Уилсон перевел взгляд на рукоятку аварийной двери. Рукоятку защищала прозрачная крышка. Уилсон снял и бросил крышку на пол. Уродец сидел на корточках и совал руку в двигатель. Уилсон судорожно глотнул воздух. Левой рукой он взялся за рукоятку. Так, вниз она не идет. Значит, надо двинуть вверх.
Уилсон оторвался от рукоятки. Пистолет положил на колени. «Игры кончились», – мысленно сказал он себе и дрожащими руками затянул на бедрах ремень безопасности. Когда дверь откроется, воздушный поток может вытолкнуть его из самолета. А это никак не входило в его планы. Он должен спасти самолет.
Уилсон снова взял пистолет. Он слышал неровные удары своего сердца. Действовать нужно внезапно и точно. Если он промахнется, уродец сможет перебраться на другое крыло. А еще хуже – в хвост самолета. Уж там никто не помешает этому шкодливцу поломать хвостовые стабилизаторы, порвать тросы управления. Словом, нарушить балансировку самолета. Уилсон понимал: у него только один шанс. Надо целить ниже, чтобы попасть уродцу в грудь или живот. Уилсон сделал глубокий вдох. «Пора, – подумал он. – Пора».
Уилсон стал поднимать рукоятку аварийной двери. Стюардесса в это время возвращалась от пассажира, которому она принесла таблетки. Увидев, чем занят Уилсон, она потеряла дар речи. На ее лице отразился неописуемый ужас. Она могла лишь поднять руку, словно умоляя безумца не совершать непоправимого. Затем голос вернулся к ней, и она хрипло крикнула, перекрывая шум двигателей:
– Мистер Уилсон, остановитесь!
– Не суйся! – рявкнул в ответ Уилсон и дернул рукоятку вверх.
Дверь исчезла. Только что он ощущал рукоятку, а в следующее мгновение дверь с шипящим грохотом сгинула во тьме.
Чудовищная сила выталкивала Уилсона наружу, пытаясь оторвать от кресла. Он вдруг обнаружил, что наполовину находится снаружи и дышит обжигающе холодным, непривычным воздухом. Его барабанные перепонки едва не лопнули от грома двигателей. Потоки холодного ветра слепили ему глаза. Уилсон позабыл об уродце. Затем показалось, что откуда-то издалека сквозь рев и грохот донесся пронзительный крик.
Вот тогда Уилсон и увидел своего врага.
Уродец шел прямо к нему, нагнувшись и протягивая кривые руки. Неужели он ждал этой схватки? Уилсон вскинул руку и выстрелил. Уродец пошатнулся, но в следующий миг кинулся вперед и ударил. Голову Уилсона обожгло болью. Его и потрошителя моторов разделяли считаные дюймы. Уилсон выстрелил вторично. Уродец качнулся назад и вдруг исчез, словно бумажная кукла, унесенная штормовым ветром. Уилсон почувствовал, как стремительно немеет голова. Пистолет выпал из дрожащих пальцев.
Затем все сгинуло в зимней тьме.
Он шевельнулся и попытался что-то сказать. По жилам разливалось приятное тепло, но руки и ноги одеревенели. Было темно. Слышалось шарканье ног вокруг, приглушенные голоса. Он лежал лицом вверх на чем-то движущемся. В лицо дул холодный ветер. Затем пространство наклонилось.
Он облегченно вздохнул. Самолет приземлился, а его на носилках выносят из салона. Должно быть, уродец ранил его в голову. Возможно, ему вкололи успокоительное.
– Никогда не слышал о более идиотской попытке самоубийства, – произнес кто-то.
Уилсона эти слова только позабавили. Говорящий, конечно же, ошибается. Вскоре все прояснится. Надо лишь внимательно осмотреть двигатель и еще внимательнее – рану на голове Уилсона. Тогда они поймут, что он спас самолет и всех пассажиров.
Уилсон заснул и спал без сновидений.
Похороны
Мортон Силклайн сидел в конторе, размышляя над цветочной аранжировкой для погребения Фентона, когда чарующая строчка из «Я пересекаю черту, чтобы слиться с невидимым хором» известила о том, что в «Катафалки Клуни со скидкой» вошел посетитель.
Сморгнув, чтобы прогнать задумчивое выражение из темных глаз, Силклайн умиротворенно переплел пальцы рук и откинулся на траурную кожаную спинку кресла. На губах заиграла приветливая улыбка гробовщика. Тишину коридора нарушил звук шагов, приглушенный толстым ковром, ноги ступали с ленцой, и перед тем, как в дверь вошел высокий мужчина, часы на столе прожужжали, сообщив, что сейчас ровно половина восьмого.
Поднявшись с таким видом, словно был застигнут в разгар приватной беседы с сияющим ангелом смерти, Мортон Силклайн беззвучно обогнул блестящую столешницу и протянул руку с отполированными ногтями.
– Добрый вечер, сэр, – сладкозвучно пропел он, улыбка так и дышала сочувствием и приветливостью, а голос сочился почтительностью.
Рукопожатие визитера оказалось холодным и сокрушительным, однако Силклайн сумел подавить крик, и боль лишь на секунду отразилась в глазах цвета корицы.
– Не желаете ли присесть? – пробормотал он, указывая помятой десницей на «кресло для скорбящего».
– Благодарю. – Баритон посетителя выдавал безукоризненные манеры.
