бескрайних просторах, в непроходимых лесах и горах. Создание подразделений егерей обеспечат нашей стране обученных бойцов, умеющих вести военные действия в тяжелых условиях, в таких как горы, болота и т.п.
Предлагаю отправку проводить каждые три-четыре месяца по двадцать тысяч человек, причем большинство командиров направлять из западных военных округов. За один год мы получим восемьдесят тысяч обстрелянных бойцов и командиров. Так же предлагаю на пару-тройку месяцев присылать выпускников военных училищ.
Перед отправкой военнослужащие должны подать рапорт о увольнении. Тогда руководство СССР сможет с чистой душой заявлять о запрете кадровым военным наших армии и флота воевать в Испании. Секретным будет только тот факт, что по возвращении в СССР «добровольцы» будут восстановлены в армии и флоте. Прошу не скрывать от советских граждан о участии добровольцев в войне в Испании. Слухи о их участии все равно распространятся и авторитет партии из-за умолчания будет однозначно подорван.
Я добился от президента Асанья обещания награждать всех добровольцев по представленным нами спискам. Поэтому считаю правительственных наград Испании вполне достаточно для поощрения добровольцев. Представлять к награждению советскими наградами за действия в Испании добровольцев, уволившихся на это время из армии считаю возможным только после восстановления их рядах Советской армии и флота.
Так же прошу направлять в Испанию по максимуму наших военных летчиков и танкистов, которые будут менять экипажи по мере окончания их выслуги или ранения. На одних и тех же самолетах можно организовать несколько вылетов в сутки для обучения как можно большего количества летчиков. Прошу обратить внимание на необходимость внесения изменений в устав — немцы на истребителях летают не в тройках, а парами. При тактике звена (три истребителя) два ведомых создают лишнюю нагрузку друг на друга, и активно воюет только ведущий. В случае работы парами (ведущий и один ведомый) возникает большая свобода манёвра, а в крупных формациях — превосходство в огневой мощи, так как врага может атаковать уже каждый второй истребитель.
Помимо обучения пилотов и танкистов на поле боя будут выявлены недостатки нашей техники и необходимость внесения в нее изменений. Немцы и итальянцы также сейчас используют Испанию как полигон для своей техники и для подготовки боеспособных подразделений."
Сталин закончил читать и закурил — Ваш Шелепин изложил все очень убедительно! Я думаю, что Политбюро положительно рассмотрит все его предложения. В своем отчете Эйтингон как Главный советник так же во всем солидарен с твоим Шелепиным. Пока морем шло это письмо в Одессу, а потом самолетом в Москву, партизанский батальон под командованием Шелепина начал свою войну. Вот телеграмма от президента Испании, в ней он благодарит Шелепина, буквально спасшего Мадрид и уничтожившего своим отрядом практически все десять тысяч наступавших франковцев вместе с их командующим Варелой! Мало того, назад в Мадрид Шелепин привел захваченные танки, грузовые автомобили, сто пятьдесят двух миллиметровые гаубицы и артиллерию малых калибров. Его маленькую армию приветствовал весь Мадрид, устроив торжественную встречу! Я считаю, что нужно срочно вызвать и его краскомов, принявших участие в этом сражении, и самого героя в Москву для награждения. Я считаю что все достойны звания Героя, ну а Шелепин — дважды Героя!
Вызов в Москву был неожиданным и перед отъездом пришлось из числа наших добровольцев назначить командиров. Командиром батальона я назначил бывшего капитана французской армии, у которого был богатый опыт войны в Африке.
Всех нас Асанья наградил обоими орденами, второй орден, Мадридский знак отличия, как и обещал президент, был спешно изготовлен в нескольких экземплярах из серебра с эмалью. Этой награды удостоился и Эйтингон.
В Москве нам устроили торжественную встречу. Правительство объявило о героизме добровольцев-интернационалистов и в «Правде» вышла статья о официальном нейтралитете СССР, но Партия выступила за поддержку Испанской республики и как фактически негосударственная организация, ВКП (б) призывала всех желающих оказать интернациональный долг братской Испании. Нас встречали как когда-то в 1934 году героев-полярников — с оркестром и цветами. Мы ехали в открытых лимузинах Хорьх — 670 в униформе испанских республиканцев — рабочих комбинезонах из хлопчатобумажной брезентовой ткани зеленоватого цвета, в красных беретах и высоких шнурованных ботинках. Не желая «светить» свое лицо перед камерами, я надел крутые американские солнцезащитные очки в стиле «авиатор», которые выменял на зажигалку у одного из американцев. Москвичи буквально забрасывали нас цветами. Было чертовски приятно.
После награждения на банкете Сталин произнес тост — Сегодня мы чествуем героев, которые на деле доказали справедливость крылатого выражения, принадлежащего русскому полководцу Александру Суворову: «Воевать надо не числом, а умением!» Под командованием наших героев пять сотен необученных толком добровольцев смогли разгромить десять тысяч врагов! Я думаю, что твои комкоры и комдивы, Климент, смогут перенять у этих молодцов науку побеждать!
Ворошилов криво улыбнулся и кивнул — Обязательно организую в Академии Генштаба встречу слушателей с нашими героями! Пусть поделятся примененными в Испании тактическими решениями.
Выпив шампанского, Сталин шепнул что-то стоящему рядом Власику и тот кивнул. Через пятнадцать минут Сталин удалился в соседнее помещение, а Власик подошел ко мне — Товарищ Шелепин, вам нужно пройти со мной.
В соседнем зале Сталин общался с Гамарником, тот выглядел расстроенным.
