Шавка скакала вокруг нас, поднимая тревогу. Это мне только на руку. Если сбежится народ, проще будет прижать вояку. Но чертова деревня словно вымерла. Как назло, ни одного зеваки, ни одной бабы с ведром.
Ш-ш-ш! — просвистел возле моего уха «маваши». Я нырнул навстречу и выбросил кулаками двоечку. Один из ударов зацепил нос противника.
Голова Березова откинулась, но он не потерялся в пространстве и спешно отступил, не давая мне зарядить ему в морду снова.
Я продолжил наступление, но мои боковые провалились в пустоту. Единственным выходом было напирать, пытаясь сократить дистанцию. Бам! — потерял бдительность и получил прямой в живот. Лишь успел сгруппироваться и чуть отклониться, но от удара смог уйти.
Хоть пресс и напряжен, почувствовал, как тряхнуло внутренности. Главное, спазм дыхалки не словил. Уже хорошо, с остальным потом разберемся.
Попер дальше, обрабатывая противника разведочными ударами. Тому тоже пришлось перейти в режим кулачного боя. Для ног слишком близко. Так тебе! Это мне и надо. Тут я, как рыба в воде. Вот только дыхалка сбита и голова трещит.
Словил несколько тумаков в череп (главное, морду не подставить, успеть закрыть ее руками). Выбрал момент и сделал ложный выпад. Все произошло за долю секунды.
Ш-ш-ш! — просвистела нога, но я ее ждал. Пригнулся под ней и, распрямившись, как пружина, выстрелил коронной двоечкой в голову.
Есть контакт! Оба кулака впечатались в морду. Не слишком сильно, расстояние не позволило, но Березов на секунду поплыл. А мне и нужна была секунда.
Не дожидаясь, пока он очухается, я рванул вперед и зарядил в ухо боковой. Р-раз! Еще удар. Мимо. Р-раз! Прямой в челюсть. Есть!
Голова Березова откинулась, он прикрыл ее блоком, но не устоял и завалился на спину. Я подскочил к поверженному противнику, готовясь потушить свет в его глазах, но тот смёл меня подсечкой на землю. Я даже не понял, как это произошло. Черт, профессионал.
Я бухнулся на землю, ушибив плечо. Березов, не вставая, накинулся на меня, как стервятник, вязал мои руки, не давая ударить и одновременно пытаясь придушить. Черт! Снова я пожалел, что в борьбе не силен. Ему уже почти удалось накинуть на мою шею «гильотину», когда я изловчился и боднул его головой. Не по-боксерски, ну и хрен с ним!
Бум! У самого мозги чуть не выскочили, но противник на секунду обмяк. Не теряя времени, я зарядил ему локтем в глаз. Чуть разорвал дистанцию в партере, теперь можно бить кулаком. Бум! Бум! — я сыпал удары в чугунный череп противника. Тот в позе эмбриона ушел в глухую защиту, закрыв голову руками. Я совсем выдохся. Но молотил вояку из последних сил. Удар, еще удар.
Все… Березов не шевелится. Фу-ух… Вырубился гад. Крепкий оказался.
Я сам готов был свалиться рядом с ним. В горячке не почувствовал, как все плывет перед глазами. А теперь адреналин отпустил, и начались отходняки. Во рту привкус крови, мышцы, как ватные. Все будто в тумане. Даже визги шавки плохо слышу, хотя она продолжает вовсю заливаться.
Я подобрал пистолет. Проверил, что патрон есть в патроннике. Взвел курок и направил дуло на бездыханное тело.
Черт... Надеюсь, я его не убил. Запросто мог, если височную кость размозжил. Сам не помню, куда лупил. Тут уж не до правил было, когда самого чуть в землю не врыли.
— Вставай! — прохрипел я, надеясь, что лежавшее мешком тело меня слышит.
Вояка не шевелился. Хотелось подойти и ткнуть его носком в бок по-хозяйски. Но я, наоборот, отступил еще на пару шагов на всякий пожарный. Знаю, как хищники умеют прикидываться падалью.
Ситуацию патовая. Связать его надо, но тогда пистолет придется убрать. А если он притворяется? Ждет момента, чтобы броситься на меня вновь? Что ж, и мы подождем... Хоть отдышусь пока.
Из распахнутой двери на крыльцо вывалились две перепуганные рожи с фингалами и всклокоченными патлами. Затрапезного вида мужики (сразу видно — выпить любят да работу прогулять, как сегодня) почёсывали бороды и хлопали заплывшими глазками. Здорово Березов им навалял.
Один из них, наконец, осмелился и ткнул пальцем на тело:
— Он… Это… Того, что ли?
— Не знаю, — честно ответил я, не отводя ствол от «трупа».
— А ты кто будешь? — бородач в тельняшке с опаской уставился на пистолет в моей руке.
— Не волнуйтесь, граждане. Милиция. Теперь все под контролем.
— А-а… — хором раззявили рты мужички, сразу повеселев.
— Этот паскудник, — продолжил тот, что в тельняшке, — ключ у нас забрал от мотоцикла. Угнать хотел и по башке нам настучал за здрасьте. Ты его, товарищ милиционер, оформи по полной.
— Заявление писать будете? — хитро прищурился я.
— Какое такое заявление? — собутыльники развели руками. — Не-е… Мы же сейчас на работе должны быть. Нельзя нам в ваших бумажках мелькать. Телега прилетит — начальство премии лишит, еще и прогул влепит. Давай без заяв, командир. А?
— Давай, черт с вами, только помогите мне его связать.
