– Похоже на то, что температура не собирается падать, – заметил Джо.
– Все растет и растет, – ответил клиент.
– И не говорите, – согласился Джо. – Становится все жарче и жарче. Я своей женушке так вчера и сказал…
Не прекращая болтать, он стриг клиента. Длинные прямые волосы с мрачной торжественностью падали на плечи.
Джо поменял насадку и снова принялся за работу.
– Вам покороче?
Клиент медленно кивнул, и Джо пришлось отдернуть машинку, чтобы не порезать его.
– Они все растут и растут, – проговорил клиент.
– А как же иначе? – Джо неуверенно рассмеялся и снова принял сосредоточенный вид. – Летом волосы всегда растут быстрей. Это из-за жары. То ли щитовидная железа работает сильнее, то ли еще что. Я всем говорю: стригитесь короче.
– Да, – ответил клиент ровным, лишенным всякого выражения голосом. – Короче.
Джо отложил машинку, достал из заднего кармана брюк мятый платок и вытер им лоб.
– Жарко, – вздохнул он.
Клиент промолчал. Джо убрал платок, взял ножницы и расческу и повернулся к креслу. Пощелкал ножницами и начал подравнивать волосы. Почувствовав запах изо рта клиента, поморщился. Вероятно, больные зубы.
– И ногти тоже, – сказал клиент.
– Простите?
– Все растут и растут.
Джо на мгновение растерялся и взглянул в зеркало на стене. Клиент сидел и смотрел себе под ноги.
Джо сглотнул и продолжил стрижку. Провел мелкой расческой по волосам клиента и отрезал прядь. Темные сухие волосы падали сначала на полосатую ткань, а потом, кружась в воздухе, планировали на пол.
– Показать? – сказал клиент.
– Что, простите?
– Мои ногти.
– Ох нет. Мы маникюром не занимаемся, – сказал Джо с извиняющейся улыбкой. – У нас простая парикмахерская.
Клиент продолжал сидеть с каменным лицом, и улыбка Джо завяла.
– Но вам могут сделать маникюр, – добавил он. – На Атлантик-авеню, возле банка, есть большая парикмахерская, и у них работает маникюрный мастер.
– Они все растут и растут…
– Да, – смущенно пробормотал Джо. – Э-э… вы хотите их подрезать.
– Я не могу их остановить.
– А?
Джо опять посмотрел в зеркало и удивился, какие у клиента неподвижные глаза, как глубоко они запали.
Он вернулся к стрижке и решил, что больше не скажет ни слова.
Пока он работал, запах стал сильней. Воняло не изо рта клиента, а от его тела. Должно быть, этот человек не мылся неделями. Джо дышал сквозь зубы. «Еще немного, и я не выдержу», – подумал он.
Наконец он закончил работать ножницами и расческой. Положив их на стол, Джо быстро снял полосатую накидку и стряхнул с нее волосы на пол.
Он поправил полотенце и снова закрепил полосатую ткань. Затем нажал на черную кнопку раздатчика и выдавил полтора дюйма белой пены на ладонь левой руки.
Джо размазал ее по вискам и вокруг ушей клиента и невольно отдернул пальцы, ощутив холодную сухость его кожи. «Он болен, – с беспокойством подумал Джо. – Надеюсь, это не заразно. Некоторые люди совсем ничего не соображают».
Пока он ровнял бритву, нервно бормоча себе под нос, клиент все так же неподвижно сидел в кресле.
– Скорей, – сказал он.
– Да, сэр. Сейчас.
Проведя последний раз лезвием по ремню, Джо отпустил его. Ремень хлопнул по спинке кресла.
Джо туго натянул кожу возле правого уха клиента и начал его брить.
– Нужно было оставаться на месте, – сказал клиент.
– Сэр?
Клиент не ответил. Джо беспокойно дернул кадыком и продолжил брить, дыша через рот, чтобы не чувствовать запаха, который становился все нестерпимей.
– Скорей, – повторил клиент.
– Я и так стараюсь, – немного раздраженно ответил Джо.
– Нужно было оставаться на месте.
По непонятной причине Джо вздрогнул:
– Еще секунду, и я закончу.
Клиент продолжал сидеть неподвижно, уставившись в пол и держа руки в карманах пальто.
– Почему? – сказал он.
– Что «почему»?
– Почему они все растут и растут?
Джо растерялся. Он опять посмотрел на отражение клиента, и внутри у него что-то сжалось. Он попытался усмехнуться.
– Это жизнь, – сказал он слабым голосом и быстро закончил бритье.
Он стер пену чистым полотенцем и снова удивился, насколько белой была кожа там, где он сбрил волосы.
Джо машинально потянулся к бутылке с водой, чтобы помыть шею клиента и кожу вокруг его ушей. Потом передумал, насыпал на щетку пудру и провел ему по шее. Сладковатый запах поднявшейся в воздух пудры смешался с другим, куда более тяжелым запахом.
– Сделать вам влажную укладку или сухую?
Клиент не ответил. Стараясь не дышать глубже необходимого и не касаться его головы, Джо сделал пробор слева и зачесал волосы назад.
Клиент в первый раз за все это время поднял безжизненные глаза и посмотрел на себя в зеркало.
– Да, – медленно проговорил он. – Так лучше.
Будто во сне он поднялся с кресла, и Джо пришлось обойти вокруг, чтобы снять с него полотенце и полосатую накидку.
