А еще, эта большая комната, в которой мы все сейчас находились. Между прочим, нам даже не предложили сесть. Наверное, хотели вызвать психологический дискомфорт. Выводили из зоны комфорта.
Мы стояли в рядок, как преступники, ожидающие своего приговора.
Прилизанный, Толстяк Мишин, Ряскин, Селедка, Богомол, Елена Сергеевна и я.
Естественно, куда же без меня.
Судя по тем взглядам, которые в мою сторону бросала Селедка, она, к примеру, вообще считала, что все случившееся — прямая заслуга Пети Ванечкина. Полнейшая несправедливость. Я, между прочим, в этот раз был точно ни при чем. Ну, почти…
А вот почему с нами вместе на разбор полетов загремела Елена Сергеевна, я не понял. Она в момент фееричного представления находилась в комнате, которая заменяла гримерку. Помогала младшим отрядам переодеваться, смывать с лиц нарисованные веснушки, румяные щеки и всю такую ерунду. Но вожатую Элеонора притащила вместе с нами в кабинет директора.
А вот Бегемот избежала данной участи. Она так стонала, причитала и изображала дурное самочувствие, что Элеонора реально начала за нее переживать.
Наверное, решила, не дай бог помрет женщина, тогда вообще будет отличный финал. Смена просто закроется, не успев открыться. Поэтому Бегемоту накапали вонючих капель в стакан с водой и оставили ее в корпусе. Тем более, Прилизанного и Елену Сергеевну Элеонора забрала. Кто-то должен был смотреть за подростками. А я теперь понимаю, за ними нужно реально смотреть. Вот почему, похоже, на каждый отряд нужно два вожатых и один воспитатель. И того, мне кажется, маловато.
Кстати, про отряд. Это, конечно, была самая главная фишка. Наши товарищи расплачивались вместе с нами. Сразу после ужина их отправили по комнатам, в то время, как весь лагерь веселился на дискотеке. Могу представить, как они нас в эту минуту ненавидели. Надо ночью спать чутко, в полглаза. Как бы не придушили. Вася сказал, что существует два самых важных «дискоча» — на открытие и на закрытие смены. Остальные дни — совсем не то.
Толстяк сильно переживал. Ему не давала покоя мысль о булочках. Мы их не получили. Ужин для особо отличившихся откладывался в связи с тем, что наша бравая команда находилась в административном корпусе. Наверное, позже покормят. Ряскин тоже нервничал. Про Константина вообще молчу. Спокойными были только Елена Сергеевна и Тупикина.
Самое интересное, кстати, что Селедка после своего полета осталась цела. Ушибла руку и ногу, на коленке виднелась здоровенная стесаная рана, которую сразу лагерный врач обработал какой-то зеленой жижей. Но в целом, выглядела Тупикина очень бодро. Я лично ожидал худшего. Непотопляемое… Хотя, нет. Называть Селедку дерьмом не могу. Девка — молодец Вот реально. С одной стороны конченая стерва, а с другой — молодец. Странное сочетание. Я, например, был уверен, в кабинете директора она начнет каяться и валить всю вину на нас. Тем более, это было бы чистой правдой.
Но нет. Селедка молчала. Хотя на месте Васи и Ряскина, я бы напрягся. Есть ощущение, что им надо опасаться ответного хода со стороны Тупикиной. Если бы она ныла и валила все на пацанов, это одно. А тот факт, что девчонка молчит, сцепив зубы, будто ее сейчас будут пытать, однозначно говорит, мандец этим двоим. Она потому и не раскрывает рта. Чтоб когда этот мандец придет, не подумали сразу на нее. Значит, месть Селедки будет зверской. Это и без всякого чтения мыслей я понимаю. Война объявлена. И будет эта война идти до последней капли крови.
Кстати, вообще не уверен, что капля крови окажется Селедкиной. На нее я делаю ставку в первую очередь. Думаю, кровь прольется у моих товарищей. Много крови. Селедка та еще извращуга. В плане работы ее мозга. Чем больше с ней пересекаюсь, тем сильнее чувствую родственную душу.
— Спрашиваю еще раз… — Элеонора сложила руки за спиной и медленно прошла вдоль нашего ряда. При этом она возле каждого задерживалась буквально на секунду, внимательно смотрела в лицо, а потом двигалась дальше. — Кто. Придумал. Этот. Кошмар.
Что уливительно, хозяин кабинета сидел молча, за большим коричневым столом. Он не сказал еще ни единого слова. Просто смотрел на нас своим мутным взглядом и пожалуй, чуть сильнее у него выворачивало назад кривое плечо. Но я чувствовал, даже на расстоянии, как сильно он всех нас ненавидит. Наверное, потому и доверил вести допрос Элеоноре. Чтоб не прибить случайно никого. В одной руке он держал палку, которую использовал во время ходьбы. На линейке этой палки я не заметил. А теперь вот была.
Нас забрали из кинотеатра сразу, как только главные актеры покинули сцену. Ну, Селедка, конечно, была первой в этом плане. Она уже сидела за кулисами, выставив коленку вперед. Доктор мазал ее травмированную конечность своей ерундой. А вот Ряскин, Богомол и Вася ушли под оглушительные аплодисменты. Появление пионеров вообще никого не тронуло. Их словно не заметили.
