Напрягало, что у меня не было никакой достоверной информации, да и взять ее было неоткуда. Возможное решение проследить за самим Гришей, может и имело смысл, но только не в военной форме. Может, стоит попробовать поговорить с ним?
Спорный момент. Напрямую он не скажет. По крайней мере, если бы меня прижали к стенке, не сказал бы. Так на что же я надеюсь?
Единственный козырь — Гриша, кем бы он ни был, в какой-то степени мне доверяет. И это хорошо…
На меня накатил приступ злости и я отмахнулся от мыслей. Только голову зря нагружаю. Чем дальше, тем сложнее. Вопросов было так много, что я не знал, что в данный момент волнует меня больше всего. Я сам не заметил, как закопался в гуще событий, большая которых вообще меня никак не касалась.
Но и игнорировать их я тоже не мог. Все что происходило вокруг меня, так или иначе — важно, пусть и не относится к главной цели. Все может быть взаимосвязанным. По-другому в таких серьезных делах не бывает.
Вместе с тем подумал еще и о другом — хотя я и был буквально через стенку от Прудникова, так ничего толком и не узнал. Ни о его состоянии, ни о том, что случилось. Попытался заглянуть в палату, но меня немедленно отправили обратно на кресло.
А тут еще эта непонятная история с группой крови. В голову напрашивалось только два варианта — либо ошибочная запись в медицинской карточке, либо… Либо мое перерождение в этом времени оказало существенное влияние на физическое тело. От одной мысли стало не по себе. Очень неожиданно.
Но как бы там ни было, кажется, это так. Если вспомнить, то у реципиента ранее были какие-то проблемы со здоровьем, он периодически падал в обморок. Да что там, он и помер-то от того, что просто нанюхался краски… Теперь проблем со здоровьем у меня нет. Зато появилась особенность — состав крови таинственным образом изменился. С точки зрения медицины — это невозможно.
Я улыбнулся. Какие еще сюрпризы меня ждут?
Вернулись в гарнизон. Я сразу же отвел Зайцева в лазарет, где его положили на временное содержание, а Олег повел машину на стоянку. Вряд ли нашего донора положат надолго — состояние у рядового было в норме.
Потом отправился к Зубову и доложился об успешном выполнении задачи. Пусть и сам и пролетел с участием. Решил сильно не вдаваться в подробности, изложил в трех словах.
— Это как так получилось, Савельев? — включил «командира» лейтенант Зубов. — Ты что, не знаешь, какая у тебя кровь?
— Не могу знать. В карточке было написано, я запомнил и отозвался. А получилось, что записали неверно.
— Понятно. Везде бардак, — вздохнул тот, перебирая документы на столе у Прудникова. — Ну а Зайцев как?
— Все нормально, у него приняли. Сдал семьсот пятьдесят…
— Я не о том! — перебил меня офицер. — Как его самочувствие после сдачи крови?
— Да что с ним будет-то?! Передал его в лазарет, подержат до вечера и все.
— Ясно. Хорошо Савельев! Можешь идти.
— Товарищ лейтенант, ну хоть вы объясните что, толком, произошло? — я все-таки решил попытать счастья и что-нибудь выяснить.
Зубов прекратил листать документы и посмотрел на меня таким красноречивым взглядом, что и дураку было бы понятно — иди, ефрейтор. Это не твое дело.
Но я не торопился уходить.
— Товарищ ефрейтор! Вы свободны! — в голосе появились стальные нотки.
— У меня есть важная информация, которая может вас заинтересовать и возможно, пролить свет на случившееся, — быстро ответил я, проигнорировав его приказ.
— Ты? — внезапно лейтенант рассмеялся. — Хорошо! Ну, давай… Поделись, выделю тебе немного времени.
Я вздохнул.
— В общем, в прошлую субботу, майор Прудников, старший сержант Ракицкий и я…
Рассказал ему все как есть, кроме упоминания о том, что я «спасал» его сына от жизненной ошибки. По всему получалось, что комбат сам стал не свой, после возвращения из номера Маргариты — это же предположение выдвинул и сам Зубов, когда я закончил.
— Ясно, Савельев.
— Может быть, вы знаете, кто такая эта женщина? Мне кажется, что она имеет прямое отношение к тому, что случилось.
— Знаю. Это его дочь, — мрачно ответил лейтенант.
Я даже рот раскрыл от удивления. Ну, в общем-то, вполне возможно… Почему нет? Вот только эта идея ранее мне даже в голову не приходила — между ними не было никакого сходства. Да и сцена у бассейна совершенно не способствовала догадке о том, что это отец и дочь. Да-а…
— А где она сейчас? — спросил я.
— Понятия не имею. — Зубов посмотрел на меня удивленным взглядом. — Зачем ты во все это лезешь, Савельев? Первый раз вижу такого любопытного срочника.
— Я не лезу, — сдержанно возразил я, быстро собравшись с мыслями. — Вечером в ту субботу комбат меня сам во все это втянул. Зачем я ему понадобился в гостинице?
— Не знаю. И знать не хочу. У меня других дел полно. Послезавтра сюда прибудет новый командир, а это… Тьфу!
Увлекшийся Зубов спохватился, что разговаривает с ефрейтором, ну и сболтнул лишнего. Понятно, что это информация для узкого круга офицеров.
