– Скажи, у тебя зажигательные есть? – спросил Шубин у к нему ближайшего бойца.
– Нет, товарищ капитан, – ответил тот.
– Тогда передай по цепи, спроси, у кого есть зажигательные пули, пусть идет сюда, – приказал разведчик.
Солдат выполнил приказ, и спустя несколько минут к Шубину подбежал боец третьей роты.
– У меня есть зажигательные, товарищ командир! – доложил он.
– Ну-ка, подогрей вон ту избу, – приказал Глеб.
Боец пристроился на бруствере, навел винтовку на цель и выстрелил. После третьего выстрела крыша, где находилось пулеметное гнездо, вспыхнула. Солдат выстрелил еще несколько раз, и загорелась стена рядом с местом, где расположился пулеметчик.
– Ну, теперь ему будет не до нас, – рассудил Шубин.
Он обернулся к бойцам справа и слева от себя:
– Передайте по цепи: приготовиться к атаке!
Дал солдатам несколько секунд для подготовки к бою, а затем зычным голосом прокричал:
– Вперед, в атаку!
Батальон поднялся и двинулся вперед. Немцы, засевшие в домах окраины, пытались помешать атаке интенсивным огнем, но остановить советских бойцов не смогли. Спустя несколько минут солдаты уже были у стен домов. В окна домов полетели гранаты, раздались взрывы. Затем бой переместился внутрь домов. Еще несколько минут – и со второй линией вражеского сопротивления было покончено, как и с первой.
– Вперед, вперед! – подгонял бойцов Шубин. – К штабу, к центру селения!
Бой переместился на улицы Советского. И тут выяснилось, что бойцы шубинского батальона намного опередили другие подразделения. На соседних улицах еще было полно немцев. Приходилось, двигаясь через огороды, через дворы, выбивать их оттуда.
Продвинувшись вперед метров на сто, бойцы батальона достигли большого двора, в котором немцы расположили минометную батарею. Вокруг нее были устроены окопы, где сидели солдаты, защищавшие минометчиков. Снова разгорелась жестокая схватка. Но вот и батарея осталась позади. Наши войска продвигались все ближе к центру Советского, подавляя последние очаги сопротивления. И вот наконец, обогнув очередной дом, Шубин заметил вдалеке знакомые шинели и телогрейки наших солдат.
– Прекратить огонь! – скомандовал он. – Там наши!
Действительно, хутор Советский был полностью освобожден от противника. Последние группы немцев, видя бесполезность сопротивления, сдавались. Наши солдаты забирали убитых, помогали раненым добраться до края хутора, где их должны были забрать санитарные машины.
К Шубину подошел полковник Уколов.
– Молодец, Шубин! – сказал он. – Вон как мы лихо этот хутор отбили – а все благодаря грамотно проведенной разведке.
– А теперь куда нам, товарищ полковник? – спросил разведчик. – На Калач?
– Калач, как мне только что сообщили, уже занят частями Двадцать шестого танкового корпуса Юго-Западного фронта, – ответил Уколов. – Нам осталось преодолеть последние пятнадцать-шестнадцать километров, еще занятых немцами, и соединиться с нашими. Где-нибудь в степи встретимся. Собирай свой батальон и поехали!
К Шубину подъехал один из танков, приданных его батальону. Это оказался танк, в котором находился командир танкистов лейтенант Кожемякин. Он сообщил разведчику, что сгорел еще один танк его роты, так что в его распоряжении осталось лишь три машины. Надо было узнать, какие потери в пехотных ротах. Шубин стал собирать командиров и выяснил, что командир первой роты Анатолий Козица погиб. Вообще из первой роты мало кто остался в живых – бойцы этой роты попали под самый плотный пулеметный огонь. И было очень много раненых.
Поскольку медики еще не добрались до передовых частей армии, было решено посадить всех раненых на две машины. Оставшиеся в строю пехотинцы разместились в третьем грузовике, а кто не поместился в нем, сели на танковую броню. И вот батальон покинул Советский и покатил вперед, на северо-запад.
Проехали два километра и снова наткнулись на немецкие позиции. Они были устроены прямо в степи, на краю балки. Как видно, немцы только что прибыли на это место и едва успели расположиться. Видимо, командование 6-й армии лихорадочно пыталось избежать окружения и бросало сюда, в район Калача, все силы, которые у него еще оставались. В данном случае оставшиеся у врага силы состояли из четырех старых танков и сотни пехотинцев с двумя пулеметами. Войскам Сталинградского фронта понадобилось буквально четверть часа, чтобы преодолеть этот слабый барьер. Причем батальон Шубина даже не успел вступить в бой, как все было кончено.
В течение следующего часа крупных столкновений с врагом уже не было. Как видно, у генерала Паулюса больше не было резервов, чтобы кинуть их в степь, чтобы попробовать заткнуть брешь в обороне, которая образовалась после капитуляции румынских союзников Германии. Время близилось к двум часам дня, когда передовые части Сталинградского фронта увидели впереди густое облако пыли, поднятое приближающейся массой людей. Генерал Вольский немедленно связался по рации с командиром 4-го танкового корпуса генералом Кравченко.