Зрители были просто в восторге от разбойников и Айболита. Естественно, я имею в виду подростков. У взрослых рожи наоборот выглядели кислыми. Бегемот сразу начала стонать. Она даже пыталась упасть в обморок. Вскочила с кресла, на котором сидела, приложила руку ко лбу, но потом заметила, что никто не кидается ловить ее тело, которое вот-вот рухнет на пол. Естественно. Самоубийц нет. Она же придавит своим весом. Насмерть.
Поэтому Нина Васильевна взяла себя в руки и ограничилась стонами. Без обмороков. Но требовала померять ей давление и вызвать скорую. Лагерный доктор сказал, что это — удар по его репутации, а потом достал из кармана пузырёк, в котором оказались те вонючие капли. Запах у них был ядерный и ужасно раздражал мое обоняние.
Вот уже после спасения Бегемота, за кулисами появилась Элеонора. Она посмотрела на нас, потом на Константина, который побледнел и, по-моему, собирался повторить выступление Бегемота. То есть стонать и требовать помощи. Однако, в последнюю секунду вожатый вспомнил, что он, как бы, мужчина. Сцепил зубы и остался крепок духом. Молодец!
— За мной! — Бросила отрывисто Элеонора.
Нам не оставалось ничего, кроме, как выполнить приказ. Поэтому мы, переглянувшись, потянулись вереницей вслед за ней.
Глава 14.2
— Я не понимаю, мне вас пытать? — Элеонора уставилась почему-то на меня. Прямо вцепилась взглядом, как бешеная охотничья собака в задницу кролику. — Ответ будет сегодня или как? Или мы тут до конца смены просидим?
Вася жалобно застонал и покачнулся, собираясь лишиться чувств. В его понимании прозвучала угроза, которая означает, что еду он увидит не скоро. А для Мишина нет ничего страшнее голода. Он готов на все, признать вину, понести наказание, но только на сытый желудок.
Кстати, при слове «пытать» глаза Гоблина перестали быть мутными. В них появился огонек энтузиазма. Видимо, идея пришлась директору лагеря по душе.
— Элеонора Леонидовна, это просто какое-то недоразумение. Случайность. Мы ни в коем случае не собирались испортить открытие смены. — Елена Сергеевна решила отдуваться за всех. Просто молчать дальше было уже не только неприлично, но и опасно для жизни. С каждой минутой Элеонора зверела все сильнее. Мне кажется, еще немного, и она начнет капать слюной на пол. Ядовитой, естественно.
— Случайность? — Её аж на месте подкинуло. Она в два шага оказалась рядом с вожатой. — Случайность, милочка моя, это стечение обстоятельств, которое от нас не зависит. То, что устроили вы, выглядело, как самая настоящая диверсия.
— Нет, Вы неправильно все поняли… — Елена Сергеевна не успела договорить свою фразу, а мы уже поняли, сейчас будет мандец.
Элеонора замолчала, покраснела, потом набрала воздуха с грудь…
— Вы — новая пионервожатая? — Прозвучал вдруг вопрос со стороны стола, где сидел Гоблин. Это было очень неожиданно. С первой минуты нашего появления в кабинете он сидел молча.
Зато Элеонора, которая собралась, видимо, конкретно отчитать Елену Сергеевну, подавилась слюной и заткнулась. Субординация не позволяла ей сейчас толкать свои гневные речи, пока высказывается начальство.
— Да. Я впервые приехала в ваш лагерь.
Елена Сергеевна, кстати, держалась достойно. Очень достойно. Если у Прилизанного лицо шло пятнами, капли пота стекали по вискам и очевидно приближалась истерика, моя девочка говорила спокойно, прощения не вымаливала, ибо не за что. Просто по факту признавала, да, ситуация вышла из-под контроля.
— Ясно… — Гоблин протянул это многозначительное слово с такой интонацией, будто ему именно теперь стало все понятно. — Значит, так… Вы!
Директор посмотрел на Ряскина и Мишина. Их он точно знал в лицо. Если вспомнить рассказ Васи про прошлогодние приключения, то это вполне логично. Вряд ли Гоблин запамятовал их косяк.
— Есть ощущение, что ваша цель, вылететь из лагеря с позором, остается неизменной. Предупреждаю один раз. На мое терпение можете больше не рассчитывать. Его нет. Еще один поступок подобного рода…Вы понимаете, что вас ждет в этом случае. Ясно выражаюсь? Сообщим не только родителям, но и в школу. Чтоб вас брали на поруки.
Ряскин и Толстяк одновременно кивнули.
— Замечательно… — Директор перевел взгляд на Селедку. В его глазах появилась досада. — Не ожидал, Лена. Совсем не ожидал…
Больше ничего говорить ей он не стал. Но для Селедки и сказанной фразы вполне хватило. Она побледнела, еще сильнее выпрямила спину, аж Лопатки сошлись, но опять промолчала. Хотя вполне могла объяснить ситуацию в свою пользу. Ее вообще отправили кататься на канате, а потом чуть не добили.
Следом подошла очередь Богомола. На него директор лагеря смотрел дольше всего. У меня, если честно, возникло твёрдое убеждение, что Гоблин просто пытается понять, кто это вообще такой. А главное, кому пришла в голову идея выпустил данное чудо в народ. Видимо, прежде пацан либо не бывал здесь, либо не попадал в поле зрения начальства, либо просто казался директору придурком. В принципе, можно выбрать все три варианта.
В итоге, нашему Айболиту ничего сказано не было. Следующим оказался я.