Сначала всем нам провели занятие по правилам применения оружия. То бишь, как и когда можно использовать огнестрельное оружие, а когда нет. Как сделать так, чтобы закон был на твоей стороне, если ты при исполнении обязанностей или осуществляешь тщательный контроль за безопасностью на вверенном тебе объекте. Пока что была только сплошная теория, но и ее тоже нужно было знать.
Следующим на очереди было занятие по тактике, а после него по психологии поведения.
Сначала у меня сложилось впечатление, что из нас собрались готовить каких-то универсальных солдат или разведчиков-диверсантов, мастеров на все руки… Это никакой не ВОХР, а что-то куда более серьезное… И это действительно выглядело именно так, но только на первый взгляд. Очень скоро я и многие другие мои сослуживцы осознали, что программа обучения разрабатывалась опытными и знающими людьми, которых наверняка отбирали не за красивую улыбку. Учитывался характер объектов, на которых нужно будет нести дальнейшую службу.
Так как первостепенный объект, где собиралось проходить практику наше подразделение будет атомная станция, то и акцент делался именно на это. Мне не терпелось поскорее попасть на ЧАЭС.
Вообще, я поначалу я не понимал, как все это будет реализовано на практике. Мы что, будем спокойно бродить по помещениям и техническим коридорам, ища противника и заглядывая в каждый угол?! Если так, то солдаты будут только мешать нормальной работе инженеров и других сотрудников, толку от этого будет ноль… Кто же разрешит срывать работу на таком важном государственном объекте, как атомная электростанция?! Правильно, никто!
Куча инстанций и государственных структур, среди которых Минэнерго и Мин Трансмаш. То, что проект частично курирует и прикрывает комитет, конечно, само по себе немаловажно, но не стоит забывать, что все это эксперимент.
Да и диверсант, засланный на объект, будет предельно осторожен. Узнав, что на АЭС появились люди из какого-то «Барьера», цель которых выявлять тех самых диверсантов, он уйдет в глухое затишье. Но тут теряется сам смысл всей задумки полковника Андрея.
Да, я пока многого не понимал. И это несмотря на то, что я больше всех, вместе взятых осознавал, для чего все это вообще нужно. Никто ведь из моих новых сослуживцев и не догадывался, что произойдет через одиннадцать месяцев.
Конечно, учитывая всю известную мне информацию по аварии, я не считал на сто процентов версию с диверсией основной причиной произошедшей катастрофы. Наиболее вероятным я признавал тот факт, что конструктивными недостатками реактора «РБМК-1000» просто умело воспользовались, чтобы случилось то, что случилось. Это очень удобно. Значит, кто-то об этом знал заранее… А что если… Нет, нет…
Дальше было практическое занятие по оказанию первой медицинской помощи, но куда более расширенное, чем те, что обычно проводятся в качестве демонстрации в учебных заведениях.
А потом был обед.
После приема пищи вновь возобновились занятия. Времени заниматься ерундой, не было совершенно, каждый час, каждая минута была рассчитана с пользой. В шесть тридцать мы строем шли на ужин, затем было информирование, где нам сообщали обо всех достижениях советской военной машины и о том, что происходит в мире.
Удивительно, но старшего лейтенанта Пономарева я так и не увидел. Лисицын тоже словно сквозь землю провалился. На занятиях и в расположении с нами всегда присутствовал кто-то из офицеров, либо сам Гнездов.
Таким образом, две недели обучения пролетели одним махом. Я усиленно восстанавливал свою физическую форму, занимался на перекладине, брусьях и рукоходу, качал пресс — после зимы там сами собой появились жирубики…
Постепенно мы притерлись друг к другу. Каждый понимал, для чего он тут находится и что будет, если не оправдает доверия — отправится дослуживать обратно или вообще куда-нибудь на север к белым медведям.
Помимо теории, постепенно вводились новые практические занятия, касающиеся боевой подготовки. С нами работали инструктора по армейскому рукопашному бою, преподаватели по военно-медицинской и инженерным специальностям. Также была огневая, тактическая и физическая подготовка. Даже на данном этапе я смело мог заявить, что количество дисциплин уверенно приближалось к пятнадцати. А еще, каждые три дня мы посещали стрелковый тир, осваивая автоматы «Калашникова».
Даже мне с моим многолетним опытом военной службы было чему поучиться у опытных советских специалистов. Стоит отдать должное — все занятия продумывали так, чтобы было не только эффективно, но и интересно. И это залог успеха, так как время во время обучения летело незаметно.
И вот, рано утром десятого июня, капитан Гнездов построил все наше подразделение и торжественно заявил:
— Здравствуйте товарищи военнослужащие!
— Здравия желаем товарищ капитан! — отозвались тридцать глоток.
