— Ну, что тут у вас случилось? — с порога спросил тот. — Где раненый?
— Я здесь.
И без этого было видно, кто здесь раненый — хотя бы по тем же следам крови.
— Бледный, как мел. Сам пойдешь или на носилках нести?
— Сам! — я встал на ноги и меня тут же качнуло. Я едва не упал, ухватился рукой за стену.
— Все ясно! — врач обернулся к санитарам. — Валера, несите носилки.
— Не нужно никуда идти, возьмите наши! — отозвалась медсестра, указывая на пространство между стеной и шкафом.
Хоть мне и было неудобно, даже отчасти стыдно, я все равно лег на носилки. Меня тут же подняли.
— Все, сержант! — произнес Озеров, провожая нас по коридору.
Уже у машины скорой помощи, он добавил. — Как восстановишь здоровье, возвращайся!
Глава 13Тонкая нить
Уже вторую неделю я валялся в военном госпитале под Черниговом.
Хоть меня и не отправили в Киев, откуда до Припяти около ста двадцати километров, здесь тоже было не намного ближе.
Я злился, нервничал, но поделать ничего не мог.
После того, как меня забрали с Чернобыльской АЭС, отвезли в «МСЧ-126», что было вполне ожидаемо. Однако начальник медсанчасти, решивший не брать на себя ответственность, принял решение, что меня там лечить не смогут. В общем-то, сразу после этого меня и перевезли в Черниговскую область.
Тут было неплохо. Госпиталь оказался довольно большим, на двести коек, с небольшой зеленой зоной. Это был практически центр города, рядом протекала река Стрижень, еще на территории находилась церковь. Чьего имени была церковь я не запомнил, потому, как ни разу туда не ходил. Я вообще к религии как-то пассивно отношусь, православный — да и ладно.
Едва поступив на лечение, я тут же был тщательно осмотрен и отправлен на операцию. Оказалось, что трюки, что я исполнял на электростанции, привели к негативным последствиям. Рана и без того была воспаленной, а тут еще появились разрывы в окружающих тканях. Все это сказалось на общем самочувствии, помимо слабости и головокружения периодически появлялась лихорадка или что-то на нее похожее.
Благо, врачи свое дело знали и все сделали как надо. Все-таки военный госпиталь. Это уже потом я выслушал целую лекцию о том, что почти две недели делал то, чего делать категорически не следовало. Вообще-то Алена меня предупреждала, но как всегда моя самонадеянность взяла верх над здравым смыслом. К счастью, последствия были не самыми серьезными, поэтому доктора привели меня в порядок.
Еще будучи в Припяти, я с трудом выбил себе телефонный звонок и дозвонился командиру в учебный центр. Попросил капитана не сообщать о ранении родителям, привел несколько убедительных доводов. Благо офицер, пусть и не сразу, все-таки пошел навстречу.
Вот и получалось, что уже две недели я только ел, пил и отсыпался. Витамины и минералы, которых я не получал уже довольно давно, сбалансированное питание с фруктами и овощами, многочисленные процедуры. На территории госпиталя было что-то вроде санатория для ветеранов, где мне тоже посчастливилось побывать.
Как ни крути, а время шло неестественно медленно. Как можно скорее мне хотелось вернуться в Припять и продолжить начатую работу. Еще неизвестно, что произойдет за время моего отсутствия и какие детали я упущу. Однозначно, тот беглец, что бродил по станции с дозиметром, делал это не просто так. Быть может, он как раз-таки собирал все имеющиеся измерительные приборы?!
Я точно знал, что в течении суток после аварии работники на станции вообще не знали реального уровня радиоактивности именно потому, что все дозиметры либо пропали, либо были испорчены.
Конечно, я не истина в последней инстанции, но все-таки понимал, что полтора месяца слишком длительный срок. Клык не дремлет… Нет, вряд ли он считал меня серьезной угрозой. Кто я такой? Девятнадцатилетний пацан, сержант срочной службы? Все так, а Клык наверняка человек с большими погонами, ему избавиться от меня официально проще простого. Вот только Иванец знает, явно повторно предупрежден Лисицыным, что в комитете есть крот. И он должен за ним наблюдать. Клык это понимает, срываться на мелочи не станет, будет действовать чужими руками. А может, он вообще залег на дно.
Конечно же, у меня было много времени подумать над всем случившимся. Оглядываясь на уже пройденный период военной службы, невозможно не удивиться. Я испытывал нечто вроде гордости, все-таки через сколько событий я уже прошел. Минувший год был крайне насыщенным, буквально под завязку. Да, моя военная карьера из прошлой жизни тоже включала в себя сложные периоды, но тут дела обстояли совершенно иначе. Я даже представить себе не мог, чем обернется мое решение о предотвращении аварии на Чернобыльской атомной электростанции. Сплошные интриги, работа иностранных спецслужб… У кого я встал на пути?!
