— Кто?
— Кто?
Послышались удивленные, но сдержанные возгласы. Филин посмотрел на меня вопрошающе, но я молчал, как партизан, лишь слегка помотал головой, изображая недоумение. Мол, качан после удара у Рыхлого не варит. Всякую чепуху мелет.
Филин повернулся к Рыхлому и приказал:
— Ну говори уже. Не тяни… Что за птица, этот новичок?..
Глава 13
Я напрягся. Неужели раскрыл меня Рыхлый? Как, когда? Где он меня срисовал? Эх… придется корки показывать, а тогда спортсменчики замкнутся в себе. Фиг, что выпытаешь из них.
Однако раньше времени выходить, что называется, из роли не стоит. Рыхлый назвал меня хмырем, а это значит… подозревает во мне совсем не милиционера. Не называют так представителей советской милиции — уж точно не в глаза.
В следующую секунду Рыхлый подтвердил мои догадки, выкрикнув:
— Он с Гошей Индия терся! Точно, а я еще думаю, где видел эту рожу! Он из блатных, ребзя! Думаете, просто так к нам пожаловал?
— Это правда? — уставился на меня Филин, сдерживая и скрывая удивление, но выгнувшуюся дугой бровь он забыл распрямить.
— Что правда? — невозмутимо спросил я, оглядывая немного ошарашенных каратистов.
— Что ты — человек Гоши.
— Может, да, а может, и нет, — хмыкнул я. — Индия — человек в городе уважаемый… Его каждый знает. Или у вас рамсы к нему имеются? Так это можно все исправить. Кто из вас предъяву готов кинуть? Что молчите? Никто?..
Я задержал свой взгляд на Рыхлом, тот опустил голову, уже понял, что слишком напористо стал высказываться о человеке, который, скорее всего, пришел от самого Гоши Индия.
— Нам мутилово ни к чему, — нахмурившись, пробурчал главный. — Если ты от Гоши, то мы не в претензии к нему. Наше дело нейтральное, он сам по себе, мы сами по себе…
— Сами по себе, говоришь? — цокнул я. — Нет, братец, ошибаешься… Вы на его территории дела мутите. Без должного разрешения.
— Ничего мы не мутим. Мы просто занимаемся каратэ. Здесь, в подвале, не «малина», а спортивный зал, сам видишь.
— Пойдем, Филин, с глазу на глаз побазарим, — кивнул я на раздевалку.
Мы отошли с ним, оставив остальных в молчаливом недоумении. По их раскрытым ртам было явно видно, что Гошу Индия они прекрасно знают. Не лично, конечно, но его слава до них докатилась. И никто против меня не посмел вякнуть, Гошин авторитет сдерживал пацанов не хуже ментовской ксивы. Даже Рыхлый заткнулся. Лишь пыхтел, поглядывая исподлобья то на меня, то на главного.
Мы вошли внутрь раздевалки, и Филин прикрыл дверь. На стенах висел Чак Норрис. С пулеметом и без, с бородой и просто с усами. Правильно предупреждал Саныч — поклоняются они этому каратисту и актеру, почти как богу.
— Не малина, говоришь? — я скептически обвел помещение взглядом, будто искал признаки воровского притона. — Просто спортом занимаетесь? Что-то слабо верится. Уровень подготовки у вас хромает.
— Мы же любители-активисты. Просто секция у нас при Доме культуры, — не опуская глаз и стараясь держаться спокойно, проговорил Филин. Лишь дернувшийся желвак на его лице выдал его напряжение.
— Не звезди, Филин, — прямо заявил я. — Вы обнесли хату Красноборова. Среди бела дня причем.
— Красноборова? Не знаю такого, — голос главного вроде спокойный, но на фамилии он чуть споткнулся, еле заметно, но я уловил.
Ага… Значит, я на верном пути. Будем дальше блатного играть.
— Можешь лохматого не чесать мне, я не прокурор, доказательства мне не нужны. Я и без них знаю, что это вы были. Вопрос возникший решить надо. Я и пришел, чтобы посмотреть на вас, наглых и молодых, кто без Гошиного ведома на его земле дела мутит.
— Не понимаю, о чем ты… Мы обычные граждане. Разные все, но не преступники. Кто-то на заводе трудится, кто-то в АТП, а кто…
— Бабушке своей в ухо вкручивай, а мне не надо. Короче, расклад такой… Посмотрел я на вас, чувствуется, ребята вы годные. Подготовочку физическую чуть подтянуть — и для дел вполне сгодитесь.
— Каких дел? — уже заинтересованно посмотрел на меня Филин.
Видно, решил, что больше ему не нужно притворяться обыкновенным работягой и физкультурником.
— А это как себя покажете. Видно будет… Красноборова отработали слаженно, но глупо. Вам повезло, что на наряд милиции не напоролись.
— Это не везение, — с достоинством возразил собеседник. — У патрульных как раз пересменок был. Старые сменились, а новые только заступали. Так что не глупо, а все просчитано было.
— Да? Ну вот видишь. Оказывается, правильные вы пацаны. Хвалю. Только сам понимаешь, кто шишку держит в этом городе. Прежде чем работать, разрешения надо было спросить.
— А если мы сами по себе? — с вызовом спросил Филин. — Так не бывает?
— Кто не с нами, тот против нас. Слыхал такое выражение?
— И что ты хочешь? — угрюмо спросил каратист.
— Короче, вы работаете как раньше, но свои поползновения согласовываете с Гошей. Кроме того, он дает вам наводку, вы отрабатываете хату, а двадцать процентов от добычи — его.