– Тут у нас пыль над степью видна, – сообщил Вольский. – Это, случайно, не твои хлопцы пылят? Или это остатки немецких полков?
– Нет, никаких немцев, венгров или румын здесь не осталось, – ответил ему Кравченко. – Это наши бойцы движутся. Так что готовьтесь к встрече.
– Мы готовы! – заверил Кравченко Вольский. – Еще как готовы!
Тут же по частям была дана команда: «Не стрелять! К нам приближаются части Юго-Западного фронта!»
И вот исторический момент настал. Передовые части двух фронтов встретились в холодной волжской степи, замкнув кольцо окружения вокруг немецкой 6-й армии и 4-й танковой армии. В окружение попали 330 тысяч солдат и офицеров противника. Красная армия еще не одерживала побед такого масштаба!
Конечно, солдаты двух фронтов не могли знать этих подробностей. Они не могли знать, что в странах Европы, оккупированных немцами, известие об их победе под Калачом будет воспринято с ликованием, что люди будут отмечать это событие, как праздник. Но внутренне все, находившиеся в этот момент в месте встречи двух фронтов, чувствовали, какое важное дело они совершили. Солдаты и офицеры двух фронтов обнимались, словно встретили своих родных. Да они и были в этот момент родными.
Шубин, как и все, тоже стоял в общей толпе бойцов двух фронтов. Тоже с кем-то обнимался; велись отрывочные разговоры о последних боях. Кое-где уже звенели граненые стаканы, стучали алюминиевые кружки – солдаты и офицеры спешили провозгласить тост за одержанную победу.
В этот момент к Шубину подбежал ординарец.
– Вас полковник Уколов к себе требует! – сообщил он. – Он вон там на танке сидит.
Шубин поспешил в направлении, которое указал солдат. Начальник фронтовой разведки, когда он его нашел, выглядел совсем не празднично.
– Спешим мы радоваться, слишком спешим! – недовольно заявил он. – И ты что сияешь, как начищенный самовар? Рано еще за столы садиться, стаканы поднимать. Сначала нужно создать два кольца обороны – внешнее и внутреннее. Не дать немцам прорваться из окружения – вот сейчас самая важная задача! Так что бери свой батальон, бери танки, сколько их у тебя осталось, и выдвигайтесь в район поселка Городище. Надо выбить оттуда немецкий гарнизон и занять оборону. Имей в виду: ты будешь действовать, конечно, не один. От нашего фронта в район Городища выдвигаются части Шестьдесят четвертой армии, от Юго-Западного – танкисты Двадцать шестого корпуса генерала Родина. Взаимодействие установите на ходу. Все, собирай своих, Шубин, и вперед!
Глава 21
За время продвижения к месту встречи двух фронтов батальон Шубина не понес потерь. Поэтому к новому месту дислокации солдаты направились также на одном грузовике, а часть – на трех танках. Впрочем, Шубин добился, чтобы полковник Уколов выделил батальону еще один грузовик – для перевозки боеприпасов, а также двух противотанковых ружей.
– Без таких ружей мы вообще беззащитные, – жаловался Шубин начальнику фронтовой разведки. – Нельзя все время отбивать немецкие танки только гранатами, на одном героизме солдат.
– Согласен с тобой, – ответил Уколов. – Получишь свои ружья и стрелков из них.
Таким образом, батальон приступил к новой задаче в усиленном составе. Солнце еще не село, когда они приблизились к пункту, который им предстояло занять. Поселок Городище расположился на двух холмах, разделенных глубокой балкой.
Впрочем, долго разглядывать поселок Шубину не дали. Едва батальон приблизился к поселку на дистанцию артиллерийского огня, как немцы этот огонь открыли. Пока что их снаряды не долетали, но Шубин не стал ждать, когда немцы пристреляются. Бойцы спешились, развернулись в цепь и залегли, а машины отправили в тыл. К Шубину подошел командир второй роты Сергей Находкин.
– Что, товарищ капитан, нам сейчас к атаке готовиться? – деловито спросил он. – Я тогда бойцам скажу, чтобы они особо не окапывались.
– Нет, Сергей, ты неправильно понимаешь ситуацию, – сказал Шубин. – В ближайшие сутки мы в атаку не пойдем. Наоборот – нам нужно готовиться к отражению немецкого наступления. Ведь немецкое командование сейчас думает об одном: как бы им прорвать наше окружение. Или, по крайней мере, не дать нам сжать кольцо. Ведь если мы их сильно стесним, отнимем у них все подступы к Сталинграду, то у них исчезнут площадки, куда могут садиться самолеты, которые могли бы доставлять им боеприпасы и продовольствие. Сейчас они будут биться за каждый метр этой степи, как за землю родного фатерлянда. Я жду, что они в ближайшие час-два попытаются нас отсюда прогнать. Так что пусть твои солдаты окапываются как можно лучше.
Дав такое указание Находкину, Шубин отыскал командира третьей роты Бориса Метелицу и сказал ему то же самое. Стрелков с противотанковыми ружьями он распределил по ротам и тоже дал им указание окапываться. Причем определил и места дислокации. Он решил поставить их у себя на флангах, чтобы немецкие танки при наступлении не смогли окружить батальон.