— До свидания, — закивали директор, Рудик и старлей почти синхронно, а мы с Федей чинно вышли из кабинета, закрыв за собой дверь.
— Ловко ты их, Андрюх! — восхищенно пробормотал напарник. — А то ишь, народ обдирают!
— С одной стороны, директор прав, — задумчиво проговорил я. — Не хватает продукции, вот и цены прут. Нет условий для обеспечения потребителя. Вот ты, например, вырастил три мешка яблок, а как ты их реализовывать будешь? Сам стоять на рынке? Тебе на работу надо. Нужны торгово-закупочные пункты при рынках, потребкооперации какие-то. А они далеко не везде есть. Но администрации местного рынка это, я так понимаю, только выгодно, что их нет, их вполне устраивают высокие цены.
— Только я не допер, — Федя поскреб затылок. — Мы что теперь, будем за права потребителей бороться?
Я хмыкнул и пояснил, подставляя лицо солнцу:
— Думаешь, у рыночников все чисто? Удочку я забросил, напугал маленько, задуматься заставил. Копаться глубже нам в этом недосуг, да и не наши полномочия. Так, с кондачка влетели, а они повелись. А вот теперь репу чесать будут. Мол, неприятности от Москвы пошли. Рэкетиры, опять же, приезжие объявились. Этак скоро кусок пирога себе отхватят. Думаешь, кому Рудик платит? Чую, все здесь под Тузом. А это я для для шуму всё затеял. Гошу надо выгодно презентовать, так сказать.
— А-а понял! Он, типа, новый теневой босс в этом городе.
— Еще не босс, но якобы претендует — вот, мол, посмотрите, стремится и напролом прет, — чуть потише проговорил я. — Встряхнем болото, авось Туз и объявится. Сам на Гошу выйдет.
— Умно ты придумал, Андрей, — восторженно кивал Федя.
В кабинет постучали.
— Открыто! — не поднимая головы от бумаг, привычно отозвался Горохов.
Дверь приоткрылась, и в проем протиснулась голова Рубилина, а тело почему-то осталось в коридоре.
— Здрасьте, — кивнул он.
— Входи, чего встал? — распорядился следователь.
— Мне бы это… с Андреем Григорьевичем переговорить. Извините…
— Привет, — я поднялся из-за стола и вышел из кабинета. — Пойдем покурим.
— Так вы же не курите? — удивленно пожал тот плечами.
— А ты откуда знаешь? — прищурился я на него. — Следишь за мной?
— Нет, что вы. Варя сказала…
— Вот как? А вы обо мне разговариваете? И часто?
Я, как обычно, слегка иронизировал в разговоре с ним — а тот напрягался взаправду. Ну ничего, с такими иначе нельзя, только ослабь поводок — сразу тяпнут.
— Да нет, конечно… — спотыкался Рубилин. — Я уже не помню, как было. Просто к слову пришлось… наверное.
— Ну-ну… Что-то ты темнишь, Анатоль. И видок у тебя плутоватый сегодня. Опять с мотоциклами мухлюешь?
— Какими мотоциклами?
— «Явами»… Я же все знаю.
Завскладом сглотнул.
— Да это кладовщик напутал с бумагами.
— Ладно, — мы вышли на крыльцо, спустились и сели на лавку вдали от посторонних ушей. — Говори, зачем пришел.
— Вы же мне сказали, что если что-то увижу странное, то сразу к вам.
— Ну? — я насторожился.
— В городе слухи ползут. Сам я не видел, но люди говорят…
— Да выкладывай уже! — подстегнул я его.
— Короче, Андрей Григорьевич, в нашем городе гастролеры, похоже, объявились. Ну, вы же понимаете, кто это такие? Не надо объяснять, так ведь.
— Домушники? Или на «гоп-стоп» берут? Эх, Анатоль, я-то думал, ты мне про Литератора поведаешь. Имущественные преступления — не моя стезя.
Я разочарованно покачал головой и немного отвернулся, делая вид, что не особо заинтересован. Но ушки держал на макушке. Похоже рыбка клюнула…
— Да погодите вы, — зачастил тот, — не домушники это и не карманники. А люди серьезные. На рынке продавцов запугали. Данью хотят обложить. В аптеку наведались. Сказали, что привезут лекарства дефицитные и по их ценам мимо кассы будут толкать. Ко мне на склад приходили, с начальством о чем-то разговаривали.
— Ну а я при чем?
— Как — при чем? По почерку похоже, что из Москвы ребята прибыли.
Я про себя довольно хмыкнул. Недурно мы так все обставили, что Новоульяновских за москвичей приняли.
— И что? — продолжал я валять ваньку.
— А то, что вы тоже из Москвы, Андрей Григорьевич. Можете узнать по своим каналам, кто такие?
— А тебе-то что с этого?
— Люди попросили… Хорошие.
Опа! Я сдержал эмоцию, лишь мысленно потирал руки. А сработал мой план, уже гонца от Туза ко мне послали. Или не от Туза, но всяко от его подручных.
— Какие люди? Кто просил? — лениво поинтересовался я, а сам весь превратился в слух.
— Да это неважно, Андрей Григорьевич, вы не о том беспокоитесь, они обещали… Это самое… хорошо заплатить.
— Во-первых, я работаю только за зарплату, премии и прочие ордена, а во-вторых, я тебе бесплатно помогу, если скажешь, кто тебя об этом попросил. Сам понимаешь, дело тонкое. Тут у вас, в Литейске, мутно все как-то… Но ты не боись. Я не БХСС, мне Литератора изловить надо. Сказать честно — надоело мне тут сидеть. Давай, колись.
