякое случается. А если маньяка официально признать, то гайки ему из области закрутят по полной, проверяющие и инспектирующие понаедут. И мы еще дела заберем. Прогремит на весь Союз, да вовсе не так, как хотелось бы. У него со статистикой раскрываемости не все в порядке, вы знали? Вернее, наоборот, все слишком замечательно. Любая проверка копнёт чуть глубже поверхности, и все всплывет сразу. Вот он и тихарится.
— Ну, это мы его на чистую воду все равно выведем, — хлопнул ладонью по столу Горохов. — Признать ему серийника придется. Но Светлана Валерьевна права, пока будем делать вид, что Литератора не существует…
Я подъезжал к адресу, который назвал мне продавец в охотничьем магазине. Лосев так и не выделил нам авто, и мы пока пользовалась услугами его водителя. Неужели во всем УВД не нашлось машинёшки для нас? Не верится что-то… Скорее всего, полковник специально приставил к нам своего человека, чтобы быть в курсе всех наших передвижений и поползновений.
Водила — молодой парень, с непослушными вихрами и чуть оттопыренными ушами, с довольным видом молодого пса вел «Волгу», глазея по сторонам. Он был явно только после армии, но, чтобы казаться старше, отрастил густые усы в лучших милицейских традициях. Звали его Саня, с виду обычный балагур и раздолбай. Как только Лосев его к себе взял?
— Смотрите, Андрей Григорьевич, какая краля, — завернул Сашок шею вслед проходившей по тротуару девице в легкомысленном платье с белым ремешком на поясе.
Ее коленки мелькали из под ткани бронзовым загаром.
— Эх… Жаль, что я на службе! — сетовал парень. — А вы женаты, Андрей Григорьевич? Я вот пока не собираюсь, девушки любят милиционеров.
— На дорогу смотри, Сашок, — хмыкнул я. — Ты не настоящий милиционер, а водитель.
— Так я когда знакомлюсь, говорю им, что следователь и в кабинете заседаю. Дела веду, допросы всякие. Верят девки…
Глазки его мечтательно сверкнули, а усы гусарски затопорщились.