Мы забрасываем специальный пластиковый мат наверх. Я становлюсь на руки Князя, он подбрасывает меня, и вот я уже преодолел забор. Падаю, откатываюсь в сторону. Там, где я только что был, пули крошат асфальт — по мне лупят из автомата со второго этажа. Все-таки быстро сориентировались янки!
Щелчок — все, стрелок нейтрализован. Спасибо Утесу, затаившемуся на крыше строящегося многоэтажного дома на предельном расстоянии для прицельной стрельбы из снайперской винтовки.
В другом окне, уже на первом этаже, мелькает еще один силуэт, и я с лежачего положения ссаживаю этого ковбоя. Глушитель на пистолете-пулемете ослабляет звук, так что хлопки на фоне автоматных очередей едва слышны. Броском устремляюсь к зданию, прижимаюсь к шершавой стене — все, я вне зоны обстрела. Главное, чтобы гранату сверху не бросили.
Вскоре со мной вся команда. Первый этап преодолен — мы на территории базы, живые, здоровые и с нерастраченным боекомплектом. Остается только пробраться в помещение и зачистить там все к чертям. И тут гранат и патронов мало не бывает.
Перед акцией Караван-баши умудрился достать в архитектурной комиссии муниципалитета план объекта — он в соответствии с нормами местного законодательства пылился там в архиве среди тысяч таких же чертежей. Конечно, американцы, присмотрев это строение под базу, могли что-то перестроить. Но основные помещения, переходы, лестницы — все осталось. Так что мы представляли, как и куда двигаться. И как проникнуть внутрь.
Справа от нас — уходящая вниз лестница, заканчивающаяся металлической дверью. Это черный ход. За ним полуподвал и проход в коридор первого этажа. Дверь на замке, но это не страшно. Князь прилепляет к ней «ключ» — маленький боеприпас, специально приспособленный для вышибания замков и дверей. Пригнуться, закрыть ладонями уши. Бабах!!! Дверь вылетает вся.
Мы заскакиваем внутрь. Полутьма, окошко под потолком дает рассеянный свет. Здесь какие-то ящики, корзины, инвентарь. Все это нам не нужно. Нам нужны ступени вверх, в коридор первого этажа.
И вот мы в длинном коридоре с рядами дверей, бледными перемигивающимися плафонами под потолком — надо же, электроподача уцелела после взрыва. На полу красный ковер, на стене панели из пластика под дерево. Казенный стиль и никакого уюта.
Любоваться убранством у нас времени нет. Из-за поворота возникает плотно сколоченная мужская фигура с автоматом. Противник быстр, но я стреляю быстрее. И мы идем вперед, перешагивая через тело.
Дверь справа от меня распахивается, выскакивает взъерошенная перепуганная женщина. Князь укладывает ее короткой очередью. Правильно, джентльменов сегодня среди нас нет. Американцы обожают брать эмансипированных теток на работу в спецслужбы. Значит, тетки должны быть готовы к неджентльменскому обращению.
Лестница на второй этаж свободна, здесь никого. Сверху грохочет пулемет — скорее всего, это охрана пытается достать ребят Караван-баши или просто наугад лупит в дым и пыль, чтобы отвадить штурмующих.
Разделяемся. Рад с Беком чистят первый этаж, чтобы нам в спину не прилетело сюрпризов. А мы с Князем поднимаемся по лестнице и оказываемся на втором этаже.
Князь вышибает ногой первую дверь, бросает светошумовую гранату, а потом шагает внутрь и расстреливает пулеметный расчет из двух особей. И мы идем дальше. Еще взрыв — и мы уже за поворотом. Здание буквой П, коридоров три, и мы уже во втором.
Зачистка помещений — схема тут отработана. Идем двойками, прикрывая друг друга. Вышибаем дверь. Бросаем внутрь гранату. Ликвидируем противника. Идем дальше. До следующей двери. Работаем методично, тщательно, добросовестно, не забывая никого.
Мы перешагиваем через перевернутую мебель, осколки принтеров, разбитые пулями мониторы, упавшие шкафы. Мы идем вперед, как ураган, сметая и корежа все на своем пути. При этом меня не покидает странное ощущение, что мы воюем не с достойным нас противником, потому что здесь нет людей в форме, казарменного духа, а просто громим заштатный банковский офис. Но только главная профессия собравшихся в этом офисе людей — война. Они ее подогревают столько лет всеми силами. И вот она пришла к ним сама.
Гасим всех. Нам нужен живым только один человек. И обязательно живым. Поэтому используем не осколочные, а светошумовые гранаты, добавляя себе работы. Но пули все равно ставят жирные точки.
Боекомплект тает, как снежный ком на сковородке. Но нам должно хватить гранат и патронов. Пусть и впритык.
Зачищаем все помещения в коридоре и двигаем в правое ответвление. Там проход отсечен массивной металлической дверью. На ней кодовые замки, гнездо для электронных карточек. По нашим прикидкам, Сотникова держат именно здесь.
Удар «ключа» дверь не выдерживает — ее сносит взрывом, и мы врываемся в проход. Из двери показывается силуэт с винтовкой «М‑16» наперевес. Кто ж вас учил сначала выглядывать, а потом палить? Получи пулю, расписываться не надо, вся бухгалтерия уже ждет тебя на том свете.
