— Нет. Ничего такого здесь нет, — видно было, что этот вопрос майору не понравился. — Мы пришли.
Одноэтажное административное здание, выложенное из белого кирпича, выглядело почти так же, как и в мое время. Действовал пропускной режим. На входе пост охраны из двух человек, затем внутренняя дверь. Внутри — длинный прямой коридор. Обстановка довольно скромная — стены, выкрашенные голубой краской, на уровне плеч обычная побелка. Под потолком висели то ли стеклянные, то ли металлические плафоны. На полу керамическая плитка. Ничего особенного.
Мы прошли так метров сорок, затем остановились у лестничного перехода. Здесь тоже был пропускной пункт. Майор показал солдатам специальный пропуск и нас пропустили.
Вниз вела самая обычная бетонная лестница. Она спускалась на десяток пролетов вниз, где и находилось сердце «Дуги-1». Тут стоял тихий гул работающего оборудования. И это при том, что станция официально не работала. Иногда нам попадались сотрудники в военной форме, иногда гражданские лица. Но последних всегда сопровождали.
Я постоянно осматривался по сторонам, надеясь увидеть подозрительных людей, но взгляду было буквально не за что ухватиться!
Под землей — настоящий бетонный лабиринт, хоть и небольшой. Очень много технических и служебных помещений. На стенах десятки кабелей и проводов, идущих во все стороны. Чтобы добраться до центра управления, пришлось преодолеть несколько залов и переходов.
— Что в первую очередь будем осматривать? — поинтересовался майор.
Но я и так уже увидел то, что хотел. Справа, в отдельной зоне стояли те самые электронные блоки, причем сразу в два ряда. Само собой, во время экскурсии по Чернобылю, в подвалы никого не водили, поэтому видеть внутреннее оборудование я уже не мог. Хоть к тому времени там уже ничего секретного и не было, но из соображений безопасности туристам там делать было нечего.
Конечно же моя истинная цель визита сюда состояла вовсе не в том, чтобы найти тут бомбу или поймать диверсанта. Я должен был просто засветиться. Если здесь есть тот, кто имеет отношение к диверсии, он меня непременно заметит и доложит куда нужно. Искать бомбу в этих электронных блоках, в многочисленных помещениях было просто глупо. На это ушла бы неделя. Да и что тут можно взорвать? Даже если что-то взорвут, восстановить отдельные блоки не сложно.
Скорее всего, то, что я видел на фотографиях, не соответствовало действительности. Быть может, это было просто какое-то практическое занятие для диверсионных групп, одно из многих и на самом деле реализовать уничтожение «Дуги» они собирались как-то иначе?
Я с умным видом бродил по подвалам, по техническим зонам, смотрел кто и чем занимается, интересовался, как идет демонтаж отработавшего свое оборудования и установка нового.
Заметил, что среди инженеров с завода-изготовителя, есть старший. Весьма заумного вида мужичок, явно съевшего собаку в этих вопросах. Я подошел к нему, быстро показал удостоверение и поинтересовался:
— Что думаете о дальнейшей перспективе эксплуатации ЗГРЛС?
Тот смерил меня рассеянно-возмущенным взглядом.
— А вы, простите, кто?
— Я же вам удостоверение показал.
— Извините, но ваша фамилия и имя мне ни о чем не сказали.
— КГБ СССР.
Думал, сейчас начнет спорить, что-то там доказывать. Либо наоборот, перепугается и замкнется в себе. Но к моему удивлению, все пошло по другому сценарию.
— О! Что я думаю о перспективах? Не знаю. Но думаю, что эффективность комплекса сомнительна. Если бы кто-то спросил мое мнение, я бы активно развивал космический эшелон, внедрял новые принципы. А концепция раннего обнаружения уже морально устарела. Ее еще в сорок шестом году открыли, правда, для обнаружения самолетов. Но принцип тот же. Знаете, даже новая, прошедшая модернизацию аппаратура, лишь временная мера. Причем очень недолговечная. Не удивлюсь, если в ближайшем будущем от этой идеи вообще откажутся в пользу спутников.
— Даже так? — демонстративно удивился я.
Я все это знал. И это действительно было так. Ведь после аварии на ЧАЭС и вывода из строя «Дуги-1», остальные станции тоже прекратили свое существование. Не сразу, конечно же. Кажется, в девяносто пятом и девяносто восьмом годах. От этого направления вообще решено было отказаться.
И тут назревал вопрос — на кой черт этим западным спецслужбам сдался этот «Русский Дятел»? Конечно, авария на электростанции доставила много проблем, но вовсе не стала решающим значением для закрытия программы. Видимо, они сильно преувеличили значение советских ЗГРЛС.
Пока мы болтали, я обратил внимание, что один из техников как-то странно на меня посматривает. Интересно, это, о чем я думаю?
— Товарищ инженер! — я решительно шагнул к нему. — Да, вы, с проводами. Представьтесь, пожалуйста.
— Киселев Сергей Петрович.
— Документы? Вы из Гомеля? Давно работаете на предприятии?
— Седьмой год, — он протянул мне удостоверение. — А в чем дело?
— Ни в чем, просто интересуюсь, — невозмутимо ответил я, глядя на фото Киселева. — Вы как-то странно на меня поглядывали, вот и я подумал, может, вы чего-то боитесь? Или хотите что-то мне рассказать?
