Из тентованного кузова второго грузовика тяжело вылез Раджаб. Он прихрамывал, на ноге была повязка из цветастой тряпки, наложенная прямо поверх брюк. Книжник бросился к нему и радостно похлопал по плечам. Его соратник жив. И в самом этом факте уже было счастье.
Вернулось назад меньше людей, чем уезжало. Точнее, трое вернулись бездыханными телами. Книжника удивило, насколько сдержанно восприняли все гибель своих сородичей. Не было обычных для Востока женского плача и причитаний — наоборот, женщины держались строго, только тени легли на их лица.
Книжник ощутил себя полезным, поскольку был немножко сведущ в медицине и с готовностью оказывал помощь раненым. Кому-то пуля пробила предплечье — слава Аллаху, не задев кость. Кому-то поцарапало голову. Немому осколок оставил рану на ноге, но после обработки и перевязки он почти не хромал.
Пока готовились скорбные обряды, Раджаб, уединившись с Книжником, написал ему на листе: «Завтра».
Книжника осенило:
— Мы ждали, пока вы сведете счеты с этими бандитами?
Немой кивнул.
Вскоре выяснилось, что шалившая в окрестностях банда понесла большие потери. Был убит ее главарь, так что долг крови горцы стребовали сполна. Выжившие бандиты на уцелевших машинах навсегда покинули эти края, чтобы найти другие, более пригодные «охотничьи угодья».
— Они будут сейчас грызть всех, кто попадется им на пути, — сказал хозяин дома, которому Книжник вечером перевязывал голову. — Они бешеные псы…
Как немой и обещал, утром к ферме подъехал мятый, невзрачный грузовик, в котором обычно перевозят скот. И в его кузове нашлось место для двоих беглецов.
Ну что ж, тут не до гордости и спеси. На представительский лимузин Книжник не рассчитывал. Главное, чтобы машина была надежна и довезла до места. Ради этого он был готов не только трястись в кузове скотовозки, но и мычать. А надежность ему гарантировали.
Когда машина тронулась с места, Книжник будто стряхнул с себя навеянное этими местами оцепенение. В груди разгорался огонь. Его ждали новые горизонты. И в этот момент он был уверен, что пройдет свой тернистый путь успешно.
Глава 3
Мы несколько дней провели на подступах к лагерю Сирийской свободной армии, который якобы осчастливили своим присутствием военспецы США. Там предположительно мог скрываться и беглый подполковник российской разведки Арсений Сотников. Мне это было сильно сомнительно, поскольку в этом не было никакого смысла. Что ему делать в Сирии? По моему мнению, он давным-давно в штаб-квартире ЦРУ в Вашингтоне и поет там соловьем. Зачем его держать в зоне боевых действий?
Но у начальства были другие резоны. Начальство считало, что он где-то здесь. Вероятно, были основания для этой версии.
Господи, чего нам это стоило — ни в сказке сказать, ни пером описать. Подконтрольный «умеренной оппозиции» приличный кусок сирийской земли на границе с Иорданией был просто нашпигован боевиками.
К цели мы вышли с огромным трудом. Нас сопровождал местный житель из сопротивления, благодаря чему мы вообще сумели дойти и обустроить вполне приличный наблюдательный пункт на склоне горы.
Мы привычно зарылись в эту землю, вросли в почву и камни. Замаскировались, стали ее частью, как скорпионы — неуловимые и полные яда. Мы уже давно неотъемлемый фрагмент этой бесконечной войны, этой земли, этой странной реальности, которая, кажется, не отпустит нас никогда.
Мощная оптика позволяла нам достаточно эффективно вести визуальное наблюдение. Лагерь представлял собой обширную территорию на небольшом плоскогорье, заставленную машинами, автобусами, палатками. Весь этот хаос имел определенную систему. Постепенно мы начали различать в этом мельтешении часовых, наблюдателей, очертили расположение отдельных подразделений и групп.
Вскоре мы убедились, что американские советники действительно здесь. Есть у них нечто характерное в экипировке, движениях, поведении и организации пространства вокруг себя. На этом наши успехи закончились. Дальше контроль эфира и наблюдение за лагерем не дали ничего. Да, там полно бандитов, американских советников и каких-то мутных субъектов типа врачей без границ, которые в каждой террористической бочке затычка. Но есть ли там наш объект? Где он? Тут мы не продвинулись ни на сантиметр. И я видел единственный способ получения информации, старый как мир, — взять «языка». А это задачка не из тривиальных.
Атака будет поутру, а сведений немного,
И потому мы к фрицам в тыл пошли за «языком».
Нам ночка темная была желанною подмогой,
И подбирались к цели мы ползком, ползком,
ползком.
Вот как-то так…
Ну а если мы узнаем, что перебежчик там? Сотникова надо взять обязательно живым. Слово «обязательно» мне повторили несколько раз, и очень настойчиво, чтобы я случаем не забыл. И как его брать? В лагере сотни вооруженных людей — и нас пятеро. Конечно, можно попробовать замутить какой-нибудь большой шухер, типа навести ракету или авиаудар и, воспользовавшись хаосом, забрать клиента. Самоубийственно, но ничего не поделаешь…
Впрочем, пока это досужие размышления. У меня однозначный приказ — никаких силовых акций не предпринимать до особого распоряжения. Пока чистая разведка, сбор информации.
