– А давайте, раз уж Петров пришел разлагать рабочую дисциплину…
– Андрей, набери воды, пожалуйста, – улыбнулась Света. – На всех не хватит.
– Ага, сейчас, – я выдернул шнур и подхватил чайник.
Вышел в коридор. Внизу на лестнице послышался шум. Громкие разговоры, какая-то беготня. А вот и Галя пожаловала. Точно, как и договаривались.
Я прогулочным шагом направился к туалету за водой. Сильно не спешил, здоровался с каждым встречным.
Ждал, когда шум меня нагонит. Топот по лестнице приближался. Я оглянулся:
– Здравствуйте, Галина Владимировна, какими судьбами к нам?
Федорова поравнялась со мной. Лицо сосредоточено, видно, что немного тревожится. Не каждый день в таких мероприятиях ей приходится участвовать. Но поддержка у нее что надо.
За прокурорской аж четверо в штатском. Морды холеные, гладко выбритые. Костюмчики сшиты явно на заказ. Конторские, значит, подтянулись. Оно и понятно. Когда работаешь против начальника местной милиции, на подхват оперативников МВД не возьмешь. Только конторских можно, ведь ведомственное ОСБ еще не народилось.
– Работа, Андрей Григорьевич, а вы что здесь делаете? Вы же на больничном, – Галина изобразила удивление.
– Так, заскочил на чаек к коллегам, – махнул я мельхиоровой посудиной и посторонился, пропуская хмурых оперативников КГБ.
За ними семенил дежурный. Морда красная, глаза испуганные, китель топорщится. Размышляет о том, что влетит ему от Сафонова, что не успел предупредить шефа о таких нетривиальных визитерах. Не знает еще, что хана Сафонову.
Я увязался любопытствующим хвостиком за процессией, которая прямиком направилась кабинету начальника УВД.
– У себя? – небрежно бросила Галя вытаращившейся на нас сотруднице канцелярии, что сидела в приемной вместо личной секретарши.
Та растерянно кивнула, потянулась к телефону и пробормотала:
– Как о вас доложить?
– Не надо, – Галя шагнула к двери начальника. – Мы сами.
Первую дверь распахнула, по второй постучала и, не дожидаясь ответа, толкнула ее от себя. Решительно вошла внутрь, увлекая за собой “хвост” из конторских, дежурного и еще двоих интеллигентного и пришибленного вида граждан (понятых я сразу и не заметил).
– Подождите! – секретарша бросилась следом. – Без предупреждения нельзя!
Пользуясь некоторой суматохой, я тоже прошмыгнул в кабинет.
Сафонов вытаращился на нас как на всадников апокалипсиса. Я скромно пристроил свою тушку возле выхода. За спинами остальных, меня подполковник пока не заметил.
– Валерий Игоревич, – холодно проговорила Галя. – У нас постановление на проведение обыска в вашем кабинете.
– Чего? – Сафонов привстал. – Ты кто такая?
– Вы прекрасно знаете, но для формальности представлюсь. Старший следователь прокуратуры по особо важным делам Федорова Галина Владимировна.
– Да знаю я твое имя, я спрашиваю, ты кто такая, чтобы ко мне с каким-то обыском заявляться? Да я…
– Все по закону… Вот постановление, ознакомьтесь. Виза прокурора города имеется.
Сафонов злобно выхватил из рук Гали отпечатанный листок и пробежался глазами.
– Совсем там охренели в своей прокуратуре! – подполковник потянулся к телефонной трубке.
– Не стоит, – Галина кивнула одному из конторских, тот ненавязчиво вытащил трубку из рук милиционера. – Звонки во время проведения следственного действия запрещены.
– Марченко! – рявкнул Сафонов на дежурного, что переминался с ноги на ногу позади . – Вызывай наряд, вышвырни посторонних из моего кабинета!
Капитан еще больше покраснел и, раздувая щеки, пробормотал:
– Та-ак… Это самое… Товарищ подполковник. Это же…
– Я знаю, кто это! Выполнять!
Это удивило даже меня. Совсем Сафонов уверовал в свою безнаказанность. Сейчас явно перегибает. Но Марченко не дурак, хоть и трус. Собрался с духом и возразил:
– Никак нельзя, товарищ подполковник. У них бумага имеется, я проверял. И удостоверения в порядке.
– Черт знает что! В постовые у меня пойдешь! Или вообще в народное хозяйство!
– Валерий Игоревич, – холодно проговорила Галя. – Давайте прекратим скандал и приступим к делу. Откройте, пожалуйста, вот этот сейф.
– Ключи дома забыл, – оскалился Сафонов, откинувшись на кресле и скрестив на груди руки. – Завтра приходите.
– Ничего страшного, – невозмутимо ответила следователь. – В канцелярии возьмем дубликат. Марченко, проводите нашего товарища в секретариат.
Под уничтожающим взглядом подполковника бедный дежурный пятился, поглядывая на окружающих исподлобья, словно побитый пес. За ним направился один из конторских.
Вернулись минут через пять.
– Нет дубликата в канцелярии, Галина Владимировна, – развел руками конторский.
Что называется, вечер переставал быть томным.
– Вот незадача, – лыбился Сафонов , – я же говорю, завтра приходите. Кхе-кхе…
Надо отдать ему должное, подпол не струхнул, а продолжал этак свысока пыхать гневом, создавалось четкое впечатление, что за ним стоит кто-то еще более крупный.