— У меня для вас важная информация, — громко объявил он, обводя задумчивым взглядом наш строй. — В ближайшие дни ожидается прибытие в учебный центр особой комиссии из Москвы, там будут представители КГБ и кураторы из других военных ведомств. Они хотят посмотреть на наше подразделение, оценить новую программу подготовки. И в рамках этого мы проведем первую демонстрацию, по уровню максимально приближенной к реальности. Объекты будут выбраны на территории «Чернобыля-2». И поверьте, вам придется туго…
Естественно эту новость бойцы восприняли с восторгом, хотя никто даже понятие не имел, через что нам придется пройти… Мы еще не понимали, насколько были наивными и самоуверенными. Каждый строил предположения, что и где будет происходить. Кто-то даже поспорил, правда, подробности меня не интересовали. И лишь я отнесся к словам Гнездова с осторожностью…
Весь следующий день наш взвод провел на учебном полигоне, где Корнеев и Озеров объявили, что личный состав будет поделен на три группы по девять человек. Задачи и объекты у всех были разные. Суть всей этой демонстрации — проверить наши возможности…
В общем-то, все логично. До начала серьезного обучения уже непосредственно на самом объекте, на нас хотели посмотреть кураторы…
Первая группа из девяти человек должна была разместиться в отдельном здании и предотвратить попадание внутрь лица, которому там быть не положено. Сложность состояла в том, что здание являлось общежитием и людей там могло быть много. Оружие у нашим бойцам не полагалось, связи тоже. Физические контакты допускались, но только в самом крайнем случае.
Второй группе повезло еще меньше. Их объект — автопарк военной техники радиолокационной станции. По имеющейся информации, в парк должно было проникнуть одно или несколько посторонних лиц с целью устроить там пожар. Задача группы «Барьер-2» — выявить и пресечь попытку проникновения, которая должна была произойти в ночное время суток.
А вот третья группа, получила совсем неординарную задачу — где-то в канализационной системе объекта «Чернобыль-2» было спрятано взрывное устройство. Наша цель определить где оно находится и оценив обстановку, принять решение о дальнейших действиях. Возможно, в туннелях мог оказаться учебный террорист, заложивший бомбу.
Черт возьми, звучало все это круто. Не просто пострелять по каким-то мишенькам на стрельбище или пробежаться по пересеченной местности пару километров… Все куда интереснее и серьезнее.
Однако не стоило думать, что все это будет веселое и беззаботное приключение. Хоть все задания и были учебными, капитан Гнездов намекнул нам, что для реалистичности происходящего будут приняты кое-какие меры…
Интересно, в какую же группу попаду я?
Глава 20Взаперти
Все началось в одиннадцать часов.
Нашу группу «Барьер-3» состоящую из девяти человек, построили у отдельного канализационного коллектора, рядом со зданием котельной. Темно-синюю форму временно заменили на обычную «Афганку», из подменного фонда. Зачем ее марать?
Старшим группы, вопреки ожиданиям, назначили не меня, а младшего сержанта Ямпольского, ранее стоявшего на должности заместителя командира взвода. В целом, я не возражал — куда проще, когда решаешь не за всех, а только за себя.
Впрочем, сейчас я делал акцент на результат — справится, значит хорошо. Не справится, перетяну одеяло на себя.
У каждого из нас был фонарь, фляга с водой и штык-нож. На всю группу имелась только одна карта, упакованная в полиэтилен и компас. Последний, кстати, вызвал у меня большие сомнения. Ведь совсем рядом имелся довольно большой фактор, который мог существенно исказить работу компаса, но вряд ли кто из наших об этом догадывался…
— Ни черта себе! Да тут целый город! — присвистнул Ямпольский, получая из рук Корнеева карту.
— Верно, объект большой! — кивнул старший лейтенант Корнеев. — Однако напоминаю, что это техническая карта. И многие проходы, изображенные здесь, могут оказаться заблокированными. Советую изучить ее внимательнее. Если наткнулись на такой проход — ищите другой путь. Помните, ваша главная задача отыскать взрывное устройство, заложенное где-то в канализации. Дам подсказку, его заложили там, где от подрыва будет максимальный ущерб. Нужно будет тщательно обдумывать каждое решение. Начало в одиннадцать, окончание в шесть часов вечера. Если справились раньше, направляйтесь к ближайшей точке выхода. На карте они обозначены. Вопросы?
— Что делать со взрывным устройством? — спросил младший сержант Денисов.
— Бомба — муляж. Сами догадаетесь.
— А если кто-то из нас потеряется?
— Значит, не теряйтесь, — нахмурился Корнеев. — Парни, вы из детского сада? Напомню, вы особое подразделение, которое должно показать свой максимальный потенциал. Выдвинутая задача была продумана с учетом ваших возможностей. Еще вопросы?!
Повисла продолжительная пауза.
— Вопросов нет, — ответил я, озвучив общее мнение.
Все парни были готовы и полны решимости — каждый считал, что так много времени нам не понадобиться.
— Ну и отлично, — слегка улыбнулся Корнеев. — Начинаем!