Повернувшись на наши шаги, Сталин прищурился — Не хочет ваш командир лишаться своего подчиненного! А я считаю, что вы, Александр, вполне эффективнее сможете проявить себя на партийной работе: неожиданно для всех ЦК ВЛКСМ лишился своего первого секретаря! Товарищ Косарев сегодня выкинул фортель — подал заявление на увольнение! Видишь ли, не может он смотреть как другие воюют. Никакие доводы не смогли его убедить в обратном. В итоге ваш тезка ушел воевать рядовым добровольцем.
Я посмотрел на Гамарника, тот отвел свой взгляд в сторону и закусил губу.
— Товарищ Сталин! Благодарю за ваше доверие, но прошу разрешить совмещать обе должности. Я считаю, что конечно незаменимых людей нет, но и к сожалению достойных и профессиональных людей для моей замены на должность начальника Управления СМЕРШ можно пересчитать по пальцам. А в стране так много направлений, на которые просто не хватит людей, которые не завалят порученное. Я сейчас учу своих подчиненных всему, что знаю сам и скорее всего через пять лет они смогут работать столь же плодотворно, как и я.
Сталин пытливо разглядывал меня, я же не отводил взгляд в сторону и вождь задал вопрос — Ви уверены, товарищ Шелепин в своих силах?
— Так точно, товарищ Сталин!
— Я не возражаю! Действительно, хороших руководителей не хватает, но все же я сомневаюсь, что вам удастся совмещать эти две должности.
Я набрался наглости и ответил — Вы же совмещаете сразу несколько должностей — и Партией руководите, и всем государством в целом и разными отраслями в частности.
Сталин усмехнулся и погрозил пальцем — Люблю самоуверенных, но только если их самоуверенность подкреплена делами. Ну что ж, товарищ Шелепин! Я думаю, Политбюро пойдет вам навстречу. Завтра представитель ЦК в комсомольской организации товарищ Бухарин ждет вас к десяти утра. Он лично вас проинструктирует и введет в курс вашей предстоящей работы. А через неделю я жду от вас план вашей работы на этот год, в котором отразите что вы хотите добиться от комсомольцев и какими методами.
Сталин незаметно исчез, Власик последовал за ним. Иосиф Виссарионович, переговорив с Шелепиным, улыбался. Разговор с этим мальчишкой будто зарядил его энергией. — «Совсем еще мальчишка!» — Сталин неожиданно вспомнил себя, ученика третьего курса Тифлисской духовной семинарии и будто помолодел.
В приемной уже ждал вызванный заранее нарком госбезопасности. Сталин кивнул — Здравствуйте, Василий Сергеевич. Проходите.
Заняв свое место за столом, хозяин кабинета указал на стул — Садитесь! Что у вас по моему заданию?
Задание касалось претендентов на власть. Все началось еще после смерти Ленина. Позиции Троцкого, Зиновьева и Каменева начали сближаться в 1925 году. Все трое были против теории Сталина и Бухарина о «социализме в одной стране» и всё больше выступали против новой экономической политики, которая отдавала предпочтение сельскому хозяйству, а не тяжёлой промышленности. Все они выступали за усиление государственного планирования и увеличение инвестиций в промышленность. В качестве естественного продолжения своих оппозиционных взглядов Зиновьев и Каменев начали поддерживать усиление инакомыслия внутри партии и ослабление бюрократизации, как это делал Троцкий с 1923 года. Вдова Ленина, Надежда Крупская, также ненадолго поддержала оппозицию. Однако крупного организованного оппозиционного блока не было. Несмотря на сходство в их политике, в 1925 году Троцкий не сотрудничал активно с Зиновьевым и Каменевым, и их оппозиция не была скоординированной. Оппозиционные голоса, смело прозвучавшие против Сталина на Четырнадцатом съезде партии, были легко подавлены большинством голосов.
Группировка была предложена Группой 15, небольшой фракцией вокруг Владимира Смирнова, которая утверждала, что Советский Союз больше не является рабочим государством. Они объединили Левую оппозицию Троцкого и Новую оппозицию Зиновьева (также известную как Оппозиция 1925 года), несмотря на то, что у них было много разногласий с Группой 15, особенно по вопросу о том, является ли Советский Союз рабочим государством. Многие бывшие сторонники Рабочей оппозиции также присоединились к Объединённой оппозиции. В 1927 году Троцкий и Объединённая оппозиция выступали за расширение промышленной демократии в рамках своей совместной платформы, которая требовала, чтобы рабочие составляли большинство на профсоюзных съездах, включая Всесоюзный съезд, и чтобы беспартийные рабочие составляли треть от общего числа представителей в этих выборных органах. Они также поддерживали право рабочих на критику, в том числе право выдвигать независимые предложения. В мае 1926 года Троцкий, Зиновьев и ещё 82 человека подписали заявление, в котором осуждали сталинское руководство. Через два месяца Центральный комитет ответил требованием к Объединённой оппозиции отозвать свои призывы к новому партийному руководству, на что оппозиция отреагировала отказом. В их платформе 1926 года открыто критиковалось отсутствие демократии и дебатов в партии, отмечалось, что «нигде и никогда не принимаются резолюции иначе, чем единогласно». В октябре 1926 года сторонники Сталина исключили Троцкого из Политбюро. К октябрю 1926 года Каменев и Зиновьев также были исключены из Политбюро, а Зиновьев потерял пост главы Коминтерна. Попытки оппозиции заручиться широкой поддержкой среди советских граждан не увенчались успехом. Сталин вёл переговоры с лидерами Объединённой оппозиции, призывая их принять партийные решения и отказаться от фракционности в обмен на более широкие