В коридоре всего три двери. Две распахнуты, за ними никого. За третьей кто-то есть — слышится шебуршение.
Я уверен, что наша цель именно там. Встаю у двери, прижимаюсь к стене. Легонько ударяю по ней носком ботинка.
Грохочет выстрел. Дверь пробита на высоте двух метров. Стрелок явно переоценил мои габариты.
Я перевожу дух. Ну, остался один рывок…
Глава 19
— У вас, рыцарей плаща и кинжала, существует некоторое профессиональное заблуждение, — наставительно произнес Генри Тейлор.
— Какое же? — Сотников с интересом посмотрел на самоуверенного, искрящегося энергией американца.
— Вы считаете, что история и политика до сих пор делаются тайно.
— А что здесь не так?
— А то, что уже давно история и политика делаются на всеобщем обозрении. Медийными инструментами. Картинкой в СМИ и постами в Интернете.
— Старая песня.
— Это ирония? — недоумевающе посмотрел на собеседника Тейлор, удобнее устраиваясь в кожаном кресле. — Зря. Почему капитализация компании равна сумме большей, чем ее доход за тысячу лет? Правильная медийная политика. Картинка. Почему появляются государства-изгои, которых просто необходимо лечить бомбовыми ударами? Медийная политика и картинка. Картинки делают президентов, разрушают страны и запускают экономические процессы. Роняют или возвышают цены на нефть и металл. Напрасный труд искать содержание в медийном пространстве. Есть только картинка. Она и смысл, и содержание. В ней все.
— Но картинки кто-то зачем-то выкладывает.
— Зрите в корень. Это как карты. Кто-то тасует колоду. А кто-то научился вытаскивать из рукава джокера. Мы, работники медийной сферы, новые боги, мистер Сотников. Мы создаем миры. И заставляем в них верить.
Генри Тейлор был фанатиком своего дела. Он не мог говорить ни о чем другом, кроме медийной теневой власти. Искренне считал своих коллег из ЦРУ, оперативных сотрудников и мастеров тайных операций, замшелыми ретроградами, которые не понимают, что один телеоператор может стоить десятка банд моджахедов или батальона подготовленных агентов. В Сотникове он нашел благодарного слушателя.
— Вы получаете шанс, мистер Сотников. — В отличие от Батлера Тейлор не коверкал русскую фамилию, растягивая это американское «ф‑ф‑ф», а выговаривал четко. — Уверяю вас, такие шансы выпадают немногим. Вы становитесь персонажем. Вы становитесь узнаваемым. А узнаваемость — это успех. Это деньги. Это положение.
— С одного интервью такая прибыль? — усмехался Сотников.
— Нет, у меня более обширные планы. Мир нуждается в том, чтобы картинки обновились. И одной из них будете вы. Даже представить не можете, сколько человек прошло через мои руки. Сколько стали картинками. Но далеко не все использовали шанс.
— Я использую, — заверил перебежчик. — Я всегда использую выпадающие шансы.
— Это похвально. И я со всей ответственностью утверждаю: ни одна страна не дает столько шансов, сколько Америка. Это не ваш тоталитарный заповедник, где все зависит от верховного эмира и его прислуги. Америка дает шанс сильным.
— И настойчивым. Я воспользуюсь вашим советом. И у меня есть несколько наметок по подаче материала. Итак, берем за основу…
Его словесный поток прервал жуткий грохот взрыва. Дом так содрогнулся, что казалось, рухнет. Но он устоял.
Давно уснувшие рефлексы вдруг встрепенулись. Сотников упал на пол, одновременно сшибая с ног американца, чтобы их не зацепило шальными пулями.
Потом захлопали выстрелы. Стреляли из дома. Стреляли на улице. Патронов не жалели.
Сотников понял — идет штурм. Значит, кое-кто пронюхал, что здесь американская разведывательная база. И решил нанести визит. Кто? Местные повстанцы? Ерунда. Перебежчик был уверен — это пришли за ним.
Внизу послышался грохот. Судя по звуку, сработала светошумовая граната. Понятно — противник уже в здании и зачищает помещения.
Ухнуло еще один раз. Послышались выстрелы. По коридору протопали шаги.
Опять грохнула светошумовая граната — уже совсем близко.
Вспомнилась детская страшилка, как мальчик слушает радио: «Скелет заходит в дом, поднимается по лестнице, открывает дверь, и вот он уже в прихожей, идет по коридору». Что-то механически неумолимое было в этом движении. Не к месту в голову пришла сцена из «Терминатора», как боевой робот в исполнении Шварценеггера зачищает полицейский участок, и у людей, собравшихся там, нет против него ни одного шанса.
Тейлор присел и огляделся. Его глаза округлились. В них плескались ужас и какая-то неукротимая решимость. Он зашептал под нос слова молитвы. И прохрипел:
— Я готов, Господи! Я умру!
И быстро выудил из-за пояса небольшой пистолет «вальтер ППК» калибра 5,6 миллиметра. В такой заварухе оружие достаточно смешное, но дырки все равно делает исправные и смертельные.
В дверь что-то негромко стукнуло. И тут же Тейлор нажал на спусковой крючок, после чего вскочил на ноги. Двумя руками держа пистолет, навел его на дверь.
Сотников тоже поднялся. Шагнул к американцу.