Часть денег позаимствовал у Григория из тех средств, что остались после «покупки» оружия у барыг. Тот не возражал, особенно когда узнал, для чего мне эти деньги. К общей сумме добавил часть из своей первой, пусть и не полной зарплаты.
Решил не тянуть и брать кольцо в ювелирном магазине, а не через талоны. И выбрал-таки, правда, перед этим отсеял чуть ли не весь имеющийся ассортимент. Остановился на классическом золоте пятьсот восемьдесят пятой пробы, с угловатой каемкой в верхней части и небольшим, но очень красивым рубином. Довольно нестандартное, но мне оно сразу понравилось. Цену называть не буду, из этических соображений.
Пригласить Юлю в ресторан, где проходил наш выпускной и сделать предложение там, было бы оригинальным для восьмидесятых годов, но мне хотелось чего-нибудь особенного. Правда, тут-то и состояла проблема — что придумать?
Можно было бы попробовать на носу «Метеора», как в «Титанике» или на вершине самого высокого здания. Но Речной вокзал еще не работал и суда на подводных крыльях пока не спустили на воду — обычно это происходило в начале мая. Что касается самого высокого здания — то такое в Припяти было только одно — шестнадцатиэтажка с Гербом СССР, но там мне появляться было опасно — в подвале обитали барыги, которых мы обвели вокруг пальца. Рисковать девушкой я не собирался — мало ли что этим отморозкам в голову взбредет?
Конечно, еще можно было снять номер в гостинице «Полесье» и сделать предложение там, но смысл? У нас целая квартира в распоряжении…
Наконец, пятого апреля я надумал и решился.
Это была суббота, мы собирались в кино. Какой шел фильм я даже не запомнил — выбирала Юля. У меня все мысли были о другом… Именно после просмотра фильма я намеревался втихую, пользуясь темнотой, проникнуть мимо сторожа на знаменитое колесо обозрения и запустить его. Оно по-прежнему еще не работало — официальный запуск был назначен только на первое мая, но я видел, что тестовые запуски уже проводились. Я рассчитывал подняться на самый верх, и прямо так, над ночным городом сделать предложение любимой девушке, что честно ждала моего возвращения… Это место казалось мне необычным, полным романтики. И к тому же, там будем только мы. Ну и сторож, который будет мирно спать в своей будке.
Вот только на выходе из кинотеатра, я внезапно услышал позади себя мерзкий, но очень знакомый голос:
— Кто это у нас тут? Да это же Савельев! И Кошкина, сучка… Надо же!
Обернувшись, я увидел в десяти шагах от нас ухмыляющегося Мишу Пащенко…
Глава 19По счетам
Он оказался не один.
За Пащенко стоял еще какой-то хмурый тип лет тридцати, у которого на морде было написано — треть своей жизни он провел в колонии. У обоих в руках полупустые бутылки с пивом «Жигулевское».
Миша смотрел на меня со сдерживаемой звериной яростью, но это меня нисколько не беспокоило. А вот его сообщник голодными глазами пялился на мою Юлю и скалился гнилыми зубами…
Погода была хорошая, очень теплая. Вечером термометр показывал плюс двадцать два градуса, поэтому одежда на нас была легкой. Я сразу раскусил намерения урода — на Юле было красивое облегающее платье, подчеркивающее ее фигуру. Это и привлекло его внимание.
— Ух ты, какая девка! — процедил он, чем подтвердил мое предположение. — Хороша, сучка…
Атмосфера явно накалялась.
— Вы охренели, отбросы? — процедил я, переводя яростный взгляд с одного на другого. — Свалили с дороги!
— Леша, не надо! — Юля испуганно схватила меня за руку. — Не связывайся с ними!
— Все нормально, солнце! — отозвался, прикрывая ее своей спиной.
— Нет, не нормально, — насмешливо хмыкнул Миша, однако не двинулся с места — видать помнил, сколько раз он уже огребал от меня. — Ты что же Савельев, забыл, как разбил мое пиво? А я, между прочим, его уважаемым пацанам нес. Ты забыл, как мне всю малину испортил с фарцовщиком у гастронома? Знаешь, сколько денег я тогда угрохал? Думаешь, просто было от ментов отбрехаться? Пришла пора за все ответить.
— Мишаня, я не понял. Значит, это и есть тот хмырь, про которого ты рассказывал? — набычился второй, направляясь ко мне и закатывая рукава. — Че, урод, оборзел? Сейчас я тебе в кукушку пропишу!
Дальше события стали разворачиваться именно так, как я и предполагал. Противник попытался зарядить мне в челюсть, но у него естественно это не получилось. Здоровый, татуированный кулак с характерным свистом пролетел мимо. Я ловко отшатнулся, пошел в контрнаступление — еще не хватало, чтобы нам испоганили вечер эти позорные элементы. Первым ударом я не дотянулся, а вот второй попал ему в нос, но оказался слишком слабым. Перегруппировавшись, я решил давить дальше, но просчитался — внезапно, самым неожиданным образом, вмешался Пащенко — размахнулся и швырнул полупустую бутылку мне в голову.
Само собой, все мое внимание было сосредоточено на другом противнике, поэтому прилет бутылки я пропустил — она попала мне почти в висок. Удар был настолько сильным, что у меня искры посыпались из глаз, а от боли я даже вскрикнул. Не удержал равновесие и пошатнувшись, упал на колено.
В голове тут же загудело. Болью отозвалось в затылке, на месте попадания вздулась огромная шишка.
