Повисла пауза. Я не торопился брать послание, потому что затаил злость и обиду на отца Генки. И еще меня посещали смутные сомнения, а стоило ли мне доверять этому комитетскому? Кто он вообще такой? Ведь это уже была третья наша с ним встреча, а он так ни разу и не представился.
— Кто вы такой? — спросил я. — Покажите удостоверение!
— Разве мое имя что-то изменит? А удостоверения у меня нет. Ведь я не являюсь сотрудником комитета. И никогда им не был.
— О! — демонстративно удивился я. — Так кто же вы?
— Друг. Просто друг. — ответил он, после чего достал носовой платок и высморкался. — Прошу меня извинить, еще не выздоровел.
Затем он поднялся с места, вздохнул полной грудью и неторопливо зашагал в сторону северной части вокзала. Я молча проследил за ним взглядом, затем все-таки взял конверт. Разорвал край, вытащил сложенный вчетверо лист бумаги и развернул его.
Присвистнул. Вскочил с места, поискал взглядом того, кто передал мне этот конверт — его уже и след простыл.
На листе бумаги значился вырванный откуда-то кусок текста:
«Клыков Виктор Степанович. 1940 года рождения, г. Воронеж.
Высшая школа КГБ, майор. Отличник специальной подготовки. Специалист по перевоплощению. Государственные награды. В 1981 был завербован иностранными спецслужбами в Чехословацкой республике. Бежал из страны. Дважды инициировал собственную смерть. В настоящее время местонахождение неизвестно».
Так же там была разорванная напополам черно-белая фотография. Лица там не было, только шея, грудь и руки. Судя по всему, эта фотография была взята из личного дела майора. Но почему только половина?
Иванец что, издевается?
В информации было мало полезного, однако для себя я сделал очень важный вывод — Клык оказался еще более хитрым и коварным человеком. А ко всему прочему, он еще и мастер по перевоплощению. Вот почему мы не можем понять, кто это такой — он постоянно меняет внешность. Сейчас Клыком может оказаться кто угодно…
Дерьмо! Час от часу не легче!
Ну и что теперь со всем этим делать?
Получается, Иванец и Черненко подозревали Клыкова в том, что он вернулся в СССР и внедрился в комитет государственной безопасности? И сделал он это для того, чтобы быть в курсе всего, что происходит в районе «Дуги» и Чернобыльской АЭС. Он был в курсе всего, что предпринимали Черненко и его подчиненные. Он был в курсе того, что всем этим делом заинтересовался отец Генки… Как так получилось, что чекисты взяли диверсанта с бомбой, было для меня загадкой. Скорее всего, диверсант был подставным, чтобы усыпить бдительность комитетских. Ай да Клык, ай молодец. А ведь никто и не просек в чем дело.
Единственное, чего не учел этот коварный человек, это то, что я из будущего и наперед знаю, что и когда произойдет.
Вот только назревает вопрос — откуда Иванец знает, что я связан с Клыком? Единственная ниточка, связывающая эти факты — ЧАЭС. Быть может, Павел Сергеевич догадался, что человек, который проник в комитет и хитрыми махинациями подставляет сотрудников, напрямую связан с моими подозрениями насчет диверсии на электростанции?
Очень похоже на правду.
Все это я успел прокрутить в голове буквально за минуту.
К реальности меня вернул сигнал приближающегося поезда. Юлия обычно сидела в первых вагонах. Уже через минуту, поравнявшись, я увидел ее в дверях второго вагона.
Конечно, по-хорошему нужно было купить букет, но я банально не успел. Впрочем, Юля не очень любила цветы, считая их бесполезной тратой денег. Но, как и любая женщина, никогда от них не отказывалась.
Встретив ее, помог с сумкой.
Тот день, когда ее пытался изнасиловать Семен Клюев, мы условились не вспоминать. У меня еще оставались остаточные последствия, но в целом, за две недели я почти пришел в норму.
Я пригласил Юлю домой, где мама накрыла праздничный стол. И хотя никто не знал истинной причины, повод все-таки был. Уже после застолья я повел девушку в парк, к колесу обозрения. Сегодня-то я уж точно сделаю ей предложение и всему миру не остановить меня!
Практически стемнело. На северо-западе алел закат. Когда мы проходили по центральной аллее, я вдруг остановился и приобняв Юлю, шепнул ей на ухо.
— Хочешь сделать что-нибудь особенное? Вот прямо сейчас!
— Ну… Не знаю. А что есть предложения?
— Есть одно. Но нужно, чтобы ты мне доверилась. Готова?
— Леша… Ты меня пугаешь, — улыбнулась Кошкина, глядя мне прямо в глаза. — Что ты там задумал?
— Увидишь. Закрывай глаза и не открывай, пока я тебе не скажу. Договорились?
— Договорились.
— Любишь меня?
— Очень люблю…
— Тогда не подсматривай, пока не скажу. Это важно.
Я неторопливо повел ее к самому колесу, но так, чтобы она не упала или не споткнулась. Я аккуратно провел ее к самому аттракциону, мы подошли к желтой кабинке, выполненной из металла.
— Так, аккуратно. Ногу вот сюда. Так, а теперь вот сюда.
— Леш, что ты такое придумал? — слегка растерянно спросила девушка, но глаза честно держала закрытыми.
— Скоро увидишь. Еще буквально несколько минут.