— Это можно, — закивал один из них и приблизился к телу, как бы прикидывая, как на трофейного волка путы крепить будет.
— Веревку неси, — скомандовал я.
— Ага, я мигом, — сухопутный «морячок» помчался в сарай и вернулся с куском пеньки.
— Руки за спину заведи, — инструктировал я. — И вяжи крепко. Узлов не жалей.
— Разберемся, гражданин начальник, — прокряхтел бородач. — Скотину тоже перед закланием вяжут. Руки у меня помнят.
«Крестьянин» наклонился над телом и взял его за запястье. Как вдруг «труп» ожил и, резко развернувшись, рванул на себя мужика. Тот охнул и свалился прямо на Березова, прикрыв его собой от меня.
Вояка мигом взял бедолагу в захват-гильотину и сжал кадык до хруста. Бородач захрипел, а Березов процедил сквозь зубы:
— Убери волыну, мент. Я ему шею сверну, без шуток.
Я всё ещё держал Березова на мушке, но тот умело прикрывался от ствола бренным тельцем мужика.
— Стой, где стоишь! — рявкнул мне уже громче Березов. — Бросай пистолет! Ну!
— А ломай ему шею, — улыбнулся я и зажевал травинку. — Одним алкашом на свете меньше будет. Мне-то что...
— Не надо ему шею ломать, — залепетал второй собутыльник, пятясь к дому. — Семеныч не алкаш. Отпустите его. Пожалуйста…
Сам Семеныч слова сказать не мог. Только пучил глаза и хрипел, как умирающий загнанный конь.
— Чего ждешь? — я даже присел на завалинку, но пистолета не убирал. — Ломай… Еще себе один эпизод в копилку добавишь.
Вояка задумался. Играл желваками. Слышно, как скрипят его зубы. Я не сводил с него взгляда. Ждал…
— Бл*ть! — ругнулся Березов и отшвырнул от себя подергивающееся тельце. — Твоя взяла, мент. Тьфу…
— Мордой в землю, — скомандовал я, — руки за спину, ноги скрестить. В случае оказания сопротивления открываю огонь на поражение.
Березов фыркнул, но подчинился.
— Вяжите его, мужики, — я повернулся я к перепуганным местным. — Что встали? Ну!...
Те с опаской приблизились к лежащему на животе вояке. Торопливо накинули на его запястья петли пеньковой веревки. Стянули их крепко, что даже Березов поморщился от боли. Вязали его на совесть. Из страха, что волчара вновь может вырваться.
— Порядок, — я подошел и потрогал узлы. — Встать, гражданин Березов! Вы задержаны по подозрению в убийстве Артура Дицони.
В голос добавил холодного официоза, хотя знал, что таким макаром вояку не проймешь. Но хотел ощутить себя победителем. Заслужил, блин…
— Товарищ милиционер, — заискивающе улыбнулся «морячок». — А ключи от мотоцикла у него заберите, пожалуйста. В кармане у него они, вот в этом. В штанах.
— Мотоцикл, граждане прогульщики, временно изымается для нужд правоохранительных органов, — сказал я, выудив из брюк Березова ключ и подтолкнув пленника к люльке. — Для доставки опасного преступника в город. Кстати, как в Зеленоярск проехать быстрее? Бензина хватит?
Мужик поохал, постенал, что, мол, теперь точно Дуська узнает, что он на работу не ходил, а за «Днепр» так вообще прибьет. Да и рожа у него теперь расписная, почище сервиза с хохломой. Но бензину мне долил из ржавой канистры и про дорогу кратчайшую (хотя она же оказалась и единственной) рассказал.
Я усадил пленника в люльку. Дрыгнул ножным рычагом стартера. Двигатель схватился с первого раза. Заурчал, выпуская хлопья белесого дыма с запахом горелого масла.
Сел за руль.
— Слышь, мент, — тихо проговорил Березов. — Как ты узнал, что я башку ему не сверну?
Я в ответ многозначительно хмыкнул. А сам вспомнил пустой пистолет, которым щелкнул на меня, связанного, Березов.
— Как? — повторил вопрос вояка.
— Хоть ты и отмороженный, но на маньяка не тянешь, — сказал я и тронулся с места.
Глава 17
— Алло, Никита Егорович, — я звонил в Москву. — Хорошие новости. Мы взяли Березова Александра, того военрука-вояку, помните? Так вот, у него при обыске нашли две интересные вещицы. Во-первых. Предсмертную записку его дочери. Там она писала отцу про своего ухажера Дицони, который воспользовался ею силой. Про то, как она забеременела и, не выдержав позора, решила свести счеты с жизнью. Выходит, всё он знал, почему да как. А нам лечил, что не в курсе и про цыгана, в том числе.
— А почему при осмотре места происшествия на суициде эту записку не обнаружили? — удивился Горохов.
— Березов молчит, но я думаю, что она ее спрятала где-то. Он, когда вышел из КПЗ — нашел. Сами понимаете, что при суициде, если нет оснований подозревать инсценировку и сокрытие убийства, осмотр делается поверхностно. Задачи перевернуть дом не было, вот и не обнаружили.
— Теперь ясень мотив самоубийства, — одобрительно проговорил следователь. — Нервная была эта Олеся Березова? Слабенькая?
— Да вроде обычная, просто соседи стали пальцем тыкать, шушукаться. На работе тоже клевать начали, мол, нагуляла, бесстыжая. Ее в милиции местной застращали, чтобы про изнасилование ни-ни… Караваев мне в красках рассказывал. А тут еще отца посадили. Вот и навалилось все разом, не выдержала девчонка.