— Пятнадцать… — выдал Филин и посмотрел на меня испытывающе.
Я сделал лицо посложнее.
— Это не рынок, будешь торговаться, станет двадцать пять.
— Хорошо, — кивнул Филин. — Мы, признаться, сами хотели к Индии обратиться… обсудить, так сказать, возможное сотрудничество. Но он пропал куда-то. В ресторане его нет по вечерам, как обычно было раньше…
— Гоша не пропал, у него дела. Занят слишком в последнее время… Ну, если, говоришь, сотрудничество искали с ним, то я хоть сейчас передам от него первое задание. Оно другим предназначалось, но я вижу, вы парни ушлые. Справитесь. Вот, возьми фотку, — я вытащил из кармана переснятую фотокарточку и ткнул пальцем в изображение. — Нужно найти этого пузатого. Назвался Артемием. Скорее всего, имя ненастоящее.
— Мы же не менты, — пожал плечами Филин. — Рыскать не обучены. Ты обещал наводку на хабар. Я думал, мы жирные хаты пощиплем. С жильцами-толстосумами, теми, которые не заявят. Которые и сами живут на нетрудовые доходы…
— И это будет, а сейчас Пузан в приоритете. За информацию о нем Гоша платит тыщу. Если поймаете — две.
— Ого… Так бы сразу и сказал. А кто он, этот Артемий? Где трется? Что вообще известно о нем?
— Ничего не известно. Покажи фотку пацанам, я оставлю ее тебе. Размножьте в фотоателье. Пацаны пусть по своим друзьям-знакомым засветят, поспрашивают, может, кто и опознает. Прошвырнитесь по рынкам, вокзалам, поспрашивайте. Человек не иголка, тем более, фактура у него приметная, кто-то должен его знать.
— А он местный хоть?
— Какое же это было бы задание, если б мы и сами всё знали? — усмехнулся я.
— Ясно, что ничего не ясно… Но за такие бабки поищем. А если найдем, как с ним обращаться? Он же сопротивляться будет. Прессовать можно?
Филин стукнул кулак о ладонь.
— Только осторожно, — хмыкнул я в рифму. — Самое главное, чтобы не сбежал и имел вид живой и товарный. Да, и еще… Он может быть не так прост, как выглядит.
— Со стволом ходит? — нахмурился каратист.
— Возможно, или с другим каким-нибудь оружием.
— Каким другим? — насторожился Филин. — Не с автоматом же? Нож, шило или заточка?
— Типа того, ага, — кивнул я, уходя от подробностей и не рассказывая про смертельные инъекции таинственным ядом, которые, возможно, сделал Серому и Боцману этот таинственный гость с моей свадьбы.
Конечно, втягивать гражданских в опасные игры — не в моих правилах. Но все-таки это были не совсем невинные овечки. Вот из таких криминально-ориентированных спортивных секций в девяностых и возникнут новые формации бандитов. Беспределить будут и рэкетом заниматься, так что те самые обычные граждане станут бояться их как огня, и не зря. Поэтому рисковать я ими был готов без всякого зазрения совести.
— И еще, — продолжил я наставления. — Скорее всего, Артемий работает не один.
— Да кто они вообще такие? — не выдержал Филин. — Почему Гоша на них охотится?
— Будешь много спрашивать, не успеешь состариться. Нехорошие это люди, и точка. Их и менты ищут, и Гоша.
— Убили кого-то? — не унимался каратист.
— Короче, — проигнорировав его вопрос, продолжал я. — Второй выглядит худым, как палка. Фотки нет. Слушай и запоминай. Одет в костюм дорогой, заграничный. Взгляд колючий, на вид лет пятьдесят. Ростом — примерно, с меня. Не сутулый, не задохлик. Жилистый и подвижный. Но без суеты двигается, как змея, понимаешь?
— М-да-а… с приметами не густо, как же по такому описанию человека найти?
— Поверь, если ты с ним встретишься, ты его ни с кем не спутаешь. В глаза ему посмотри и сразу поймешь, что это он — Сухой.
— Это его погоняло?
— И да, и нет. Это я сам ему прозвище придумал, потому что другой информации о его личности нет.
— Ну а по нему что? — Филин одернул кимоно. Поправил пояс, будто готовился к поединку. — Какой расклад, сколько лавэ?
— В два раза больше, чем за Пузана.
Каратист присвистнул и удовлетворенно почесал макушку:
— Видно, неслабо он Гошу достал, раз такие расценки.
— Это не твое дело… Ты лучше вот что скажи… У Красноборова, у которого вы вещички подрезали, вы ничего странного не находили? — спросил я, памятуя о том, что скупщик продал Сухому «ТТ», но вслух об этом не проговорил.
— Да нет… Ничего такого. Монеты царские, разве что… Да пара икон, вроде как, старинные. А что?
— Что мне иконы. Оружие было?
— Был один пистолетик. «ТТ», кажется. Но мы его брать не стали, на кой он нам? Наше оружие — во! — он сжал кулаки. — И потом, ствол паленый может оказаться. Мало ли, в кого раньше из него стреляли. Еще на нас повесят…
— Это правильно, — одобрительно кивнул я. — Соображаете. Точно оружия не брали?
— Точнее не бывает.
— Ладно… Тогда разбегаемся.
— Погоди! Еще вопрос. А если мы Артемия поймаем. Ну или того, Сухого. Как тебя найти-то? Как сообщить? Телефон, может, оставишь какой?
— Позвонишь в ресторан «Октябрь», закажешь столик на фамилию Антонопулоса. На любое свободное время.