— Да, просто везет мне. Ха-ха! Как говорят урки — фартовый.
— Дело не в везении, — Света цедила шампанское и как-то загадочно на меня смотрела.
— Ну, не только, ага, — не преминул согласиться я. — Еще и чуйка малость у меня имеется. Ментовская. Не знаю, как объяснить… Это как музыкальный слух — либо уж он есть, либо его нет. Понимаешь?
— Слух музыкальный развивают годами, а ты сразу такой был. С чуйкой с этой своей, — промурлыкала она.
— И что? Это же хорошо, — я с любопытством поглядывал на жену, пытаясь понять, куда она клонит.
— Очень хорошо, — согласилась она. — Только так не бывает. Чтобы молодой сотрудник вел себя как опытный и проживший жизнь оперативник.
— Да как не бывает? Вот он я… Смотри… Дай я тебе еще налью.
А про себя я подумал, неужели Света меня раскусила и знает, что я попаданец?
— Андрей, я давно знаю твою тайну… — вдруг проговорила она, но сказала это как-то ласково и вовсе без претензии.
— Да⁈
— Да… — я все думала, что придет время и ты сам мне все расскажешь. Но время шло, а ты молчишь. Если не говоришь, значит, есть причины. И вот мы уже женаты, а ты все никак не откроешься…
Я вздохнул и посмотрел на сосны вдалеке.
— Да-а… я не знаю. Как-то не задумывался. Вернее, задумывался, конечно, и хотел, но ты бы мне все равно не поверила.
— Поверила бы… Ведь по-другому твои навыки никак невозможно объяснить.
— Ну, да… Ты права…
У меня всё никак не выходило сказать что-то определенное, решительное.
— Я знаю, что ты прошел спецподготовку в КГБ, — сказала тогда Света.
— Что? Я?
— Ну вот опять ты отнекиваешься. Я ведь проходила там практику по криминалистической психологии. И даже одно время собиралась там и остаться работать, но отец настоял, чтобы я пошла в милицию, а не в эту смежную структуру. Он сказал, что ему и так хватает тех, кто за ним наблюдает, не хватало, чтобы еще и родную дочь к нему приставили. Ты же знаешь, он часто бывает за границей. Работа в посольстве обязывает к таким командировкам.
— Да, конечно…
Я решил ей не мешать. Чем эта легенда хуже? Даже лучше.
— И я знаю, что в КГБ был проект подготовки внутренних агентов, для которого отбирали наиболее талантливых и подающих надежды молодых людей. Эти агенты служили во всей правоохранительной системе, формально подчинялись тому ведомству, в котором числились, но на деле в приоритете у них было выполнение директив госбезопасности. Потом проект свернули, когда Андропов умер. Но ты, я так поняла, подготовку успел пройти… И теперь, что называется, вольная птица.
— Успел, — с облегчением выдохнул я. — Но сама понимаешь, о таком я не могу никому говорить, даже любимой жене. Прости…
— Понимаю, — кивнула Света. — Подписка о неразглашении и все такое… Не надо ничего рассказывать. И вообще, я горжусь тобой, Андрюш… Ты у меня лучший.
— Оперативник?
— Муж!
— А-а… Ну это тоже, ага, — «скромно» поддакнул я.
— Глянь, как я могу! — Гоша прилепил на лоб ложку из нержавейки, и она и не думала падать. — Не, ну ты видел, а?
— Чем бы дитя ни тешилось, — вздохнул я, — лишь бы из бункера не выходило.
— Да не выхожу, я не выхожу… Глянь, ложка-то не падает. Я этот… получается… Блин, слово забыл…
— Клоун?
— Сам ты клоун… Во! Вспомнил! Экстрасенс! Слыхал про таких?
— Угу.
— А клоунов и без меня в этой жизни хватает. Их, кстати, из свой жизни нужно гнать и не держаться за них. Всем известно, что цирк должен гастролировать. Ха-ха!..
— Ты мне зубы не заговаривай, — я отставил кружку с кофе и откинулся на диванчике. — На вопрос ответь. Выходил из бункера?
Ложка со лба Гоши упала и жалобно звякнула по бетонному полу подземелья.
— Нет, — невозмутимо ответил друг.
— Врешь!
— Если знаешь, что тогда спрашиваешь?
Эх, боже ты мой. Прямо ночь баек в пионерском лагере.
— Вот грохнут тебя, и тогда спрашивать вообще не у кого будет. На венок потом еще скидываться придется…
— Какой ты оптимист, Курсант! Умеешь поддержать друга! Я тебе такое ништяковое свидание замутил с выездом ресторана на природу, а ты на венок мне зажал…
— За это, конечно, спасибо, — смягчился я. — Но ты же понимаешь, что в ресторане «Октябрь» ты самая простая мишень. Там тебя по-любому караулят. Кажется, мы это обсуждали.
— Я подстраховался, — гордо ответил Гоша, пытаясь приделать ложку снова на лоб, но та теперь никак не хотела виснуть. — Зал был под моим контролем. Везде охрана негласная. Мои ребятки все заблокировали — мышь не проскочит. Я хотел его сам взять, на живца, так сказать, на самого себя, то есть… А то тебя ждать долго, знаешь ли… Поседею вконец.
Он погладил остатки шевелюры.
— Долго? Да я только вторую неделю этим занимаюсь! Матерых киллеров, если что, по горячим следам не ловят, чтоб ты знал…
— Да ладно, Андрей. Извини… Это я так, ляпнул от тоски. Запарило меня уже торчать в этой пещере. Эх… Надо было баньку сюда встроить. И бильярд. Это я не продумал.
