Повисла напряженная пауза.
— Слушай, раз это теперь не актуально, может быть теперь расскажешь, чем ты на «Юпитере» должен был заниматься? Или это прям совсем секретно?
— Да нет, в общем-то, — подумав, уклончиво ответил я. — Ай, ладно… Короче, вы же в курсе, что завод производил магнитофоны катушечные?
— Ну да.
— А вот помимо них, было много чего еще. Для военных.
Тут у меня вообще разыгралась фантазия, да и я вспомнил про одну компьютерную игру, где сталкер влез в подвалы завода «Юпитер». В общем он нашел там секретную лабораторию, по созданию электромагнитного оружия. Эту версию я и рассказал, только совсем уж фантастические моменты я естественно опустил.
— Это что ж за оружие такое? — удивился Артур.
— У нас его именуют «изделие № 62», — с важным видом заявил я. — Электромагнитным полем разгоняет снаряд так, что когда он вылетает из ствола, то пробивная мощь выше любого огнестрельного оружия аж в два с половиной раза. Во как. Только это секретная информация.
Дембеля рты раскрыли от удивления, кроме автомата «Калашникова» они ничего другого в руках не держали. Честно говоря, все эти истории про «изделие № 62» я всерьез не воспринимал. Чушь все это, по крайней мере, по состоянию на восемьдесят пятый год точно. Но сработало.
Рассказывал я так интересно, что даже почти не сбивался. Косяков и неточностей было по минимуму.
— Да… Вот так история. Ну а почему тебя с «Юпитера» забирают?
— Другого человека назначили. Мы же больше туда не ездим. Терпеть не могу такие отмашки, — вздохнул я.
Драматический момент, я блеснул актерским мастерством. Прокатило.
— Так! — Олег решительно поднялся с места. — Раз такое дело, тут не чай нужно пить… Серега, что-то покрепче в заначке есть?
— У меня всегда есть, — угрюмо отозвался тот. Толстяк обладал поистине редким талантом находить еду и выпивку там, где ее в принципе быть не может. И все это знали.
Он отошел вглубь палатки, куда-то за стойку с вещевыми мешками и кучей дров, за «Буржуйку», где у него находилась нычка. Одна из многих. Порылся там, вернулся обратно с бутылкой и тремя банками тушенки. В довесок была пачка галет, копченый сыр и орехи.
— Вот. Раз такое дело, можно не жалеть. Еще раздобуду, — произнес он, выкладывая из карманов содержимое.
— Вот жук. Тебе бы на сверхсрочную пойти, прапорщиком. В идеале старшиной роты или завскладом продуктовым. Мне кажется, должность как раз для тебя создана, — усмехнулся Олег.
Все весело засмеялись.
В общем, посидели мы еще пару часов, все обсудили. Подвыпившие дембеля стали давать советы, как прижиться в новом коллективе и вообще, правильной жизни учить. Я кивал, улыбался, разве что только не записывал.
А пораженный происходящим Генка, таращился на меня удивленными глазами и ухмылялся… Придется ему все объяснить, а то как-то неправильно получается.
Наутро я повторно сгонял к Виктору на пост связи. После ночного дежурства тот был сонный и ничего против того, чтобы я воспользовался городским телефоном, не имел.
Я тут же набрал номер родителей. К счастью они не знали, что со мной произошло. Командование в лице Зубова почему-то им ничего не сообщило, наверное, это потому что я почти не пострадал в той аварии.
Трубку взял отец, я даже не удивился.
Быстро поговорили, он поинтересовался, почему у меня больше нет увольнений. Пришлось рассказывать про «побеганцев» из части, естественно про себя упоминать не стал. Отсюда и последствия — типа все наказаны, увалы закрыты. Врать я не любил, но тут оправдывал свои поступки тем, что это ложь во благо. Зачем родителям волноваться по пустякам?
Оказалось, что отец уже откуда-то знал, что случилось с Женькой Филатовым. Об этом даже в газете написали. Вот только кто виновник той аварии — ни слова.
Выяснил, что у Жени перелом голени со смещением, сломана левая ключица и в дополнение пара ребер. Состояние тяжелое, но стабильное. Правда, об учебе в институте физкультуры и спорта ему придется забыть. На пару лет уж точно, а дальше как повезет с лечением и реабилитацией.
Я выругался — вот же досталось парню из-за меня. Пусть и частично. Из-за какого-то урода по фамилии Пащенко, в один момент у человека, оказавшегося там случайно, так все круто поменялось. Катюху тоже жалко — наверняка сейчас дежурит в санчасти, помогая матери Филатова. А вот я целый и почти невредимый, только с синяками да ушибами, бухал с дембелями…
Выходит, все это произошло из-за меня. Буду в увольнении, обязательно нужно прийти, все рассказать и извиниться. Хотя, там меня вряд ли кто посчитает виноватым…
Посетила и другая мысль — а может, это наказание мне?! Наказание за то, что пытаюсь предотвратить неизбежное? Вмешиваюсь в ход истории, спасаю жизни других… Своего рода защитная реакция высших сил на то, что я заново родился в этом времени. Я — аномалия, которая не должна была произойти, но произошла.
