— Я думаю, — шамкал Федя, разлепляя слипшиеся зубы (лучшим «клеем для зубов» в СССР считались именно эти ириски), — что Туз тут ни при чем…
— Это почему же?
— Как-то мелко, что ли, для него. Бабка и шапки. Ха!
Я же спрятал ириску за щеку, чтобы спокойно поговорить.
— Неправильно мыслишь, Федор! Балерина — уважаемый в городе человек. И никто не подумает, что она работает с кем-то в тандеме. Возраст и статус совсем не для преступной группы. Из шаблона выбивается. А Туз — мужик скрытный и осторожный. Его даже никто не видел… Пенсионерка — идеальное прикрытие для его шапочного бизнеса. Ну, а то, что это мелко — тут ты прав, с одной стороны, но с другой, я уверен, что это лишь один из ручейков его дохода. Одна, так сказать, грядка на его плодородном поле теневой экономики. Цеховики, фарца, лекарства — скорее всего, все под ним в этом городе.
— Лекарства? — удивился Федя.
— Не слышал? Распространенный вид спекуляции. Тут тебе не Москва, некоторые препараты днем с огнем не сыщешь. Так что ушлые барыги приспособились покупать их в Москве и некоторых республиках, где снабжение получше, и перепродавать в областях, где неудовлетворённый спрос на них высокий. Через аптеки, конечно, но по завышенной цене.
— Тут и провизоры в сговоре, получается, — закивал Федя.
— Естественно.
— Мда-а… — проникся Федя. — Чем только не спекулируют. Даже абонементами на приобретение книг. Причем в крупных размерах. Я тут недавно в журнале «Советская милиция» читал, что в Ленинграде задержали такого книжного спекулянта, и на квартире у него изъяли не мелочь, а сто тыщ… Представляешь? Вот деньжищи-то! На марках и на книжках накрутил!
Видно, что околописательская тема Федю никак не отпускала. Он до сих пор был под впечатлением от объема денежных средств литературного оборота и размеров гонораров.
— Вот видишь, — прочавкал я теперь уже, борясь с остатками ириски на зубах. — А ты говоришь, мелко… Погнали в отдел.
Прибыв в УВД, я первым делом выцепил Свету. Вызвал ее мягким жестом в коридор из кабинета, чтобы переговорить с глазу на глаз. На работе мы чувств старались не проявлять, но я всё-таки положил её руку на спину, как будто направляя. Она чуть заметно улыбнулась.
— Ну что? — спросил я.
— Водитель ваш вернулся, — стала рассказывать она. — И первым делом помчался к Лосеву докладываться. Я проследила из окна, а потом в коридор вышла специально посмотреть, куда он пойдет.
— Так я и думал, — поморщился я. — Значит, стучит на нас полковнику. О каждом шаге докладывает.
— Ну, может, он просто зашел, чтобы тот ему новые задачи нарезал, раз он без машины остался, — пожала плечами Света.
— Слушай, а ты что, его защищаешь? — я прищурился.
— Не защищаю… Просто пытаюсь мыслить логически.
— Как преступник? — улыбнулся я.
— Головин не преступник, он обычный водитель. Вечно ты всех подозреваешь, Андрей…
— Работа такая, — я огляделся, лишний раз убедившись, что рядом никого нет.
Пустынный коридор, только из кабинетов слышно, как стучат пишущие машинки. Я притянул Свету к себе, обнял за талию, а потом мои руки опустились ниже.
— Андрей, ты что делаешь? — прошипела она, но не слишком грозно. — Мы же на работе…
— Ну и что? — игриво пробормотал я. — Могу я поцеловать свою девушку? Ты сегодня такая красивая.
— Девушку… — прошипела Света. — Уже столько живем, а все девушка…
Я поскорее заткнул ей рот поцелуем. Сзади раздались шаги. Откуда взялся человек, я не понял. Не было же никого вокруг, от края до края коридора. Мы со Светой отпрянули друг от друга.
— Ого, — хихикнул в кулак Сашок. — Андрей Григорьевич… А вы тот еще гусар.
Света юркнула в кабинет, а я ответил:
— Гусар — это ты у нас, Александр, вон — усищи, как у поручика Ржевского, отрастил. Сигареты купил?
— Ага, — он протянул мне пачку «Родопи». Самые массовые болгарские сигареты в СССР очень ценились. — А куда вы пропали? Вместе с машиной?
— Выезд срочный образовался.
— Какой?
— Свободен, Саня… Некогда мне.
— Андрей Григорьевич, сдачу-то возьмите! — семенил он за мной.
Я вошел в кабинет. Горохов был один. Наши где-то крутились в в здании, по служебным делам. Я рассказал шефу свои соображения по поводу Туза, Завьяловой и шапок. Горохов покряхтывал, тер переносицу, размышлял.
— Какие выводы будут, Андрей Григорьевич? — спросил он, когда я закончил.
— Мне почему-то кажется, что если мы выйдем на Туза, то и Литератора найдем, — ответил я.
— Это все понятно, а сейчас, дальше-то что делать будем? — уставился он на меня с надеждой, будто старшим группы был не он, а я. Впрочем, я и в этой жизни уже за старшего оставался, а уж про прошлую и поминать нечего. Поэтому излагать начал спокойно.
— Самым крупным предприятием в Литейске является швейная фабрика, директором которой был убитый Парамонов.
— Ну…
— Мне кажется, основной оборот у Туза с нее идет.