— Нет, нет. Все хорошо.
— Ясно. Продолжайте работу. Вы меня извините, просто я от природы подозрительный, да и работа обязывает.
Кабанов стоял неподалеку, делая вид, что его это не касается.
— Товарищ майор, а покажите центр управления ЗГРЛС? — попросил я.
— Конечно, сюда!
Честно говоря, я даже подумать не мог, что когда-нибудь окажусь в таком месте. Звонок полковника Черненко раздвинул все границы. Впрочем, попав внутрь, я даже немного разочаровался. Ничего особенного там не было — всего лишь три пульта, тактическое табло-радар, еще какая-то вспомогательная аппаратура, куча допотопных мониторов. Все это сейчас молчало, а обычно тут было сразу несколько операторов и дежурный. Все контролировал начальник смены.
Побродив по внутренним помещениям, я остановился и взглянул на часы.
— Надо же, как быстро летит время, — проворчал я. — Пожалуй, мне пора наверх.
— Я провожу! — отозвался майор Кабанов.
— Спасибо. Кстати, у меня есть еще один вопрос, а где находится все оборудование, предназначенное для запланированной модернизации? Я же правильно понимаю, что его доставили отдельно, заранее упакованным, прямо с завода изготовителя. Как организовано хранение?
— Это с другой стороны здания. Я покажу. Но там ничего особенного, просто деревянные ящики. Их уже проверяли, причем не раз.
Через несколько минут мы поднялись наверх, двинулись к противоположному концу здания. Там, у выхода была организована специальная площадка под навесом. Именно на ней и стояло все доставленное с завода оборудование.
Я проверил пломбы на ящиках — все в порядке. Либо никто не пытался их вскрыть, либо это уже было сделано заранее, например, на самом заводе. Да и сложно ли подменить пломбы?
Даже это я сделал исключительно для демонстрации. Было очевидно, что ничего я таким образом не найду. Людей вокруг было немного, но все-таки. На меня они смотрели с интересом и недоумением.
Посчитав задачу выполненной, я попросил Кабанова проводить меня обратно к машине. Пока шли, тот поинтересовался:
— Я наблюдал за вами в процессе, но все равно так и не понял, что же мы все-таки искали?
— Ничего. Это была просто рядовая проверка.
Видно было, что он моим словам не поверил, но вслух этого говорить, конечно же, не стал. Да меня это не особо-то и волновало. Ну а сев в машину, я поторопился покинуть территорию радиолокационной станции.
Спустя полчаса уже был в Припяти. К этому времени уже стемнело. Больше никаких дел на сегодня не было, поэтому я отправился домой.
— Алексей, это ты? — раздался с кухни голос мамы, когда я вошел в квартиру.
— Да мам, кто ж еще⁈
— Да мало ли. Кстати, тебе дважды звонила какая-то Светлана Валерьевна. Это кто такая?
— Из милиции. Интересно. Неужели что-то нашли? — вполголоса пробормотал я.
Я быстро разделся, вскипятил себе чаю. Пока заваривался чай, я взял Кирюху на руки, решил немного провести с ним время.
Сам не заметил, как рядом пристроилась мама.
— Алеша, четыре дня уже прошло, а о Юле ни слуху не духу! — тяжко выдохнула она. — Это что же получается, все? Не найдут ее?
Лицо у мамы было бледным, глаза опять на мокром месте.
— Мам, ну что ты такое говоришь? — возмутился я. — Найдут, конечно! Не бывает такого, чтобы люди бесследно пропадали, да так, что их никто не видел.
— Когда найдут? Кирюша вон уже какой день мать глазами ищет.
— Не знаю, мам. Скоро.
— Кто ж ее похитил-то? Зачем? Я тут подумала, если б выкуп хотели, уже бы сами позвонили или требования какие сказали. А так, тишина. Пропала она, будто и не было ее. Как же Кирилл без мамы-то будет, а?
— Так, стоп. Сбавь обороты, мам. Что за разговоры пошли?
В коридоре неожиданно задребезжал телефон.
Я подошел и снял трубку. Надеялся услышать голос Светы, но промахнулся.
— Алексей… Ты, наверное, меня плохо понял, да? — голос принадлежал тому похитителю.
— А-а, это ты… — мрачным голосом процедил я. — Чего тебе еще надо?
— Я повторяю вопрос, ты меня что, не понял?
— В каком смысле?
— Зачем ты сегодня приезжал на «Дугу»?
Ага, вот оно. Меня заметили — отлично. Прощупаем почву.
— Поражаюсь вашей осведомленности, Аркадий! — сухо произнес я. — Требование какое было озвучено? Сбить со следа милицию и КГБ? И чем я, по-твоему, занимаюсь? А? Как я должен это делать, если мне нечего им предоставить? Или ты думал, что мне всю информацию просто домой приносят? Сначала нужно собрать сведения, проанализировать.
В ответ тишина. То ли я попал в точку, то ли иначе воспринял паузу.
Дальше я пошел ва-банк.
— Ты же в курсе, что в Припять прибыл Андрей Петров, по прозвищу Курсант? Лучший следователь в Союзе как раз вот по таким нехорошим людям, как ты. Что прикажешь с этим делать? Я должен оказать ему содействие. А ведь он не дурак, на провокации не поведется.