Он шагнул к прапорщику, поманил его пальцем.
— Ну ты, прапор зажравшийся! — негромко произнес он, глядя ему в глаза. — Это спецкоманда КГБ! Говорит о чем-нибудь?
По лицу прапорщика промелькнула тень страха. Разумеется, он хорошо знал, что это означало. Но и сдавать позиции он просто так не собирался.
— Так и у них на лбу не написано, кто такие, — уже куда более спокойным тоном, возразил прапор. — Есть правило — в столовую люди допускаются только в составе подразделения. А они не похожи на подразделение.
— Пропусти, пока я не разозлился.
— Нечего злиться. Вас тут таких за день толпы ходят. Ладно, — пробурчав, смягчился «кусок». — Ну чего встали, шмотки в руки и на прием пищи!
Это уже было адресовано нам. Вообще, на инцидент я отреагировал абсолютно нормально, а вот Генка таращился словно ненормальный. Для него конфликт между прапорщиком и офицером выглядел совсем не забавно. Впрочем, он быстро понял, что все это рутина.
Мы поднялись по ступенькам в столовую, заняли квадратный столик, застеленный толстой клеенкой. Вдоль стены бросили вещмешки.
На столах уже стояли тарелки, ложки и вилки. В центре стола огромная кастрюля с половником.
Система последовательной раздачи, где военнослужащий с подносом просто идет и получает сначала первое, потом второе блюдо, хлеб и компот, ведут уже позже.
На первое был борщ. Естественно, с домашним его и близко не сравнить, но все-таки вполне съедобно. На второе макароны по-флотски. Хотя макароны и разварены, но тоже неплохо. И вода с запахом компота из сухофруктов. Тарелки алюминиевые, кое-где потертые и гнутые, такие же ложки. Их еще на «зонах» черпалками иногда называли.
— Что это за дерьмо? — Генка с презрением разглядывал раскисшие овощи в борще, ковыряя их ложкой. — Это борщ? Ну, нет — это не борщ! А макароны? Это макароны? Это жижа какая-то с перетертым фаршем… Гляди, тянется как… Фу! Леха, как ты это ешь? Я, пожалуй, не буду.
— Дело твое. Это тебе не лангеты и омары по-пекински… Ну или к чему ты там привык?
— Ланге… что? Да нормальную я еду ел. Мачеха готовила редко, но у отца свой повар был.
Слушая боевого товарища, я не спеша ел и думал — посмотрим, как он запоет через пару недель. Сколько таких было и еще будет — всех перевоспитает армия. А в тяжелых случаях, кого не сможет — ну что поделаешь…
Десять минут спустя, закончив прием пищи, мы вышли из столовой. Заметили нашего майора — тот стоял у лазарета и беседовал с двумя капитанами.
— Савельев, Иванец! — крикнул он. — Поели?
— Угу, поели… — пробурчал Гена, косясь по сторонам. Из столовой выходили и другие призывники, и мнение об армейском питании у всех было разное.
Еще не все переоделись в «Афганку», многие команды были по гражданской форме. Я отметил, что подавляющее большинство одето как попало — помято, не заправлено.
— Так точно, товарищ майор! Поели!
— Ну все. Значит так, слушайте внимательно! Через полчаса запланирован рейс до военного аэродрома в Крымске. Оттуда автобусом вас доставят в Краснодар. Курс молодого бойца будете проходить в учебке.
Я ожидал, что он скажет что-то подобное. В мое время Краснодарскую «шифровалку» знал, чуть ли не каждый житель города. Тогда у нее будет особый «элитный» статус. Да и в Советское время училище тоже было уважаемым заведением и чуть ли не единственным на весь Союз. Правда, не думал я, что срочники в те годы там тоже были. Наверное, в очень ограниченном количестве и то, по специальной договоренности.
Автобус со сборного пункта Киева, быстро доставил нас до аэродрома Антонов у Гостомеля, где уже был подготовлен пассажирский «Ту-154» от Аэрофлота. Вместе с нами до Крымска должны были лететь еще сорок шесть человек, только совсем в другие рода войск. Были там и не только призывники. Эдакая, своеобразная сборная солянка.
Я почему-то заинтересовался отдельной группой летящих с нами офицеров. Не знаю почему, но меня привлек невысокий человек в звании майора юстиции. Что-то в его поведении и прическе показалось мне знакомым. А когда я вгляделся в его черты лица, реально офигел.
Это был Владимир Путин…
Глава 15Снова в армии…
Нет, я не ошибся. Это реально был он.
В восемьдесят четвертом году Владимира Владимировича, как офицера КГБ, почти никто не знал и уж точно не догадывался, что спустя почти шестнадцать лет он станет президентом.
Откуда он летел было загадкой. Однако я сразу определил, что на аэродроме эти люди, скорее всего транзитом, может быть, какая-то специальная группа? Мне одновременно было и любопытно и не по себе. В любом случае, я остался под приятным впечатлением. Недовольный Иванец еще бузил у меня под боком, мол, чего я на этого майора уставился… Эх!
Группа офицеров, в составе которой был Владимир, прошла предполетный досмотр, получила документы и загрузилась на другой борт, направляющийся куда-то в Европу. Будущего президента я больше не видел. Ну, как не видел… До девяносто девятого года точно.