Я — сержант-срочник, всего за год прошел через огонь, воду и медные трубы. Учитывая, что я уже был дезертиром, фиктивным диверсантом, находился в лапах иностранной контрразведки, нос к носу столкнулся с таким же попаданцем как и я… Черт, да по моим приключениям можно остросюжетный сериал снимать. А затем сразу показывать его на «НТВ» — там такое сразу зайдет. Жаль только, что вряд ли кто-то оценит все мои старания, просто потому, что ничего о них не узнает.
Петров знает. Но по его отношению и так все понятно — мы с ним разные люди. Его стремление помочь вызвано тем, что в пропаже его отца может быть замешан общий враг — Клык.
Будь я обычным парнем, без опыта и подготовки, как далеко бы я смог зайти? Мой реципиент, настоящий Алексей Савельев был никем, тенью самого себя. Вряд ли бы он самостоятельно разрулил бы проблему даже с ублюдком Пащенко… А в армии его загнобили бы к чертям. Мне стало интересно, а кем же был мой реципиент в две тысячи двадцатом году? Каким-нибудь офисным работником? Разносчиком пиццы? Каким-нибудь лаборантом в никому не нужной собачьей конуре по изучению дождевых червей?
Определенно, я не только изменил судьбу одного отдельно взятого человека. Я во многом, пусть и незначительно, уже изменил судьбу электростанции и региона в целом. Сколько людей встретилось на моем пути, всех уже и не вспомнить. И каждый оставил какой— то след после себя, в той или иной степени. И возможно, судьба еще сведет меня с кем-нибудь из них.
А вот моя судьба, так или иначе, тесно переплетающаяся с комитетом государственной безопасности, заслуживает отдельного внимания. Черненко прекрасно понимал, что я могу представлять интерес и даже угрозу, что я не так прост, как кажется. Да, он использовал меня в своих целях и это хорошо просто потому, что конечные точки практически совпадали. Только у него опыт, чутье и знание системы изнутри, а у меня ко всему этому добавлялось еще одно неоспоримое преимущество — знания о будущем. И черт возьми, это самое главное.
Пусть я совершенно не силен в дипломатии. Пусть я импульсивен, порывист… Иногда легкомыслен в поступках и решениях. Пусть совершаю ошибки, но я все равно иду к своей цели и теперь она, хотя и остается очень сложной, но больше не кажется мне невыполнимой.
Свободного времени в распоряжении много, а заняться в госпитале было нечем. Это в двадцать первом веке можно сутками лежать со смартфоном на кровати, слушать музыку, читать книги или смотреть фильмы. Сидеть в социальных сетях, в игрушки играть, что уж там. В середине восьмидесятых годов такого удовольствия, разумеется не было, а из доступного имелись только книги. Да и тех было немного. Вот и тратил я все свое время на чтение фантастики и детективов. Уже несколько из них я приговорил, а сейчас мне попалась в руки слегка потрепанная книга Беляева, «Человек-амфибия». Никогда ее ранее не читал, хотя часто была на слуху.
Читать в помещении я не любил. В палате было шумно, да и угнетало меня в четырех стенах сидеть — хватило и той квартиры, в которой я прятался от внешнего мира. Каждый день я выходил в парковую зону, занимал одну и ту же лавочку и там залипал на несколько часов. Погода в начале октября была еще приемлемой, за исключением редких дождливых дней.
Вот и сегодня, сразу после очередной перевязки, я отправился на место постоянно дислокации. Оказалось, что сегодня погода на редкость теплая и солнечная, а моя лавочка уже была занята. Точнее, все видимые в округе лавочки были оккупированы такими же как и я любителями погреться на солнышке.
Нахмурившись, остановился в нерешительности.
Взглянул на человека, что занял мое место — обычный, ничем не примечательный мужик — он сидел с газетой в руках и внимательно читал какую-то статью.
— Извините, к вам можно? — поинтересовался я, после некоторых раздумий. — Все вокруг занято, а у вас хотя бы половина лавочки имеется.
— А? — не сразу понял тот, посмотрев на меня растерянным взглядом. Затем осознав, тут же посмешил подвинуться — Да, конечно.
Поблагодарив его, я уселся и тут же погрузился в книгу. Забавно было читать про то, как автор представлял себе человека, способного дышать под водой. Помню, даже фильм видел, но мне он совершенно не понравился. Реализация подвела. Ну не умели наши режиссеры в то время снимать фантастику. Впрочем, по состоянию на две тысячи двадцатый год, картина не сильно поменялась.
Минут десять было тихо, затем мой сосед, видимо закончив читать газету, внезапно воскликнул:
— Не, ну это кошмар какой-то! Совсем озверели люди!
Я лишь покосился на него недовольным взглядом, но говорить ничего не стал.
Однако видимо, мужику срочно требовался собеседник, чтобы перетереть только что прочитанный материал. Есть такая категория людей, знаем.
Тот опять возмутился, пытаясь свернуть непослушную газету.
На вид соседу было лет сорок с копейками. На лице двухдневная щетина, одет в точно такую же коричневую пижаму-халат, как и я. Нога у него перемотана бинтами сразу в трех местах. Похоже, у него какие-то сильные ожоги.
— Парень! — он вдруг обратился ко мне.
Это было вполне ожидаемо. Даже наоборот, если бы он просто возмутившись встал и ушел, я бы удивился.