— Так! То, что ты сейчас услышал, не должно выйти за пределы этой палатки. Это ясно, Савельев? — надавил лейтенант, глядя на меня выразительным взглядом.
— Так точно. Разрешите идти?
Зубов еще некоторое время колебался, затем махнул рукой.
Я вышел наружу, тихо выдохнул. Отправился к себе.
И снова в нашей палатке никого не было. Только скучал дежурный, опять рядовой Новиков. Тот самый, из-за которого мне пришлось перехватить эстафету растопки «буржуйки».
— Как дела? — спросил я.
— Хорошо, — отозвался тот. — Только не пойму, для кого я тут температуру поддерживаю? До завтрашнего вечера никого не будет.
Я ничего не ответил. Побыв еще некоторое время, отправился на обед.
Каких только слухов не ходило среди сослуживцев — от самых обычных предположений, до откровенной фантастики. Я просто слушал, ни во что не вмешиваясь. И так присутствовало ощущение, что я взял на себя слишком много. Само собой возникал закономерный вопрос, а как теперь все это вывезти?
Самое главное, это постараться разграничить все, что со мной происходит.
Откинуть второстепенные проблемы, вроде ситуации с Прудниковым и Маргаритой. Ведь по сути, все замкнулось на их семейные разборки. Хотя тут тоже имелся странный момент — что была за «Волга», в которую сел майор после того, как они меня высадили у гостиницы?
Еще мне нужно сосредоточиться на действиях Григория и того незнакомца. Ну не просто же так они встречаются уже второй раз… И то, это только на моих глазах происходило дважды, а сколько встреч уже было до этого? К сожалению, тут руки у меня связаны. Пока что.
Ну и самое главное, нужно выяснить, намеревается ли Андрей выходить со мной на контакт или про меня уже забыли?! Прибыл ли он в Припять или под влиянием служебных факторов все переигралось?
И еще… Кем бы ни был этот Лисицын, он находится на атомной станции и может делать там что угодно. Наверняка, эта фамилия была на ящике с «левой» продукцией не просто так.
— Леха! С тобой все в порядке? — неожиданно меня тронули за плечо.
Оказалось, что я настолько ушел в собственные мысли, что перестал воспринимать реальность. Палатка, выполнявшая роль временной столовой, практически опустела.
Это оказался Витек. Он, как дежурная смена, явился под самый конец приема пищи, чтобы не дышать друг другу в затылок.
— А? Да, нормально все, — отозвался я.
— Что-то ты бледный. — Виктор поставил рядом свой поднос с тарелками. — Слушай, а ты ж сегодня в городе был, кровь вроде для комбата сдавал, да?
— Был. Только кровь моя не подошла.
— Как он там вообще? А то никто даже не знает, что с ним случилось.
— Не знаю. Все молчат, — вздохнул я. — Но он жив, а это главное. Лучше у Шевцова спроси, он точно в курсе.
— Без толку. Офицеры наши молчат. Кстати, Леха… Телеграмма пришла, вместо комбата к нам пришлют нового командира. В штабе пока решают кого, но чувствую это что никого хорошего. На место Прудникова давно завистники метили.
— Да все равно вообще. Главное, чтобы нас не трогали.
Я дожевал кусок хлеба, запил чаем.
— О, кстати. Я только сейчас вспомнил. — Витя увлеченно чавкал. — Утром, когда вы в Припять поехали, звонил какой-то мужик. Тебя спрашивал.
— А ты ему что?
— Ничего, — качнул головой ефрейтор. — Сказал, что не знаю где ты. Вроде и не военный был, хотя пес его знает… Вот так поговоришь с кем-нибудь по телефону, особенно когда тебе не представятся, а потом выясняется, что ты полковника обидел. Или генерала.
— Да? — мысли вновь бешено завертелись в голове. А вдруг это был Андрей? — Ладно, приятного. Пошел я, отдохну немного. После этой медсанчасти голова разболелась.
Тот молча кивнул, затем принялся увлеченно звенеть ложкой по тарелке.
День сегодня какой-то бессмысленный. В голове все путалось. Была куча информации, но понятнее почему-то не становилось.
Сам не заметил, как вернулся в палатку. Но едва скинул кирзовые сапоги и улегся на койку, как с улицы послышался приближающийся топот.
— Савельев здесь? — внутрь палатки ворвался помощник дежурного по КПП.
— Ну да, я. А что такое?
— Дуй за мной, узнаешь, — нетерпеливо ответил тот, вытирая пот с лица. — Приехали к тебе.
— Кто? — моему удивлению не было предела. Кто мог приехать ко мне сюда?
— Не знаю. «Волга» какая-то.
— Черная? — уточнил я, одеваясь.
— Да, живей давай. Меня дежурный всего на несколько минут отпустил, а я еще в столовую даже не ходил.
Минуты через две я уже выбрался наружу и ускоренным темпом понесся к контрольно-пропускному пункту. Машину я увидел издалека — действительно, черная «Волга». Возле здания дежурного стоял Зубов и прапорщик Кулагин.
— Савельев, потом зайдешь ко мне! — распорядился Зубов, заметив мое приближение.
— Есть!
Подошел к шлагбауму, остановился. Пытался рассмотреть, кто сидит в машине, но через стекло разглядеть ничего толком не смог. Водительская дверь открылась и оттуда выбрался старший лейтенант Пономарев. Правая рука Андрея.