Как оказалось, не только я летал уже много раз. Сам Генка, вместе со своей мачехой (оказалось, что мать умерла, когда ему было десять), уже успел несколько раз слетать во Францию и даже Америку. Что он там делал, внятно объяснить не смог, да и я не особо интересовался.
Не прошло и получаса, как мы тоже прошли предполетный досмотр, загрузились в самолет. Поднявшись в салон «Ту-154», я торопливо занял место у окна. Пока был в Сирии, всегда старался занимать места у окон. Само собой, если самолет был пассажирским. С грузовыми, типа «АНки» или «Илюши», было иначе — просто садился ближе к кабине. Не знаю почему.
Борт, в соответствии с графиком, спокойно поднялся в воздух. Два часа полета прошли незаметно и вот мы уже спокойно садимся в Крымске Краснодарского края. По всему получалось, что я постепенно приближался к родному городу, откуда моя семья переехала еще семьдесят седьмом, а после эвакуации Припяти в восемьдесят шестом, вновь вернулась обратно.
Выгрузились, построились.
Снова ощутил запах перегретого масла, авиационного топлива… Климат тут отличался от Киевского — было значительно теплее, но ветренее. Погода была относительно хорошая, грело солнышко.
— Савельев, Иванец! — черт, кажется, майору нравилось озвучивать наши фамилии именно в таком порядке. — Чего встали? Марш туда! Сейчас оформим документы и на автобусе отправимся в сторону Краснодара. Шевелитесь, чего как сонные мухи?!
— Ну… Чего он раскомандовался? — возмутился Гена, закидывая на плечо вещмешок.
— Может потому, что военный? — усмехнулся я. — И ты теперь военный. Вот и привыкай. Следующих два года будет именно так.
— Тоска, — протянул Генка, при этом широко зевнув. — Я, конечно, и раньше знал, что ничего интересного в армии нет, но чтобы настолько… Тьфу! И за что мне так повезло?!
— Да погоди ты, мы еще даже до «учебки» не доехали, а ты уже выводы делаешь. Наслаждайся, тебя еще ничем не озадачили. Вот потом будет не до раздумий.
— А никаких выводов я и не делаю. Мне вся эта армия до одного места. И вообще, я домой уже хочу.
— Понимаю. Вот через семьсот тридцать дней и поедешь.
От моих слов Иванец даже побледнел. Семьсот тридцать дней — это до хрена…
Наш «двести пятидесятый Икарус», ждал на примыкающей к взлетной полосе дороге. Здесь было что-то вроде контрольного пункта, хотя по факту — смотреть не на что. Я быстро сообразил, почему автобус подогнали прямо сюда — идти по всей территории до границы пришлось бы почти пять километров… И это при том, что дорога петляла как по лесу.
Помимо нас троих, в Краснодар собирались еще двадцать человек, но куда именно я не спросил. В любом случае, такие как мы — явно привилегированные. Загрузив багаж, я бухнулся в кресло, рядом приземлился Иванец. Он теперь повсюду ходил со мной как привязанный. Каламбур был еще и в том, что он по-прежнему считал себя старшим и самым умным, но при этом понятия не имел как себя вести. Пару раз он пытался вылезти вперед и вставлять умные фразы, но его либо игнорировали, либо осаждали на место. Особенно он старался при виде майора, но тщетно. Он уже выбрал меня и его все устраивало. Генка как-то обиделся и немного замкнулся, хотя своего отношения не поменял.
Не теряя времени, старший полетной команды провел проверку и отбор личного состава, затем сверился со списком и дал добро на отправку. Через минут пятнадцать автобус покинул территорию аэродрома. В сам город Крымск заезжать не стали — сразу выехали на объездную, взяв направление в сторону столицы Краснодарского края.
День выдался крайне насыщенный — уже перевалило за вторую половину дня. Эмоций, да и беготни хватило, чтобы молодой организм затребовал вынужденный отдых. У меня ж еще и ночь была почти бессонной… Так и получилось — сам не заметил, как вырубился. Сколько я спал, не знаю, но снился мне странный сон.
Какие-то темные технологические туннели затянутые дымом, проходы и коридоры. Откуда-то сверху сыплются искры, стекают струйки воды по стенам. Потолок весь в трещинах, отчетливо воняет пылью и жженым металлом. В какой-то момент я даже уловил кисловатый привкус на языке.
— Радиация! — пробормотал я, прекрасно осознавая, что это значит.
Вообще, все знают, что радиация без запаха, не имеет ни цвета, ни вкуса. Ее никак не увидеть, если нет дозиметра. Конечно, в темноте, при значимых цифрах, можно различить голубоватое свечение, но об этом знают только специалисты. Неподготовленный человек, без осмотра толкового врача, вообще не поймет, на что смотрит и почему вдруг его начало тошнить и выворачивать наизнанку.
Все вокруг гудело, шумело. Слышался отчетливый звук пожарной тревоги.
Я растерянно шел по этим туннелям, иногда натыкаясь на завалы и разорванные трубы. Останавливался, смотрел по сторонам. Отчетливо чувствовалось — здесь произошло что-то ужасное.
Неожиданно, из-за угла выскочил человек в грязном, покрытом сажей белом халате. Волосы растрепаны, лицо мокрое от пота, на щеке кровоподтек. Он остановился, схватился за живот, затем, прямо на моих глазах его стошнило.