Мы вышли на связь с Центром, при этом Рад уверял, что нас не засекут — радиообмен в окрестностях был достаточно активный, и наш сигнал просто не заметят. В результате пришло указание — пока никаких резких телодвижений типа захвата «языка» не предпринимать, тщательно замаскироваться и ждать у моря погоды. Только в такой близости от противника маскировка могла слететь как газетный лист под порывом урагана. Вот надумают моджахеды по какой-то причине устроить тут прочесывание или хотя бы пикник. И все, пишите письма мелким почерком.
Тишина — залог здоровья. Мы и сидели как тихие мышки. Воды и провизии хватало. Но это бесконечное стояние на реке Угре выматывало.
В лагере между тем кипела жизнь. Проходили построения, тренировки. Поднимая пыль до небес, приходили колонны «тачанок» и грузовиков — как со стороны границы, так и с противоположного направления, потом куда-то уезжали. Один раз басмачи расстреляли двух человек перед строем, после чего радостно палили вверх из десятков стволов.
Американские инструкторы предпочитали не отсвечивать. Они почти не вылезали из своих палаток, от которых тянулись антенны. У них была своя машина, около которой стоял часовой из европейцев — тяжелый зеленый пятитонный грузовик «FMTV» с кунгом, в котором, похоже, какая-то ценная аппаратура…
Когда я уже смирился с фактом, что проведу в этом укрытии оставшееся до пенсии время, на сеансе связи нам был отдан приказ:
— Отходите в зону эвакуации номер два к восьми ноль. Ожидайте борт.
Вот и все, операция закончена. Гора с плеч — но это с одной стороны. С другой — опять дело не доделано. Сколько уже скопилось таких недоделанных дел.
Теперь главное уйти из этого опасного и сильно нервирующего меня местечка вежливо и тихо, по-английски, не хлопая дверью и не привлекая внимания.
Хорошо, что вокруг горы. И маршрут просчитан заранее — извилистая горная тропа, где никого, кроме горных козлов и редких туземцев, сроду не бывало. Проводник обещал нам, что пройдем там без осложнений.
— Снимаемся, — приказал я.
Как и было обещано, от лагеря по тропинке мы отошли без проблем, если не считать того, что едва не угодили под обвал — увесистые булыжники рухнули перед нами, едва не устроив нам братскую могилу с гранитным памятником. Но обошлось.
Привычно войдя в темп, отсчитывая в уме «раз-два-три, два вдоха — выдох», мы двигались вперед. Шли по науке — головной, тыльный дозор, дистанция, чтобы не попасть всем сразу под обстрел или взрыв, но и не растягиваться. Чужая земля — тут каждый шаг может стать последним. А сколько нам надо сделать этих шагов? Предстоит отмахать несколько десятков километров. На своих двоих — представительские «Мерседесы» нам как-то не подали. Но нам не привыкать.
Поплутали по горам. Спустились в предгорье. Утром, уже почти у цели, напоролись на противника.
Мы двигались по низу ущелья, и разминуться с этой бандой на трех пикапах и грузовике «МАЗ» у нас никак не получалось. Был шанс, что мы спокойно разойдемся краями, — не всегда же здесь первые встречные вцепляются друг другу в глотки, чаще почтительно идут своей дорогой. Но эти незнакомцы были какие-то бешеные. Стрелять они начали сразу, не достигнув даже расстояния прицельной дальности, только завидев движение вдали.
На наше счастье, мы успели занять господствующую позицию на горе, откуда могли выщелкивать их. Утес первыми же выстрелами снайперской винтовки обездвижил две машины, потом выписал пропуск в рай еще паре человек. Но и бандиты давали нам прикурить. Их было много — машины походили на индийские электрички, где народу столько, что даже крыши все заняты. У них имелся крупнокалиберный пулемет, патронов к которому не жалели, и даже миномет. Так что только осколки от камней, за которыми мы укрывались, летели во все стороны, да пули не давали нам высунуть голову.
Чего они на нас так взъелись? У меня было предположение. Пока мы загорали у лагеря, Рад получал регулярные сводки об обстановке в регионе. И мы знали, что тут началась нешуточная свара между бойцами ССА и ан-Нусры, которая здесь распалась на ряд непримиримых банд, в бешенстве своем бросавшихся на все, что движется. Похоже, на одну из них мы и наткнулись.
Их подвела самоуверенность, переходящая в наивность. Им почему-то казалось, что пять человек без артиллерии и бронетехники — это мало. Ничто против трех десятков хорошо вооруженных доблестных моджахедов. Вот только эти пятеро умели воевать куда лучше их. Ну а еще эти пятеро ждали друзей.
На медведя я, друзья, выйду без испуга,
Если с другом буду я, а медведь без друга.
Ну а если друг — «крокодил», то у оппонента вообще шансов не остается.