И еще. Стоило мне рассказать другу о своих планах, так тут же последовала реакция. Может, этого делать не стоило?
Черт, кажется, я слишком перегибаю. Так и с ума сойти можно.
Все это я успел обдумать, слушая отца — тот что-то рассказывал, однако я хоть и слышал, но не слушал. В процессе разговора я понял, что мамы и Насти дома не оказалось, поэтому говорили мы с отцом недолго. Напоследок вспомнил один момент и осторожно поинтересовался, кто стоит на охране их станции — ответ меня нисколько не удивил. Военные, из внутренних войск. Интересно, как же Андрей планирует провернуть такую замену? Что это, попытка навести порядок или первый шаг к дальнейшей реформе, которая приведет к масштабным переменам в девяностых годах.
Честно говоря, хоть убей, а я совсем не помнил, когда и почему были проведены изменения, касающиеся охраны объектов, где атом использовался в мирных целях. Но в любом случае, это явно правильный шаг. Быть может, нежелательное лицо, которое проникло на станцию — теперь не проникнет?
Наивно, но все-таки. Мне еще много чего предстоит сделать.
Но вместе с этим у меня возникали другие вопросы, а оставил ли я какой-нибудь след, повлияли ли на что-то мои действия? Изменил ли я что-то в истории? Хоть на грамм?
Положил трубку, сел на стул. Выдохнул. Потер ладонью затылок. Как же сложна задача, которую я себе поставил. В голове был рой разрозненных мыслей, которые даже между собой не всегда стыковались. Я один — песчинка — в огромном механизме поставленной задачи. Если раньше меня не пугали трудности, то сейчас я сильно сомневался — а смогу ли? Силами одного человека провернуть такое — само по себе фантастика.
Я знаю, что уже размышлял о подобном, но… Вот попаду в этот созданный Андреем ВОХР, возьму как-нибудь автомат «Калашникова», прокрадусь на блочный щит управления и под угрозой расстрела сотрудников сорву эксперимент, чем не идея?
Сорву сейчас, его проведут потом. И последствия будут хуже. А главное, тут для меня все и закончится — не будет светлого будущего. Будет камера два на два метра, сроком лет на тридцать, а то и пожизненно. А как же родители? Юлька?
Нет, здесь нужно действовать совершенно иначе. А в идеале, нужны толковые помощники, понимающие масштаб и ответственность. Да только где же их взять?
Были бы другие «попаданцы» вроде меня, было бы куда проще…
Глава 17Все перемены к лучшему…
Прошло первое мая, за ним и день победы. Наступила середина мая, однако я по-прежнему находился в гарнизоне стройбата на железнодорожной станции Янов. О переводе в новое подразделение не было ни слуху, ни духу.
Новость меня расстроила, но я продолжал ездить на работы по строительству пятого энергоблока ЧАЭС, где мы заливали бетон в основание машинного зала третьей очереди, поднимали стены градирни, присутствовали почти на всех мелких работах.
Теперь на строительстве энергоблока работало сразу две роты одновременно. Пока вторая и четвертая отдыхали, первая и третья на находилась на объекте строительства. А чтобы отдыхающим не слишком хорошо жилось, комбат и тут отличился. Неподалеку началось строительство бетонного завода, как раз для усиления мощностей строительства станции — всех туда на охрану. Шума было много, толку мало. Впрочем, в армии всегда так. Десятилетиями ничего не меняется.
Все это время настроение у меня было паршивое. Я гадал, почему ни от Пономарева, ни от Андрея нет никаких новостей? Они же планировали с начала мая вводить в строй новое подразделение на базе «Чернобыля-2»? В чем же дело?
Артур, Серега и остальные дембеля первую неделю даже поздравляли меня с тем, что прокатило остаться и никакого перевода, скорее всего уже не будет. Я не обращал внимания на их «поздравления», так как большую часть времени ходил раздраженный. В какой-то момент в голову даже закралась мысль, что меня просто кинули. К счастью, включился здравый смысл.
На одном из обеденных перерывов, ко мне подсел Олег Ракицкий.
— Леха, да расслабься ты! До лета досидишь в гарнизоне, сами с Генкой черпаками станете. Совсем другая жизнь начнется. Плохо тебе здесь, что ли? Кормят нормально, работа конечно нудная, зато в шею не гонят. Пять дней работаем, пять отдыхаем. Ну да, увольнений в город нет, но это временно. Залесный вроде успокоился, перестал совать свой нос туда, куда не просят.
— Да не в этом дело! — отмахнулся я. — Чего мне тут сидеть? Штаны просиживать?
— Согласен, это не твой случай, — вздохнул Ракицкий, вспомнив про мою историю. — Ну, посмотри на это с другой стороны — вдруг пошлют тебя куда-нибудь в Антарктиду, будешь там медведей белых гонять, да перья пингвинам чистить. Оно тебе надо?
— У пингвинов нет перьев, — хмуро возразил я.
Мы некоторое время сидели вместе, затем я отправился обратно на улицу.
За прошедшие недели мая я дважды звонил родителям Женьки Филатова, извинялся за случившееся. Как и предполагал, никто меня виноватым не считал. Наоборот, искренне порадовались, что я сам почти не пострадал и смог продолжить военную службу.