Усадив ее в кабинку, я взял с нее обещание не подглядывать, после чего смотался к еще пока не смонтированному пульту управления аттракционом, поднял рубильник и выжал кнопку запуска. Зажужжал электромотор, вся конструкция вздрогнула.
Я тут же бросился обратно и тут же запрыгнул в кабинку. Сел на против Юли.
— Что это такое? Ты куда меня посадил?
— Еще немного. Потерпи, пожалуйста.
Через несколько минут мы практически достигли верхней отметки. Я улыбнулся — все получилось, как я хотел. Вытащил из кармана коробочку с кольцом.
— Юль, можешь открывать глаза! — тихо произнес я.
Надо ли описывать эмоции, что отразились на ее лице, когда она поняла, где мы?
— Леша… Мы же на колесе обозрения? Ух ты! Но как… Как ты это сделал? Оно же еще не работает.
— А, всего лишь проявил смекалку, — усмехнулся я. — Нравится? Весь город перед нами. Вся красота ночной Припяти. Ты не только первая, кто видит такую красоту, ты единственная, кто смог прокатиться на этом колесе обозрения. Но это еще не все…
Она посмотрела на меня слегка удивленным взглядом. Губы ее застыли в полуулыбке.
Я протянул ей открытую коробочку. В лучах утихающего заката, золотое кольцо смотрелось просто невероятно.
— Выйдешь за меня замуж? — спросил я, глядя ей в глаза.
Сначала там отразилось искреннее изумление, почти сразу же сменившееся чистой, не поддельной радостью.
От неожиданности, она потеряла дар речи.
— Леша… Я… Ты… Конечно же, я согласна! — наконец, восхищенно произнесла она, прижав ладони к лицу.
Я взял ее ладонь, выудил из коробочки кольцо и аккуратно надел его на тоненький палец любимой девушки. Затем мы поцеловались, находясь в объятиях друг друга до тех пор, пока наша кабинка не добралась до низа.
Как раз в тот момент, когда мы на ходу покидали кабинку, из своей сторожки выбрался охранник. Едва он включил фонарь, как с ужасом осел на землю — вверенный ему в охрану объект крутился в темноте, чем вызывал восторг проходящих мимо прохожих. Ну а мы тихонько покинули аттракцион, отправившись домой. Теперь я вполне мог объявить родителям о том, что у нас с Юлей начинается новый жизненный этап…
Когда мы вернулись домой, мама стояла в коридоре и разговаривала по телефону.
Увидев меня на входе, она махнула рукой.
— Вот, Леша как раз вернулся домой. Сейчас дам ему трубочку.
Разувшись, неуверенным шагом я подошел к телефону, прислонил трубку к уху.
— Слушаю!
— Леха, здорова, — оттуда раздался знакомый голос. — Это Курсант!
— Ох ты ж блин… — я едва не поперхнулся от неожиданности. — Ты куда пропал?
— Все нормально. Долгая история. Времени у меня мало, короче… Я в деле, приеду в Припять вечером двадцать пятого. Раньше никак. Только об этом никому. Даже отцу.
— Почему? — удивился я.
— Так надо, — голос у него бы бодрый, воодушевленный. — Во сколько вы начинаете? Ведь все в силе?
— А как же… — выдохнул я. — В десять выдвигаемся на станцию.
— Отлично. Все, бывай.
— Не подведи! — напомнил я.
— Ни в коем случае! — подбодрил Андрей. Дальше раздались гудки «Пи-пи-пи…»
Я мысленно улыбнулся — теперь все в норме. Мы можем выдвигаться на атомную электростанцию имени Ленина!
Глава 22Окончательный этап подготовки
Мы стояли вокруг стола, на котором была разложена наша рабочая карта. Конечно же, мы уже несколько раз перетирали отдельные моменты, что-то меняли, что-то дополняли. Сегодня был контрольный инструктаж.
Красным фломастером Виктор еще раз обвел жирную точку, через которую мы собирались проникнуть на территорию Чернобыльской АЭС.
— Так, еще раз… Вчера ночью я обошел почти три километра внешней ограды и заметил, что вот здесь самое подходящее место. Как раз между двумя фонарными столбами есть небольшая группа деревьев, поэтому лучшего места для того, чтобы взрезать ограду не придумаешь. Патрули там тоже ходят, но к самой ограде они не подходят из-за того, что там глубокая канава. Обход каждые сорок минут, плюс-минус. В общем, я считаю, что лучше всего нам заходить с севера.
— Подтверждаю, — кивнул я, глядя на маршрутный лист, который накануне мне передал Артем Горчаков. — Так и есть. Наверное, лучше будет срезать часть ограды снизу, причем так, чтобы можно было протиснуться, а после опустить сетку обратно. Делать большую дыру бессмысленно.
— Согласен. Демаскирующий фактор. А где оставим нашу машину?
— Э-э, там в полукилометре есть небольшой тупик. Можно и по прямой пройти. Дорога хорошо прокатана, по ней местные на рыбалку ездят. Конечно, по темноте это будет проблематично, но есть хороший ориентир — огни самой электростанции.
— Вот там ее и оставим. Можно ветками на всякий случай закидать, чтобы никому на глаза не попалась. Хорошо бы не глушить двигатель, но черт его знает, сколько мы провозимся. Да и опять же, работающий двигатель «УАЗа» в ночной тишине — та еще демаскировка.