— Вали его, Сема! — весело рявкнул Миша. — Ногой в морду!
Соратник Пащенко встряхнул головой — из носа капала кровь, но он не обратил на это никакого внимания. Рывком бросившись ко мне, огромным кулачищем зарядил мне прямо в лицо. От сильного удара я рухнул на асфальт, глухо стукнувшись головой о твердое покрытие.
Юлька вскрикнула и бросилась ко мне.
— Ха, надо же как! — весело воскликнул Миша, глядя, как я с трудом пытаюсь подняться. — Знал бы, сразу бы бутылку в голову ему зафигачил. У-у, сука. Как давно я хотел ему морду начистить. Эта гнида уже года два мне глаза мозолит. Давай, давай, вмажь ему еще, только не перестарайся.
Однако получивший в нос Сема, останавливаться и не собирался — нанес мне еще несколько ударов, уже в бока и живот. К счастью я вовремя сгруппировался, поэтому удары хоть и были весьма болезненные, но вполне терпимы. Я попытался ухватить его за ногу, но тот пырнул меня носком кроссовка в лицо, отчего я практически поплыл.
— Вы чего творите, придурки? — вскрикнула Юля, гневно глядя на обоих. — Миша, ты совсем головой тронулся? Ты же мог его убить! Помогите! На помощь!
Сему нетрезво качнулся, окинул девушку мутным взглядом, и резко ухватив ее за волосы, дернул на себя.
— Иди сюда, сучка!
Попытался сунуть руку ей под платье, но дочь офицера среагировала правильно — двинула его кулаком в скулу. Удар был слабый, чем только позабавил Сему.
— А кошка-то с характером.
Юля снова нанесла удар, уже локтем. Попала ему в грудь, но тот только усмехнулся.
Так уж получилось, что мы выходили из кинотеатра последними, время было позднее. Как назло, еще на несколько минут задержались в фойе «Прометея», целуясь и обнимаясь. Вокруг входа в кинотеатр уже никого не было, поэтому помочь в этой ситуации нам было некому. Как назло и патруль милиции, который обычно ошивался на площади, сейчас куда-то запропастился.
Миша подскочил ко мне и с силой приложил меня затылком об асфальт. Затем ухватил за волосы и вытащив из кармана нож, приложил к моему горлу.
— Смотри, Савельев! — хохотнул Пащенко. — Сейчас Семен твою Кошкину приласкает! Он это любит, даже срок отсидел, за изнасилование.
Я соображал с трудом — в голове дико гудело. Тем не менее дернувшись попытался освободиться, но тут же почувствовал, как холодное лезвие уперлось в кадык.
— Не дури, Алеша! — язвительно усмехнулся Пащенко. — А то порежу! Мне не впервой!
А Семен, насмехаясь над девушкой, все больше распалял себя и пытался лапать ее. Юля изловчилась и с силой пнула его под колено, отчего он взвыл и тут же схватился за ногу.
— Ах ты сука, больно же! Ну, сейчас я тебя!
Резко рванул ее за платье, отчего бретелька с треском порвалась. Юля громко вскрикнув, дала ему звонкую пощечину.
Пащенко противно заржал, а Сема, словно не заметив удара, даже язык вывалил от предвкушения.
— Помогите, милиц… — крик девушки оборвался, потому что он зажал ей рот своей грязной лапой с не стрижеными желтыми ногтями.
— Тише ты, чего орешь?! — Сема ухватил ее за руку и потащил к расположенной в нескольких метрах клумбе, где росли густые кустарники. — Давай-ка отойдем.
Внутри меня шла жестокая борьба — я не мог позволить, чтобы эти хмыри изгалялись над моей любимой, однако нож у горла и мое общее состояние после прилета бутылки в голову обезоруживали меня. Осознавать происходящее было невыносимо, ярость полыхала внутри меня, отчего даже боль куда-то ушла.
Однако сила воли и адреналин творят чудеса…
Пока Семен нагло тащил девушку к кустам, пытаясь содрать с нее платье, Пащенко во все глаза пялился на эту картину и периодически подстегивал своего кореша. А так как я не предпринимал попыток подняться, то его рука сжимающая нож, постепенно расслабилась.
— Давай, Сема. Давай, так эту сучку… Горячая баба!
Ярость еще сильнее обожгла меня изнутри. Пащенко — самая настоящая гнида, он уже столько дерьма людям сделал, что все время выходил сухим из воды. Да и черт бы с ним… Если бы он повстречался мне где-нибудь, я бы не стал связываться. Но сейчас они покусились на самое святое, что у меня было — на Юлю… Мою будущую невесту! А этого делать, сука, нельзя!
Выбрав удачный момент и ухватив Мишу за кисть болевым приемом, я жестко крутанул ее вокруг своей оси. Отчетливо хрустнуло — противник взвыл, тут же выронил нож.
Сразу же ухватив руками скованного спазмом Мишу за ворот рубашки, я притянул его к себе и со всей силы двинул лбом, попав точно в незащищенный нос. На меня закапала теплая кровь. Противник отшатнулся, рухнул на пятую точку, закрыв лицо руками. Зарычал, словно животное.
Жестко пихнув его ногой под ребра, я перекатился через плечо и попытался подняться. Пащенко, словно не чувствуя боли, тоже медленно поднимался на ноги. Морда в крови, нос свернут на бок, глаза горят от ярости. Думаю, что сам я выглядел еще хуже.