— Ну хорошо, — поджал губы Анатолий, решаясь. — Монашкин меня просил. Борис Борисович.
— Ну вот видишь, — похлопал я его по плечу. — Совсем несложно правду говорить.
— Только между нами, Андрей Григорьевич, ладно?
— Я — могила, Анатолий, ты меня знаешь. А Монашкину-то это зачем?
— Ну как же, он же главный в городе.
— Главный в городе — совет народных депутатов и секретарь горкома. Разве нет?
— Ну, и они тоже, — спохватился Рубилин и зажевал губу.
— Ладно… Позвоню своим в Москву. Узнаю, кто там мог из контингента криминального к вам десантом высадиться.
— И вот еще… На швейку нового директора назначили. Говорят, манеры у него совсем не партийные. Жесткий такой дядя. А внешне, так вообще на мафиозника похож.
Я громко фыркнул.
— А ты видел, как мафиозники выглядят?
— В кино только, — вздохнул Рубилин. — Но я чего сказать-то хотел… Рогов этот, Георгий Вадимович — биографии трудовой, вроде как, не имеет. Будто не был советским тружеником, кто заслужил столь высокий пост трудоднями. Значит, засланный он…
— Ничего себе, какие выводы, — поморщился я. — А ты откуда знаешь?
— Да так, люди говорят.
— Ну-ну, Лосева уже Монашкин напряг, за него пробить.
— Наверное, — не став отрицать, пожал плечами Анатоль.
— А мне что с этого Рогова? Закон не нарушает, человек трудится в новой должности. Вот если бы ты сказал, что у него в подвале труп лежит, тогда другое дело.
— Какой ещё труп?
— Это я к слову.
— Ну сами подумайте, Андрей Григорьевич. Появляется этот Рогов на фабрике, и одновременно чужаки-бандюганы в городе нарисовались. Я тут подумал, уж не с одной ли они шайки-лейки? Как считаете?
Я сделал вид, что размышляю, красноречиво морща лоб, а потом проговорил:
— А ты молодец, Анатоль… соображаешь. Ладно. Возьму на карандаш этого Рогова.
— Спасибо, Андрей Григорьевич, — довольно закивал Рубилин.
Мы пожали друг другу руки. Толя был доволен, что уговорил меня ему помочь, а я радовался, что мой план сработал. Остается только ждать, когда клюнет Туз. А там и до Литератора доберусь. Может, вообще это один и тот же человек окажется…
г. Литейск, дачный кооператив «Радуга».
Елена Петровна уже не вздрагивала, когда лязгал засов и отпиралась тяжелая дверь в ее камере. Так она называла опостылевший дачный домик, ставший местом ее заточения.
Незнакомец в тканевом мешке на голове вошел, как всегда, с миской картошки, но в этот раз в руках его был еще и пакет с пряниками.
«Что-то он в последнее время добрый стал», — подумала женщина. — «На пряники расщедрился, а давеча даже цепь снял. Теперь я могу свободно передвигаться на площади аж целых двенадцати квадратных метров. Или сколько здесь?»
— Здравствуйте, — бодро произнесла Елена Петровна, она попыталась даже улыбнуться, не оставляя попыток разговорить своего похитителя.
И размышляла, глядя на человека, похожего на истукана. О боже! Как я соскучилась по человеческой речи. По живому общению. Никогда не думала, что буду тосковать по людям, ведь на работе мне иногда хотелось их просто убить. Этих несносных клиентов — и старшего администратора в придачу.
Вошедший молча кивнул и поставил угощение на стол. Развернулся и хотел уже уйти, но тут Елена Петровна схватила его за руку.
Мужчина было дернулся, готовясь дать отпор, но, поняв, что ему ничего не грозит и это обычный жест со стороны пленницы, просто-напросто замер.
— Побудьте со мною, — пролепетала Приходько. — Прошу… Мне так одиноко. Долго вы будете еще меня держать?
Незнакомец лишь неопределенно хмыкнул и сел на табурет рядом.
И тут в женщину словно бес вселился. Она напряглась, готовясь к решающему броску. Глаза ее сузились.
Нет, одолеть мужчину ей не по силам, а вот сорвать мешок с его головы — запросто.
Зачем? Зачем я хочу это сделать? Твердила она сама себе. Может, если я увижу его лицо, он тогда меня сразу убьет? А разве я хочу умереть? Нет… Но я во что бы то ни стало хочу увидеть его лицо. Хочу!
Елена Петровна вскочила и коброй вцепилась в мешок обеими руками. Рванула его на себя что есть силы. Ткань соскользнула с головы похитителя и осталась зажатой в пальцах женщины. Мужчина отпрянул, зло ругнувшись, а Приходько завалилась на пол.
— Простите! Простите! — причитала она, боясь поднять глаза на своего похитителя. — Я не знаю, зачем я это сделала. Что на меня нашло! Простите! Прошу, не убивайте! Заклинаю…
Подошвы сапог забухали по дощатому полу. Судя по звуку, мужчина явно торопился выйти прочь. Елена Петровна глотнула воздуха и, чуть осмелев, подняла голову. В это время, уже в дверях, мужчина обернулся. И Елена Петровна разглядела его лицо.
— Это вы?.. — выдохнула она. — Не может быть!
Глава 15
Горохов мерил кабинет тяжелыми шагами. Хмурился и сопел, поглядывал в окно, за которым моросил дождь.