— Ну… — все еще не понимал меня шеф.
— Значит, нам нужен там свой человек. И желательно, на руководящей должности… На него Туз всяко выйдет.
— Хм… — хмыкнул Горохов, хотя я ожидал услышать ещё одно «ну».
— Насколько я знаю, там директора еще не назначили, вот бы нам своего человечка поставить на место директора.
— Чего?.. Как это? — даже шеф удивился моей авантюрной наглости.
— Никита Егорович, — стал я инструктировать начальника. — Позвоните нужным людям в Москву, переговорите, может, у них есть выходы на Минлегпром.
— Да ты что? — таращился на меня шеф. — Ты представляешь, какой тут уровень связей нужен, чтобы директора фабрики назначить?
— Ну так и мы не на почте работаем, убийства серьезные расследуем. Подключите генералов.
— М-да… Попробую, — как-то не очень воодушевленно проговорил Горохов, почесывая топорщащуюся лысинку. — Это и есть твой план?
— Ну да… а что? Не нравится?
Горохов подёргал себя за галстук.
— Нравится, только это же не с кондачка делается. Пока назначат, пока приедет. И где еще нужного человечка взять на должность такую? Абы кого не возьмешь, толковый нужен. И в плане работы, и в плане сотрудничества с нами. Чтобы перед бандитами не спасовал, твердый был и нас не предал, если что… Вот скажи, где такого взять? Честного и смелого?
— Есть у меня один на примете, — улыбнулся я и рассказал свои соображения Горохову.
Тот ошарашено хлопал на меня глазами:
— Да ты что? С ума сошел⁈ Его — на должность директора? Кто его пропустит? Он же…
— Ну вы уж постарайтесь, Никита Егорович, тогда и пропустят. Лучшего человека нам не найти.
— А он-то хоть согласен?
Деморализованный начальник уже даже не спорил.
— Не знаю, — пожал я плечами, — еще не спрашивал. Но у меня есть, чем его заинтересовать.
— Это чем же? Интересно знать…
Ответить я не успел. С улицы послышался вой сирены. Не милицейской, а пожарной. Мы с Гороховым, не сговариваясь, выглянули в окно. По дороге промчалась красная цистерна «ЗИЛ». Машины безоговорочно пропускали пожарку, жались на обочину.
— Что-то горит, — глубокомысленно констатировал Горохов.
— И вроде не так далеко от нас, — угукнул я. — Во-он, дымок видно…
Ткнул я пальцем в окошко.
— Андрей Григорьевич, совсем забыл, — зажевал губу Горохов. — Наведайтесь с Погодиным в комиссионку эту и изымите всю документацию на поступающий от населения товар.
— Зачем? Мы проверили — там шапки Завьяловой числятся, только это нам пока ничего не дает. Она их лично приносила и сдавала. И лично в ателье дома быта «Элегант» заказывала. Сейчас надо искать поставщика шкурок. Но чую, это нам тоже мало что даст… Она могла сырье просто купить в магазине. Есть ведь норка в свободной продаже.
— Вот ты, Андрей Григорьевич, вроде, всегда мыслишь широко и необъятно, как гладь Байкала, а тут один момент упускаешь.
— Какой? — нахмурился я.
Шеф выжидательно прищурился, будто ждал от меня версии. И, поразмыслив немного, я ее выдал:
— Вы считаете, что через этот магазин №1 могли еще и другой товар массово реализовывать? В смысле, тоже с подачи Туза?
— А почему бы и нет? — одобрительно закивал шеф…
— Ну, так-то да, — согласился я. — Прямо сейчас и сгоняю. Федю только прихвачу.
— Давайте, а я пока бумажки соответствующие подготовлю на выемку документации. И позже подскочу.
Федя прохлаждался на лавочке возле УВД, грыз мороженое. Я подошел и похлопал его по намечающемуся брюшку:
— Не слишком много сладкого ешь? Худеть тебе надо.
— Я ж не баба, чтоб худеть, — ухмыльнулся Федор.
— Ты водителя нашего не видел?
— Да вон он… Машину передвинул, — махнул Федя рукой в сторону.
— Пошли, доскочим до комиссионки.
— С Саньком? — уточнил Федя.
— Ну да… Пусть лучше с нами в этот раз будет. Чтобы не стукнул никому.
— Про что?
— Будем в магазине документацию их шерстить.
— О, не-ет! — застонал Погодин. — Как я не люблю все эти бумажно-поисковые работы! Уж лучше труп в поле искать!
Я только усмехнулся. Работа — не волк, а только мы до нее охочие, как волк до ягнёночка.
— Не ной, поехали.
Мы загрузились в «Волгу». Я велел Сашку трогать, тот даже не удивился, когда я сказал, куда ехать, несмотря на то, что сегодня мы там уже были.
Мы тронулись, но через несколько кварталов дружно раскрыли рты, уставившись вперед. Приблизившись к отдельно стоящему зданию комиссионного магазина, увидели, что из его окна валит черный дым, а пожарная машина заливает все мощной струёй воды.
Глава 12
— Собачьи уши! — выругался Федя, высунув в окошко голову. — Это там чего происходит⁈ Пожар?
— Не видишь? Учения, — хмыкнул я.
— Как — учения⁈ — Федя засунулся обратно и теперь уже таращился на меня.
— Ну ясен пень, Федор, пожар там! — ворчал я. — А ты думал, что? Масленицу жгут?
— Да какая Масленица, щас сентябрь… — недоуменно пробормотал он.