— От баньки дым, от бильярда стук, обойдешься… Лучше подругу заведи, пусть с тобой здесь время коротает.
— Подругу, — прищурился Гоша. — А ведь мысль…
— Я же пошутил… Никто не должен знать о твоем убежище!
— Да никто и не узнает, так, пара девок, я их отсюда и не выпущу. Со мной все время будут.
— С дубу рухнул⁈
— Я тоже пошутил… — улыбнулся Гоша, а потом, нахмурившись, топнул ногой. — Чифирная гуща! Почему эта чёртова ложка не липнет?
— Хоспади… — вздохнул я. — Мне бы твои проблемы.
— Думаешь, у меня проблем нет? — Индия, наконец, оставил попытки экстрасенсорных трюков и сунул ложку в подставку на буфете, а сам плюхнулся рядом со мной на диван. — У меня, между прочим, брат умирает, а я навестить его даже не могу!
— Не звезди… Нет у тебя никакого брата!
— А вот и не угадал. Есть! Двоюродный.
— Двоюродный — не считово.
— Ну, извините, другого не имеем.
— А что с братом-то? — уже без шуток поинтересовался я.
— Да бес его разберет… понимаешь, мы с ним лет десять не виделись. Как он в свою эту Америку укатил. Так и связь не поддерживали.
— Какую Америку? — удивился я.
— У нас одна Америка.
— Их две. Северная и Южная, вообще-то.
— Ой, не умничайте, товарищ майор, моложе выглядите… Советские граждане Америкой США называют. «Крокодил», что ли, не читаешь? О, кстати, прикупи свежих номерочков в следующий раз, как ко мне соберешься.
— Куплю, куплю. Так с братом-то что?
— А фиг его знает, вот письмо пришло. Смотри… — Гоша вытащил из кармана атласного халата конверт с маркой на английском языке «США олимпиада-1984». Летняя олимпиада, на которую СССР в тот год не поехал, объявив бойкот.
Я взял в руки конверт, исполосованный синевой каких-то штампов, и вынул свернутый листочек:
— Прямо из Америки прислали?
— Ну конечно… Читай.
Текст был на русском и следующего содержания:
«Гоша, здравствуй! Пишет тебе Кэт, супруга твоего брата. Знаю, мы не особо с тобой ладили, но, сейчас такое тяжелое время наступило, что мы должны объединиться против надвигающейся беды. Я должна сообщить тебе ужасную новость. Твой брат умирает. У него неизлечимый недуг. Врачи отмерили ему буквально месяц-два. Нет слов, чтобы передать мое горе… Сергей часто вспоминает тебя, он не хотел тебя беспокоить и рассказывать о своей болезни, ты же знаешь, какой он, упрямый и себе на уме. Я написала тебе в тайне от него, чтобы сообщить это ужасное известие. Гоша, прошу, не держи на меня зла и приезжай скорее. Ты должен повидать Сергея в последний раз, ведь все-таки он тебе самый близкий родственник из ныне живущих… Еще раз прости, надеюсь, ты приедешь. Скорбящая Кэт».
— Хм… — почесал я затылок. — А почему текст на русском? Для американки у этой Кэт неплохой почерк на наши буквы, да и с грамотностью все в порядке. Пару запятых лишних я бы убрал только.
От автора
Друзья! НОВИНКА от Дамирова и Гурова! Конечно же, в жанре «НАЗАД в СССР»!
Пожилой тренер по боксу погибает и оказывается подростком в далеком 1976-м. Как осуществить свою мечту, и выступить на Олимпиаде-80? В прошлой жизни не получилось, но теперь он готов взять реванш и сделать все правильно: Прода каждый день: https://author.today/work/351980
Глава 19
— Да какая она американка? — громко фыркнул Гоша. — Кровь рязанская! Катька это из Кораблино, чтоб ей растолстеть!
— Ну-ка… Поподробнее, — я даже привстал с дивана, чтобы лучше видеть собеседника. — А тебе не кажется, что это письмецо — ловушка? Чтобы выманить тебя из логова.
— Я же не дурак! Послание это пришло месяц назад еще… Ты на дату на штампе глянь. Тогда на меня еще никто не покушался. И вообще, я в Литейске был, помогал тебе Литератора ловить. На благо фабрики трудился. Письмо мне туда Боцман-покойничек привез, думал, что-то срочное. А оказалась туфта…
— Как туфта? Брат же при смерти… И ты не поехал навещать своего двоюродного брата ещё тогда. Почему? Оно понятно, мне помогал, а потом же Светлицкий на тот свет отправился, не без помощи Варвары, и дело мы благополучно раскрыли и закрыли. И что?
— Хлопотно это… в Америку так просто не попадаешь, сам знаешь.
— Знаю, а еще я знаю, что Гоша Индия найдет способ попасть в хоть к черту на кулички, хоть на Луну, а хоть и в Штаты… Темнишь ты что-то, не договариваешь…
Я посмотрел на него с напором. Главное, и письмо показал, и не рассказывает.
— Ла-адно, — махнул рукой друг. — Сразу видно — мент, ничего от тебя не скроешь! Слушай, короче… Сержик, братец мой, всегда был, как это сейчас молодёжь придумала говорить, раздолбаем. Подставит и соврет — недорого возьмет. Я хоть и неверующий, но десять раз перекрестился, когда он свалил в эту свою грёбанную Америку.
Вот это да.
— Ты был врагом с собственным родственником?
— Еще чего… Не дорос он до врага моего! Всю жизнь я сопли ему подтирал и слушал его россказни, как он бахвалился, что, мол, сейчас все пучком у него будет и зашибись, надо тольк