– Ничего страшного, – тем временем Галина повернулась к конторскому, что был в светлом плаще (обычно они темные цвета предпочитают, этот выделялся среди своих, еще и шляпа была фасона нестандартного – явно заграничного производства). – Петр Игнатович, прошу вас. Откройте сейф.
Тот улыбнулся и с кряхтением водрузил на стол тяжелый чемодан из потертой кожи. Отщелкнул клапан на серебристой пряжке и извлек увесистую фомку, небольшую кувалду и разнокалиберные металлические стамески:
– Как скажете, Галина Владимировна, хоть не зря тащил эти ключи с собой. Пригодились…
– Э-э… – замахал руками Сафонов. – Ты казенное имущество не порти!
– Ничего не поделаешь, – Галина улыбнулась еле заметно, уголком рта. – Раз по какой-то причине нет ключей, придется ломать. Таков порядок.
– Да есть у меня ключ, – буркнул Сафонов. – Не надо крушить, вандалы. Сейчас принесут из канцелярии.
Начальник снова потянулся к трубке, но Галина его осадила:
– Никаких звонков, Валерий Игоревич, положите трубку!
– Вам ключ-то нужен? – недовольно проговорил Сафонов.
– Теперь уже нет. Петр Игнатович, приступайте.
Бух! Бух! Ударом кувалды конторский загнал жало фомки между дверью и краем стенки сейфа. Раздался противный скрежет. Металл натужно застонал. Конторский надавил на рычаг, но старый сейф оказался не так прост. Поморщился краем дверцы, сбрасывая чешуйки старой краски, но не сдавался.
На помощь пришли сослуживцы КГБ-шника. Навалились всей конторой. Снова был слышен стон и скрежет металла, пыхтение людей, шарканье ногами по линолеуму, чей-то сдавленный мат. Но сейф остался неприступен.
Петр Игнатович снял шляпу и вытер рукавом лоб:
– Тут автоген надо. Могу позвонить, подвезут.
– Ладно, – Галина Повернулась к Сафонову, на морде которого сияло торжество. – Звоните, пусть ключ принесут.
Тот снисходительно хмыкнул и поднял трубку. Понял, что от него не отстанут и сварку к нему в кабинет припрут, если надо и даже бурильную установку. Поэтому дал кому-то в трубке команду принести ключ. Свой он, может, действительно дома забыл… Или, раз уж соврал, решил до конца роль отыграть.
Ключ принесла работница канцелярии. Виновато опустив глаза, протянула его мне, приняв почему-то за старшего. Я посторонился и кивнул на Галину.
Сафонов, наконец, меня увидел:
– Петров! А тебе какого хрена здесь надо?
– Так я воды набрать пошел, – помахал я чайником, – а тут такое. Вот зашел спросить, может, помощь моя нужна?
– Иди отсюда.
– Я все-таки постою, Валерий Игоревич, мало ли что. Может, еще кому чаю надо будет…
Сафонов злобно на меня зыркнул и переключился на канцеляршу:
– Что встала? Ключ прокурорской отдай.
Галина собственноручно вставила ключ в замочную скважину сейфа и провернула. Раз, другой. Приглушенные щелчки железа, и толстенная, чуть подмятая снаружи дверь открыла взорам зев хранилища. Все, включая понятых, вытянули шеи, пытаясь одновременно заглянуть внутрь.
Федорова почти нырнула в хранилище с головой, будто не верила своим глазам. Поводила руками по стенкам, потолку сейфа. Повернулась ко мне и растерянно проговорила:
– Пусто…
На её лице я прочел тревогу, смешанную с обидой.
– Конечно, пусто, – лыбился подполковник. – А что вы там хотели найти? Валюту? Или оружие, из которого убили Кеннеди? Я требую объяснений, товарищ прокурорский работник.
Галя быстро взяла себя в руки:
– В постановлении все написано.
– А я от вас это хочу услышать, – брызгал ядом Сафонов. – При всех поясните мне, пожалуйста.
– Свидетель по делу об убийстве фарцовщика Гребешкова дал показания о вашей причастности к давлению на потерпевшего. А у нас были основания полагать, что…
– Вот именно, что были! – оборвал ее Сафонов. – А теперь прошу покинуть мой кабинет. У меня много работы. А на вас я жалобу накатаю в генеральную. Чтобы впредь к честным людям не заявлялись со всякой чепухой и не порочили честь моего мундира. Что встали? Свободны!
– Извините за беспокойство, – холодно выдавила Галя. – Если надо будет и откроются новые обстоятельства по делу, мы еще с вами свяжемся.
Федорова кивнула конторским, те направились к выходу. Я за ними.
Вышли в коридор. КГБ-шники о чем-то поговорили с Галей, попрощались и стали спускаться по лестнице. Мы с ней чуть отстали от остальных.
– Жду тебя в машине, Андрей, – шепнула она мне.
Я кивнул, стискивая чайник и еле сдерживая злость. Поспешил в восьмой кабинет. Нацепил на лицо маску беспечности, по-быстрому хлебнул чая со своими коллегами. И засобирался:
– Рад был всех видеть, мне пора, тороплюсь.
– Куда? – Горохов обеспокоенно глянул на меня, чуя подвох. – Ты же на больничном?
– На процедуры, Никита Егорович. Всем до свидания.
Погодин понял, что все прошло не по плану. Смотрел на меня вопросительно. Я только незаметно помотал головой, мол, потом объясню, за мной не ходи – и выскочил в коридор.