Он сел, расстегнув на груди пальто с бархатным воротником и положив фетровую шляпу на стеклянную столешницу.
– Меня зовут Мортон Силклайн, – представился Силклайн, возвращаясь к своему креслу, и опустился на сиденье, словно застенчивая бабочка.
– Аспер, – ответил мужчина.
– Могу ли я сказать, что рад встрече с вами, мистер Аспер? – промурлыкал Силклайн.
– Благодарю.
– Итак, – Силклайн переходил к скорбному делу, – чем может послужить бюро Клуни, дабы утишить ваше горе?
Человек скрестил ноги в темных брюках:
– Я хотел бы договориться о проведении погребального обряда.
Силклайн кивнул, надев улыбку, означавшую: «Я здесь для оказания всяческой поддержки».
– Ну разумеется, сэр. Вы пришли по верному адресу. – Он чуть приподнял глаза. – «Коль из любимых кто вдруг погрузится в вечный сон, доверьтесь Клуни – пусть занавес за ним задернет он».
Он снова опустил глаза, скромно потупившись.
– Это сочинила миссис Клуни, – признался он. – Мы часто повторяем эти слова тем, кто приходит к нам за утешением.
– Очень мило, – произнес посетитель. – В высшей степени поэтично. Однако вернемся к деталям: я хочу снять самый большой зал.
– Прекрасно. – Силклайн с трудом удержался, чтобы не потереть руки. – В таком случае это будет Зал вечного отдохновения.
Посетитель согласно закивал:
– Отлично. Также я хочу купить у вас самый дорогой гроб.
Силклайн едва удержался от мальчишеской ухмылки. Сердечная мышца неистово сокращалась, но он вынудил себя вернуть на лицо складки горестного сочувствия.
– Уверен, – произнес он, – это вполне осуществимо.
– С золотой обивкой? – уточнил клиент.
– Ну… конечно. – Силклайн сглотнул, отчего в горле громко щелкнуло. – Уверен, что Клуни сможет удовлетворить все ваши потребности в минуту горестной потери. Естественно… – голос на секунду утратил сочувственные нотки и сделался доверительным, – это повлечет за собой некоторые дополнительные расходы по сравнению…
– Цена не имеет никакого значения, – отмахнулся клиент. – Я лишь хочу, чтобы все было сделано в самом лучшем виде.
– Так оно и будет, сэр, именно так и будет, – заверил трепещущий Мортон Силклайн.
– Прекрасно.
– Итак, – деловито продолжал Силклайн, – хотите ли, чтобы наш мистер Моссмаунд прочитал свою проповедь «Пересекая великий рубеж», или же вы предпочтете провести церемонию по иному обряду?
– Полагаю, второе, – сказал клиент, задумчиво покачивая головой. – Всю церемонию проведет один мой друг.
– Ага, – кивнул Силклайн. – Понимаю.
Подавшись вперед, он вынул из ониксовой подставки золотое перо, затем двумя пальцами левой руки вытянул бланк договора из коробочки слоновой кости. Посмотрел с выражением человека, уполномоченного задавать Болезненные Вопросы.
– Так как же, – начал он, – имя усопшего, могу ли я спросить?
– Аспер.
Силклайн поднял глаза, вежливо улыбаясь.
– Родственник? – поинтересовался он.
– Я сам, – сказал клиент.
Смех Силклайна больше походил на слабый кашель.
– Прошу прощения? – переспросил он. – Мне почудилось, вы сказали…
– Я, – повторил клиент.
– Но я не…
– Понимаете ли, – пояснил визитер, – у меня никогда не было приличной погребальной церемонии. Каждый раз все, если так можно выразиться, пускалось на самотек, сплошная импровизация. Без всякого – как бы это точнее сказать? – смака. – Человек пожал широкими плечами. – И я всегда об этом сожалел. Всегда хотел как-то подготовиться.
Мортон Силклайн неверной рукой воткнул ручку обратно в подставку и вскочил на ноги, пылая от возмущения.
– В самом деле, сэр! – чуть не закричал он. – В самом деле!
Человек с удивлением посмотрел на разгневанного Мортона Силклайна.
– Я… – начал посетитель.
– Я всегда готов посмеяться доброй шутке, – перебил его Силклайн, – но только не в рабочее время. Мне кажется, вы не вполне понимаете, сэр, где сейчас находитесь. Вы у Клуни, в самом уважаемом ритуальном заведении города, это не место для нелепых розыгрышей…
Он попятился назад, распахнув глаза и разинув рот, когда одетый в черное человек вдруг оказался рядом с ним. Глаза визитера засверкали каким-то невероятным светом.
– Это, – провозгласил он мрачно, – вовсе не шутка.
– Это не… – Больше Силклайн ничего не смог произнести.
– Я пришел сюда, – сказал посетитель, – с самыми серьезными намерениями. – Теперь глаза сверкали как раскаленные докрасна угли. – И собираюсь добиться, чтобы мои намерения осуществились. Это вам ясно?
– Я…
– В следующий вторник, в полдевятого вечера, мы с друзьями придем сюда на церемонию. К тому времени вы все подготовите. Полная оплата будет произведена сразу же по окончании действа. Вопросы есть?
– Я…
– Едва ли мне стоит объяснять, – продолжал человек, беря со стола шляпу, – как много для меня значит это дело. – Он выдержал солидную паузу, прежде чем позволить голосу опуститься до дарующего прощение баса-профундо. – Надеюсь, все пройдет достойно.