– Да, сэр, – машинально согласился Джо.
Клиент зашаркал к двери, по-прежнему держа руки в карманах пальто.
– Эй, постойте! – сказал Джо с удивленным выражением лица.
Клиент медленно обернулся, и Джо проглотил комок в горле, заглянув в его окруженные темными обводами глаза.
– Доллар пятьдесят, – неуверенно проговорил Джо.
Безжизненный, немигающий взгляд остановился на нем.
– Что?
– Доллар пятьдесят, – повторил Джо. – За стрижку.
Клиент еще мгновение смотрел на Джо. Затем нерешительно, словно сомневался, что ищет там, где надо, опустил взгляд на карманы своего пальто.
Медленным, судорожным движением вытащил руки из карманов.
Джо оцепенел. Затем охнул и попятился, завороженно глядя на белые руки с длинными, выступающими почти на дюйм ногтями.
– Но у меня нет денег. – Клиент раскрыл ладони.
Джо не слышал даже собственного дыхания.
Раскрыв от изумления рот, он смотрел, как сквозь кожу на ладонях клиента сыплется черная земля.
Он стоял, не в силах даже пошевелиться. А клиент повернулся, прошаркал к двери и вышел из парикмахерской.
Потрясенный Джо выглянул на залитую солнцем улицу.
Он долго еще стоял с побелевшим лицом и смотрел, как клиент, прихрамывая, медленно удаляется в сторону банка на Атлантик-авеню.
Кошмар на высоте 20 000 футов
– Пожалуйста, пристегнитесь, – вежливо попросила его стюардесса.
И почти сразу же над входом в передний отсек зажглась надпись «Пристегните ремни», а чуть ниже – безапелляционное требование не курить. Уилсон глубоко затянулся, торопливо вытолкнул из себя дым и раздраженно вдавил окурок в пепельницу на подлокотнике кресла.
Снаружи один из двигателей зашелся в чудовищном кашле, выплюнув в ночной воздух облако дыма, которое тут же распалось на куски. Фюзеляж задрожал. Выглянув в иллюминатор, Уилсон увидел белое пламя, рвущееся из гондолы двигателя. Вскоре кашель сменился ревом, и сейчас же лопасти пропеллера бешено завертелись. Уилсон нехотя подчинился бортовым правилам и пристегнул ремень.
Теперь работали все двигатели самолета, и голова Уилсона подрагивала в такт с фюзеляжем. Он сел прямо, уставившись в спинку переднего кресла, а «Дуглас» модели DC-7[14], разрывая ночной воздух выхлопами моторов, стал выруливать на взлетную полосу.
У начала взлетной полосы самолет остановился. В иллюминатор было видно залитое светом здание аэропорта. Уилсон подумал, что завтра в полдень он, принявший к этому времени душ и переодевшийся, будет сидеть в офисе очередного делового партнера и обсуждать с ним очередную заманчивую сделку, которая, впрочем, ничегошеньки не изменит в истории человечества. Эта мысль подняла в нем волну недовольства.
Двигатели перешли в режим разогрева, предшествующий взлету. Уилсон раздраженно выдохнул. И без того громкий рев моторов сделался оглушающим. Звуковые волны точно палками лупили по ушам. Он открыл рот, словно хотел выпустить наружу проникающий в голову шум. При этом глаза страдальчески остекленели, а кисти нервно сжались в кулаки.
Уилсона подбросило в кресле. Он подобрал ноги, и тут кто-то тронул его за руку. Он резко повернул голову и увидел стюардессу, встретившую его у трапа. Стюардесса смотрела на него и улыбалась.
– С вами все в порядке? – спросила она.
В реве двигателей Уилсон едва расслышал слова. Он сжал губы и возбужденно замахал рукой, будто прогонял женщину. Та улыбнулась еще лучезарнее. Затем улыбка погасла, и стюардесса ушла.
Самолет покатился по взлетной полосе. Вначале медленно и сонно, как громадный неповоротливый бегемот, воюющий с собственной тяжестью. Потом скорость возросла. Самолет выдирался из оков земного притяжения. Уилсон глянул в иллюминатор. Темная взлетная полоса бежала все быстрее и быстрее. На крыле с механическим скрежетом опустились закрылки. Уилсон не почувствовал мгновения, когда шасси утратили контакт с землей и она стала уходить вниз. Теперь внизу проносились кроны деревьев, крыши домов. Автомобили разливали свет своих фар, похожий на капли ртути. Самолет медленно разворачивался вправо, уходя вверх, к морозному мерцанию звезд.
Наконец самолет набрал нужную высоту и выровнялся. Двигатели смолкли. Тишина показалась абсолютной, и только потом Уилсон услышал слабое гудение, свидетельствующее о том, что самолет достиг своей крейсерской скорости. Уилсон расслабился и ощутил блаженство. Потом оно исчезло. Уилсон сидел неподвижно и ждал, когда погаснет надпись о запрете курения. Вскоре она замигала и погасла. Уилсон торопливо закурил сигарету. Из кармана на спинке кресла, что находилось перед ним, он достал газету.
Состояние мира вполне отвечало состоянию его самого. Трения в дипломатических кругах, землетрясения, перестрелки, убийства, изнасилования, ураганы, транспортные катастрофы, конфликты в сфере бизнеса, бандитизм. «Бог на небесах и полный порядок на земле», – подумал Артур Джеффри Уилсон.